Это было ясно при одном взгляде на карту. Однако даже в тот момент уверенность в том, что переход линии богемской границы повлечет за собой всеобщую войну в Европе, могла бы предотвратить или задержать следующий акт агрессии со стороны Гитлера. Как глубоко ошибался Чемберлен в своих личных выводах, видно, если учесть ту гарантию, которую он дал Польше через год после того, как стратегическая ценность Чехословакии была уничтожена, а мощь и престиж Гитлера возросли чуть ли не вдвое!
* * *
24 марта 1938 года, выступая в палате общин, премьер-министр изложил нам свое мнение по поводу шага, предпринятого русскими:
«Правительство Его Величества считает, что косвенным, но отнюдь не менее неизбежным следствием действий, предлагаемых советским правительством, явилось бы усиление тенденции к созданию замкнутых группировок стран, что, по мнению правительства Его Величества, было бы вредно для дела мира в Европе».
Однако премьер-министр не мог обойти молчанием тот неприятный факт, что «международное доверие сильно поколеблено» и что рано или поздно правительству придется определить обязательства Великобритании в Европе. Каковы будут наши обязательства в Центральной Европе?
«Если вспыхнет война, она вряд ли затронет только тех, кто взял на себя законные обязательства. Немыслимо предугадать, где она закончится и какие правительства окажутся вовлеченными в нее».
Далее следует отметить, что довод о вредности «замкнутых группировок стран» теряет свою ценность, если альтернативой оказывается захват агрессором одной страны за другой. При этом игнорируются также все вопросы справедливости в отношениях между странами. В конце концов ведь существовала Лига Наций и ее устав. Курс действий премьер-министра был теперь намечен: одновременный дипломатический нажим на Берлин и Прагу, умиротворение Италии и определение наших строго ограниченных обязательств перед Францией. Для осуществления двух первых мероприятий исключительно важно было тщательно и точно определить последние.
Глава 16
Чехословакия
В течение нескольких лет казалось, что вопрос о том, умно или глупо Англия и Франция вели себя в мюнхенском деле, станет предметом долгих споров историков. Однако такие споры стали маловероятными благодаря новым сведениям, полученным из германских источников и в особенности на процессе в Нюрнберге. Главных спорных вопросов было два: во-первых, могли ли решительные действия Англии и Франции принудить Гитлера к отступлению или же привести к его свержению в результате военного заговора и, во-вторых, стало ли за год, прошедший от Мюнхена до начала войны, положение западных держав по сравнению с положением Германии лучше, чем в сентябре 1938 года.
Уже написано и будет еще написано много томов о кризисе, который закончился в Мюнхене принесением в жертву Чехословакии. Поэтому я намерен привести здесь лишь несколько основных фактов и установить масштабы событий. Они неизбежно вытекали из решимости Гитлера воссоединить всех немцев в великом рейхе и продолжать экспансию на Восток, а также из его убеждения, что руководители Франции и Англии не будут воевать, так как они миролюбивы и не хотят перевооружаться. К Чехословакии была применена обычная тактика. Были преувеличены и использованы имевшие некоторое основание жалобы судетских немцев. Кампания против Чехословакии была публично открыта выступлением Гитлера в рейхстаге 20 февраля 1938 года.
«Больше десяти миллионов немцев, – заявил он, – живут в двух сопредельных с нами государствах». Защита этих соотечественников и обеспечение им “свободы – общей, личной, политической и идеологической” – было долгом Германии. Такое публичное заявление о намерении германского правительства проявить интерес к положению немцев в Австрии и Чехословакии было непосредственно связано с тайными планами политического наступления Германии в Европе. Нацистское правительство Германии открыто преследовало две цели: поглощение рейхом всех германских меньшинств за рубежом и расширение таким путем его жизненного пространства на Востоке. Менее рекламировавшаяся цель германской политики носила военный характер. Этой целью была ликвидация Чехословакии, имевшей потенциальное значение авиационной базы России и военного союзника англо-французов в случае войны. Еще в июне 1937 года германский генеральный штаб по указанию Гитлера активно составлял планы вторжения в чехословацкое государство и его уничтожения.
В одном из проектов говорилось:
«Целью и задачей такого внезапного наступления германских вооруженных сил должно быть устранение с самого начала и до конца войны угрозы операциям на Западе с тыла из Чехословакии и лишение русской авиации наиболее важных оперативных баз в Чехословакии»[17].
Тот факт, что западные демократии примирились с порабощением Австрии немцами, поощрил Гитлера, который стал более решительно осуществлять свои замыслы насчет Чехословакии. Установление военного контроля над Австрией, собственно говоря, рассматривалось как необходимая предпосылка к штурму богемского бастиона. В разгар вторжения в Австрию Гитлер сказал в автомобиле генералу Гальдеру:
«Это будет большим неудобством для чехов».
Гальдер сразу понял весь смысл этого замечания, которое осветило ему будущее. Оно показало ему намерения Гитлера и одновременно его военную безграмотность с точки зрения Гальдера.
«Для германской армии, – объяснил Гальдер, – было практически невозможно напасть на Чехословакию с юга. Единственная железная дорога через Линц была совершенно неприкрыта, и о внезапности не могло быть и речи».
Однако основная политико-стратегическая мысль Гитлера была правильной. Западный вал рос, и, не будучи законченным, он уже навевал французской армии ужасные воспоминания о Сомме и Пашендейле. Гитлер был убежден, что ни Англия, ни Франция не будут воевать.
В день вступления германской армии в Австрию, согласно донесению посла Франции в Берлине, Геринг дал чехословацкому посланнику в Берлине торжественное заверение, что у Германии нет «никаких злых умыслов в отношении Чехословакии». 14 марта французский премьер-министр Блюм торжественно заявил чехословацкому посланнику в Париже, что Франция безоговорочно выполнит обязательства в отношении Чехословакии. Эти дипломатические заверения не могли скрыть мрачной действительности. Изменилась вся стратегическая ситуация на континенте. Германия могла теперь сосредоточить как свои аргументы, так и армии непосредственно против западных границ Чехословакии. Пограничные районы этой страны были населены немцами, и там существовала агрессивная и активная партия германских националистов, которые были готовы сыграть роль «пятой колонны» в случае столкновения. 10 апреля французское правительство было реорганизовано. Премьером стал Даладье, а министром иностранных дел – Боннэ. Им двоим предстояло нести ответственность за политику Франции в ближайшие решающие месяцы.