Читать интересную книгу Заколдованная шкатулка - Наталья Александрова

— Оставь девочку в покое, — говорит мама, взволнованно сжимая руки. — Не впутывай ее в свои дела!

— Это не только мои дела, — возражает тетя. — Это и ее судьба, а от судьбы не уйдешь. Бесполезно прятаться от неизбежного! Она вырастет — и сама поймет, что…

— Мама! — говорит Катя из двери, из темноты, из неизвестности. — Мамочка, мне страшно!

— Катюша!

Мама вскакивает, подбегает к ней, прижимает к себе, словно хочет от чего-то защитить, поворачивается к тете и бросает ей сердито:

— Смотри, чего ты добилась! Ты ее напугала!

— Хорошо, я уйду! — Тетя встает, идет к двери — и вдруг где-то совсем рядом пронзительно, неумолимо звонит будильник.

— Катя, вставай, тебе пора в школу! — раздается мамин голос.

— Да, мама, сейчас… — сонно бормочет Катя, закрывая голову подушкой. — Сейчас… я уже не сплю… я уже проснулась… еще только одну секундочку…

Будильник звонит не переставая.

Ну хоть еще десять минут… ну хотя бы одну минутку… всего одну минутку…

— Просыпайся! — повторяет мама и щекочет ее нос.

Катя чихает — и на этот раз действительно просыпается.

На диване рядом с ней сидит кошка Диана и щекочет Катин нос лапой, словно пытается ее разбудить. А на столе надрывается телефон. Ну, ясно, сонно думает Катя, этот звон я и приняла во сне за будильник…

Кошка смотрит на нее нетерпеливо и неодобрительно.

— Ну, встаю, встаю… — бормочет Катя, спуская ноги с дивана. — Ты еще меня будешь воспитывать…

Катя поднялась, добрела до стола, но телефон уже замолчал.

— Ладно, ничего страшного, — пробормотала Катя, виновато взглянув на кошку. — Если что-то серьезное — перезвонят…

На часах была четверть первого, и что теперь делать ночью?

После несвоевременного сна она чувствовала себя больной — в ушах звон, перед глазами плавают цветные пятна. А самое главное — от сумбурного сна в душе остался какой-то тревожный осадок. Катя отправилась в ванную, взглянула в зеркало и еще больше расстроилась — лицо со сна опухшее, помятое, все в красных пятнах, глаза кажутся маленькими, заплывшими, тусклыми. Поплескала в лицо холодной водой с запахом хлорки и почувствовала себя лучше. Только тревога никуда не делась.

И тут в комнате снова зазвонил телефон.

Катя бросилась к нему с непонятным волнением, как будто ждала важных новостей, сердце тревожно билось где-то под горлом.

Диана сидела на столе, рядом с телефоном, и трогала трубку лапой — то ли хотела сама ее снять, то ли, наоборот, пыталась предупредить Катю, чтобы та не отвечала.

И правда, протянув руку к трубке, Катя вдруг замерла.

Прежняя тревога охватила ее с двойной силой. Трубку снимать не хотелось, Катя чувствовала, что этот звонок не сулит ей ничего хорошего.

Все же она преодолела свой страх, сняла трубку и проговорила хриплым спросонья голосом:

— Слушаю!

Но ей никто не ответил. Из трубки доносился только монотонный глухой шорох — то ли отдаленный шум моря, то ли шипение старого испорченного граммофона.

— Кто это? — Катя почувствовала тот же страх, который мучил ее вначале недавнего сна, — словно кто-то преследует ее, дышит ей в затылок. И правда, теперь ей показалось, что из трубки доносится чье-то дыхание.

И тут же сквозь это дыхание, сквозь тихий монотонный шорох она расслышала приглушенный смех — холодный, безжалостный, издевательский.

— Я не боюсь! — крикнула она и бросила трубку.

Диана, которая сидела на столе рядом с телефоном, испуганно отпрянула.

— Кто тебе позволил сидеть на столе? — раздраженно проговорила Катя и замахнулась на кошку.

Диана спрыгнула со стола, забилась под диван и обиженно выглядывала оттуда, прижав уши.

Кате стало стыдно: не годится вымещать свой страх, свое раздражение на том, кто слабее, на том, кто не может тебе ответить. Чтобы загладить свою вину, она отправилась на кухню, к холодильнику — посмотреть, нет ли там чего-нибудь вкусного для кошки.

В холодильнике она не нашла ничего приличного, кроме куска подсохшего сыра, и машинально подумала, что утром нужно сходить в магазин. Но эта мысль тут же ушла в темноту как малозначительная. Ее вытеснила неутихающая тревога.

Катя по-братски разрезала сыр, положила половину в блюдечко, позвала Диану:

— Кис-кис-кис!

