в «карусели» еще более странное фото с размытым красным пятном на белом фоне (как киноэффект цензурированного тумана, размытости). И многочисленные подписчики встревоженно комментируют: «Надя, что случилось? Ковид?», «Что, кто-то умер?», «Почему черный квадрат?». Следующий пост только аж через неделю. И снова тот же самый номер в отеле «Лотти», Надя, вся такая торжественная, увешанная драгоценностями и в красивом бирюзовом пышном платье с голыми руками, как фотомодель, а напротив в шикарном королевском кресле – Николай Врадий. И подписано «Моя любовь». Затем пауза где-то в неделю, после чего «карусель» снимков со свадебного торжества. Роскошное пышное платье невесты, классический черный костюм жениха, пьяненькая женщина, похожая на Надю, вероятно, ее мать, с бокалом вина за столиком, задрапированным белым шелком, рядом с ней, отвернувшись от камеры, мужчина. Даже в профиль видно, как он недоволен. Ну конечно, это же Власов! Как не узнать, если его фотографий в интернете – миллион! Известный человек, водящий дружбу с сильными мира сего. И с кем только его не фиксировали журналисты. Ну точно, ему эта свадьба как кость в горле. Там уж наверняка были договоренности по поводу будущего единственной дочери. А она выбрала женатого. Можно сказать, парня с улицы.
Так, что же дальше происходило в жизни молодоженов? Ну конечно. Венеция. Как пишет, брезгливо сморщив носик Надя (явно украв из интернета чужое высказывание): «Венеция – это замерзший кисельный берег. Прячущий в молоке…» (Иосиф Бродский); это характерный запах мерзлых водорослей, это туманы, солоноватый морской воздух, влажные камни и свежесваренный кофе».
Значит, в свадебное путешествие молодожены отправились в Венецию. Не особо оригинально. На всех живописных снимках с венецианскими масками, стройными остроносыми гондолами и прекрасными гондольерами в полосатых футболках и соломенных шляпах с синей или красной лентой парочка выглядит как на туристических рекламных проспектах. Однако в глаза бросается одна деталь, замеченная и внимательными подписчиками: на всех снимках Надя выглядит счастливой и радостной, а Николай – нет. Везде какой-то отсутствующий взгляд. Как если бы он пытался обернуться и заглянуть в прошлое, в тень подлости и предательства.
Женя снова пролистала страницы назад в поисках какой-то детали, которая зацепила ее внимание, но потом была мгновенно забыта. Ага, вот она, эта фотография. После той, что с черным квадратом. Надя в бирюзовом платье, вся в золоте, как если бы она рекламировала какой-нибудь знаменитый ювелирный бренд. Стоп. Вот. Вот он, золотой широкий браслет, который она с тех пор уже и не снимает. До этого снимка на ее руках болтались тоненькие золотые или серебряные браслеты, цепочки, фенечки. А с того дня, как она успокоилась и Врадий сделал ей предложение, как она захомутала его, так на ее руке и появился этот толстый и дорогущий золотой браслет, обнимающий тоненькую руку. Он был словно впаян в ее кожу. Что может означать этот символ? Счастье? Любовь? Новый статус? Пожалуй, статус.
Так-так. А что с последним постом? Когда он был выложен? Четырнадцатого декабря! То есть за сутки до убийства Врадия. Там видео. Короткое и красивое. Надя, укутанная в шубку из драгоценной шиншиллы, идет под руку с мужем по торговому центру, все вокруг сияет золотом новогодних украшений. Витрины просто поражают роскошью и богатством. Все сверкает, переливается праздничными огнями, и Надя, такая счастливая, говорит что-то мужу (плохо слышно), явно восторгаясь чем-то в витрине одного из бутиков. Обычный день счастливой пары. Ничего примечательного. Да и Врадий выглядит вполне довольным и, быть может, даже счастливым. Кажется, он успокоился после совершенной им подлости по отношению к бывшей жене и начал входить во вкус со второй женой.
И тут Женю словно прострелила совершенно неожиданная версия случившегося, мотив, который лежал на поверхности и который никто не хотел замечать из-за очевидности и простоты: ревность! Если за «Инстаграмом» Нади следила брошенная жена Ольга Корнетова? И последнее видео, где она увидела вполне себе счастливого мужа, стало последней каплей, переполнившей ее чашу горя? Если это она убила мужа? Бывшего мужа, которого продолжала любить или уже потом ненавидеть! Если ей с алиби как-то помогли? Может, это вовсе и не она находилась по тому адресу, где убиралась бригада клинеров? Если это была какая-то другая девушка, переодетая в одежду Ольги? И если это она убила Врадия, прекрасно ориентируясь и стреляя точно в него, поскольку говорила с ним через дверь, то что ей стоило после убийства спрятаться в квартире Капустиной, а потом и проехать вместе с ней в машине «Скорой помощи»? Все в подъезде ей сочувствовали, все могли и помочь. Хотя… Произошло убийство. Неужели кто-то их соседей из-за сочувствия и сопереживания был способен помочь убийце с алиби? И был способен давать ложные показания? Нет-нет-нет! Это невозможно.
* * *
– Ты чего не спишь? – послышалось из-под одеяла на диване.
– Ой, извини. Ложусь.
И Женя, понимая, что ей завтра понадобятся силы, что просто необходимо уже лечь спать, захлопнула ноутбук, погасила лампу и легла.
А когда открыла глаза, то было уже утро. В комнате горела лампа. Из ванной комнаты доносился плеск воды, Стася принимала душ. Обещанный план действий пока что содержал всего лишь один пункт: поездка в отель «Лотти». Она понятия не имела, как объяснить Стасе, зачем они туда поедут. Ладно бы, если речь шла об отеле, в котором встречалась с любовником Ольга Корнетова. Так хотя бы можно было выяснить, любила ли она Врадия или же ненавидела, а потому и наняла, скажем, киллера. Но интересоваться отелем, где покойный Врадий был счастлив с Надей Власовой, – зачем?
Вероятнее всего, сработала интуиция. И еще понимание того, что ничего в жизни не бывает случайного, тот факт, что она ночью изучала «Инстаграм» молодой вдовы, тоже должен был как-то сработать.
Но пока что надо было выполнить множество мелких пунктов утреннего плана, связанного с ее прямыми обязанностями по дому. Приготовить завтрак и напоить всех кофе.
И тут – яркая вспышка! Сон? Или все-таки не сон? О том, что произошло с ней ночью в бельевой комнате, память пока что придержала. И вот теперь как ледяной душ пришло осознание того, что она, как в хрестоматийных любовных романах про жизнь слуг и господ, отдалась своему хозяину. Беспрекословно. Можно даже сказать, с радостью и со всей страстью. И что теперь делать? Как быть? Может, по-быстрому уволиться? Но как же тогда ее план с поддержкой Стаси? Без Бориса и Реброва она не справится. Быть может, сделать вид, что ничего не произошло? Вероятно, так она и поступит.
– Сиди здесь тихо, я принесу тебе завтрак, – сказала она