Над Подковой разнесся мой яростный крик, обращенный к гневным небесам.
– Будь ты проклят, Тарис! Будь ты проклят! – в дикой ненависти кричал я, и от моего звенящего крика пролетающие надо мной птицы вздрогнули и раздались в стороны.
В тех больших шатрах скрывалось не только «огромное» и загадочное! В тех шатрах были сотни клеток с птицами! Это сколько же дней к Тарису доставляли птиц? Сколько дней он убивал одних созданий и поил их силой других?
Как же ты меня перехитрил, Тарис… насколько же сильно я мнил себя особенным и проницательным…
Еще одна стая птица обрушила на заградительный отряд камни, а затем сами рухнули вниз. Птичьи когти и клювы – страшное оружие. Порой пострашнее камня.
– У них на когтях что-то намаза-а-ано! – дикий крик одного из воинов заставил меня содрогнуться.
Яд!
– Поднять щиты! Щиты! – это уже крик священника.
В той стороне в небо ударил широкий столб белого сияния. В моих ушах тоненько запищало, а заполонившие небеса птицы рванулись в стороны, убегая прочь от необычного света. Вот и божественная сила… направленная не на ужасную громадную нежить, почти взобравшуюся на стену, а на защиту небольшого отряда от сонмищ обезумевших птиц, пляшущих под дудку древнего некроманта.
– Будь ты проклят! – прошептал я и снова рванулся бежать к поселению, над которым медленно кружился ужасный смерч из кричащих птиц.
Р-р-р-ро-о-о!
Гулкий и одновременно ревущий необычный звук заставил меня в испуге обернуться. Сердце замерло, но через миг я облегченно выдохнул – в небе разорвался огромный пламенный ком, поглотивший и опаливший десятки мечущихся в воздухе птиц, тут же рухнувших вниз. Старый священник-маг очищал небо от врага огнем и святостью. Очищал безжалостно.
Отец Флатис сейчас делает все, чтобы защитить небольшой отряд. Ему не совладать сейчас с продолжающим вздыматься гнилым исполином. И получается, что эту тварь оставили на меня.
Что ж, я не против!
Но птицы… проклятые птицы…
То и дело позади меня камень стучал о камень. Продолжали падать смертельно опасные подарки, не попадающие в меня лишь из-за скорости моего движения. За отряд позади я больше не переживал столь сильно, как за поселение – ведь там нет огненного мага. Но есть братья монахи, до сих пор мало как проявившие себя.
Дан! Дан!
Вновь я обернулся, сначала почувствовал чужую жизненную силу и лишь затем услышал удар камня о металл. За мной следом мчались оба ниргала, оставивших отряд и бросившихся за мной.
Что ж… можно и так.
Три мрачных воина бежали по скальному краю рядом с бездной. Позади нас дрался отец Флатис, защищая мало как могущих сейчас за себя постоять обычных людей, прикрывающихся щитами от каменного града. В стороне от них ворочалась огромная нежить в каменных доспехах.
Впереди…
Впереди засиял знакомый мне уже белоснежный свет. Вновь тонкий писк в ушах, вновь заметались в небе птицы, роняя свой тяжелый груз…. Монахи вступили в схватку.
Вперед… вперед… вперед!
Глава шестая
Чудовище передо мной и чудовище во мне. Кричащее небо. Кровь и пламя
Эти птичьи крики…
Они буквально оглушали, они терзали слух, хотелось зажать уши ладонями и беззвучно заорать в ответ.
Небо вопило над нами!
Мечущиеся из стороны в стороны птицы уворачивались от сияния божественной силы, но ведомые приказом снова возвращались и бросались в атаку. И при этом они непрестанно кричали… кричали… кричали…
Вниз дождем сыпались камни, медленно опускались перья и пух, падали одиночные птичьи тушки, пронзенные стрелами или пораженные иным способом.
Вверх с земли летели те же камни, стрелы и проклятья. Никто не покинул защитную стену – все остались на посту, вздев над головами прочные щиты. Остальные стояли частью во дворе – также прикрывшись от удара с небес, – другие в жилой пристройке, причем те, кому это удавалось, стреляли из луков вверх, нет-нет да уменьшая поголовье крылатого врага.
Я наблюдал за всем сверху – стоя на платформе подъемника и медленно спускаясь вниз. Рядом как всегда бесстрастно стояли ниргалы, но впервые я ощутил внутри их закованных в железо тел нечто вроде возбуждения и предвкушения – воины жаждали сражения, жаждали окунуться в кровавую схватку. Я отчетливо ощущал их чувства.
Но сейчас меня больше волновала ситуация в целом. Если так продолжится дальше, люди попросту не выдержат этой вакханалии – это слишком бьет по морали, столь громкий крик, беспрестанное мельтешение птиц над головой, падающие сверху камни и птичьи тушки, норовящие вырвать глаза или хотя бы исполосовать лицо.
И яд! Почти наверняка это именно яд – я уже успел поймать и убить одну из пикирующих птиц и сейчас держал обмякшее тельце в руках, мрачно глядя на безжизненные лапки, густо покрытые темной и крайне отвратно пахнущей жидкостью. Это либо перегнившая кровь с чем-то, либо что-то еще не менее ужасное…
Одна надежда, что мы найдем средство лечения от яда. Потому что первые ранения уже есть. И в заградительном отряде и здесь – как минимум на нескольких людях кровь, кого-то заносят внутрь пристройки, прикрывая щитам, а он кричит в голос, зажимая обильно кровоточащее лицо. Проклятье! Тарис… Тарис…
Но и это еще не всё!
Что потрясло меня больше всего – упавшие птицы. Сбитые стрелами, камнями, попросту раздавленные или разрубленные мечом во время падения. Они лежали повсюду. Во внутреннем дворе, на крыше пристройки, на защитной стене, снаружи в ущелье. И я отчетливо видел сверху, как медленно-медленно птичьи тушки корчатся и дергаются, вяло вздрагивают, перекатываются и словно бы ломаются. Кое-где пернатый покров треснул, обнажив кровоточащее вспухшее мясо, продолжающее пульсировать и выпячиваться. Мой новый взор без труда различал дрожащие огоньки жизненной силы внутри упавших птиц. А вот две птичьих тушки соприкоснулись, словно бы слиплись, вновь показалось облепленное перьями мясо, а затем обе тушки стали единым целым – прямо на моих глазах они слились воедино и увеличились в размерах. И дрожащий комок голодной мертвой плоти попытался было дотянуться до ноги пробегающего мимо воина, не преуспел, после чего мягко перекатился дальше, туда, где среди грязи дергалась разрубленная пополам ворона.
Пожиратели! Каждая из этих птиц после смерти превращалась в крохотного пожирателя или же его часть! И они пытались слиться воедино, набрать массу и силу. И тогда начнется побоище…
Некромантия страшна! Вот насколько она страшна! Это не обычные мертвяки или пауки! Вот оно истинное древнее искусство, казалось бы, искорененное Церковью, но вновь вернувшееся! И это искусство ужасало и одновременно восхищало меня.