Кошка грациозно вошла на кухню, взглянула на Катю, дав этим взглядом понять, что обижена, но готова понять и простить, если Катя осознает свою вину и постарается ее загладить. Подойдя к блюдечку с сыром, удивленно уставилась на него, тихонько чихнула и снова удалилась.

— Ну ладно, не сердись! — бросила вслед ей Катя. — Я утром схожу в магазин и принесу тебе что-нибудь повкуснее!

И тут из прихожей донесся какой-то странный звук. Катя замерла, от страха ноги едва не подкосились. Перевела дыхание, прокралась в прихожую…

Там никого не было, и она было успокоилась и решила, что ей просто послышалось, но в это время странный звук прозвучал снова.

Теперь у нее не было никаких сомнений: кто-то пытается открыть дверь квартиры. Тихо, стараясь не шуметь.

Катя подкралась к двери, тихонько накинула старомодную дверную цепочку, отлично понимая, что эта цепочка ничуть ей не поможет, если тот, за дверью, справится с замком. Тут она увидела, что снизу у замка есть обычная задвижка, и заперла ее.

Катя стояла перед дверью с колотящимся сердцем, умирая от страха, прислушиваясь к малейшим шорохом, боясь снова услышать прежний страшный звук. Минуты проходили за минутами. Звук не повторялся, и Катя уже хотела услышать его снова — чтобы в ее положении появилась какая-то определенность.

Наконец она решилась отойти от двери.

Ей пришло в голову позвонить кому-нибудь — не столько потому, что она надеялась на чью-то помощь, сколько для того, чтобы услышать живой человеческий голос.

Катя сняла трубку, но не услышала гудка. Трубка казалась мертвой. Впрочем, прислушавшись, Катя услышала прежний монотонный шум — то ли отдаленный шум моря, то ли шипение старой граммофонной пластинки, на которой кончилась запись.

Катя положила трубку. Ей становилось все страшнее и страшнее.

Она снова вышла в прихожую…

И тут из-за двери донесся знакомый голос:

— Тяпа, ну что ты делаешь? Сколько раз тебе говорила — постой на коврике, чтобы я вытерла тебе лапы! Да постой на коврике, я сказала, а не трепли его!

Катя перевела дух и улыбнулась: это соседка Мария Петровна вернулась с прогулки со своим скотч-терьером Тяпой. Да что же они ночью-то? Катя посмотрела на часы — был девятый час утра. Но как же, ведь только что была ночь, она сама видела… Что происходит? Куда девались без малого восемь часов?

Так или иначе, теперь знакомый голос соседки словно разрушил окутавшие ее злые чары.

Катя перевела дыхание, голова ее заработала. Не нужно впадать в панику. Но оставаться в этой квартире нельзя: кто бы ни был ее враг, он об этой квартире уже знает… Но куда ей деваться? У нее больше нет никакого жилья. И потом, куда бы она ни перебралась — этот преследователь в два счета ее вычислит!

Катя вспомнила свой сон, безликого преследователя, существо со стертым лицом, но не позволила себе снова впасть в панику. Она вспомнила вторую часть сна — комнату в вечернем свете, маму и тетю…

И тут до нее дошло.

Мама почему-то не хотела, чтобы она встречалась с тетей Тиной, но все же оставила ей теткин телефон. Но при этом строго-настрого сказала: не звони ей, пока не попадешь в безвыходное, крайнее положение. Это мамино предупреждение так глубоко вбилось в Катино сознание, что она вообще забыла о том номере телефона.

Но ведь сейчас она именно в таком положении…

И тут теткин номер всплыл перед ее глазами, как будто его написали на стене комнаты огненными буквами.

Катя схватила со стола карандаш и листок и торопливо, лихорадочно записала этот номер — вдруг она снова забудет его, как забыла на все эти годы?

И тут же ее словно окатили холодной водой.

Ведь она действительно много лет не вспоминала о тете, так кто сказал, что за эти годы тетин телефон не изменился? Да за это время столько всего случилось! Тети Тины, может, и на свете уже нет, а если она и жива, она могла уехать на другой конец света, и уж во всяком случае, десять раз поменять телефонный номер…

Тем не менее попробовать надо — ведь это ее последний шанс…

Катя снова сняла телефонную трубку.

На этот раз телефон ожил, из трубки донесся ровный гудок. Дрожащими пальцами Катя набрала номер, поднесла трубку к уху, готовая к любому варианту — телефон может просто не отвечать, или ей скажут, что здесь живут совсем другие люди…

Но трубку сняли почти сразу, и удивительно знакомый голос проговорил:

— Катя, это ты?

— Да, это я. — Катя едва смогла произнести эти простые слова, так она была удивлена и растеряна.