Читать интересную книгу Странники в ночи - Андрей Быстров

Александр Львович стал очень серьезным. Он отложил трубку, подался вперед.

- Ты сохранила записку?

- Нет.

- Когда ты получила ее? Как?

- Сегодня девять дней до окончания срока. Записку подбросили прямо в мою квартиру.

- Взломали замок?

- Нет, ничего не взломано. Дядя Саша, я ...

- Подожди, - остановил её Штерн. - А каким образом они напоминают тебе о сроках?

Мигом позабыв о намерении отредактировать свой рассказ, придать ему реалистичную форму, Аня начала говорить. Вопрос Штерна сыграл роль курка для револьверной пули, и как для пули нет возможности остановиться или свернуть с пути, так история Ани летела стремительно и неудержимо.

Когда она закончила, Штерн с минуту молчал, думал.

- Ну что же, - сказал он наконец. - Всему этому можно найти объяснение. Первая цифра - точнее, вторая после записки - появилась в компьютере, так? Программирование, вирусоподобная программа. Ложечка в кафе, значок в самолете - подкупить официанта, стюардессу... Цифры на зеркале в ванной... Какое-нибудь химическое соединение, трюк вроде школьного опыта... Телевизор. Тут сложнее, надо хитро подключать видеозапись, делать электронный монтаж... Но и это в человеческих силах. Мистики не вижу, и не она меня беспокоит. Плохо то, что все эти забавы довольно дорого стоят и лихо исполнены, лихо... Их автор должен беспрерывно наблюдать за тобой и действовать быстро, изобретательно, умно. Простому шутнику такое не по карману, и слишком сложно для розыгрыша. Ты загородила кому-то дорогу, девочка.

- Дядя Саша, - устало вымолвила Аня, - я не стану спорить, я спора не выдержу. Прошу, вспомни все, что знаешь обо мне, и поверь: тут причастны силы более могущественные, чем деньги, и более изобретательные, чем...

- Ты намекаешь на... Сверхъестественное?

- Я не знаю, что в мире естественно, а что нет. Со мной произошло много всего... Я не ищу глубоких ответов, принимаю как есть... Я рассказала не все... Просто поверь.

Штерн подошел к одному из аквариумов, покормил какое-то вычурное чудище бурым порошком.

- Ладно, - проворчал он. - Ладно. Люди или черти, не все ли равно... Бороться с ними можно, если только выяснить, чего они добиваются. У тебя есть хоть какие-нибудь предположения?

- Миллион. Два миллиона. И не одно не годится.

- Аня, давай рассуждать, как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном...

- Нет! - Аня вскочила, подбежала к Штерну, обняла его так порывисто, что остатки рыбьего порошка просыпались на ковер. - Дядя Саша, я не затем приехала... Тут никто и ничего не сможет поделать... Только я сама, наверное... Я приехала за сочувствием, утешением... Поплакать у тебя на груди...

Она и впрямь заплакала, опустив голову на его плечо.

- Аня, Аня, девочка моя дорогая... - Штерн ласково гладил её густые волосы. - Ну, ну, успокойся... Все устроится, увидишь... Хочешь, я подарю тебе красную машину "Феррари"? Тьфу, что я несу...

Сквозь слезы Аня засмеялась.

- Милый дядя Саша... Конечно, я хочу машину. Ярко-красную и быструю-быструю. Только ты подаришь её мне... Как-нибудь потом, ладно? Не обижайся...

Осторожно Штерн отвел Аню к дивану, усадил, сел рядом.

- Эти твои рыбы, - пробормотала она.

- А что с ними такое?

- Чувствуешь себя, как в "Наутилусе" на океанском дне...

Александр Львович расхохотался.

- Пойдем в библиотеку.

- Ну, что ты, я их люблю... По крайней мере, они не давят вековой мудростью, как твои книги.

Покачав головой, Штерн энергично встал.

- У тебя есть ещё девять дней, - сказал он. - Господь Бог создал мир всего за семь...

- Да, - согласилась Аня, - но посмотри на этот мир...

- Гм... Ну, твой дядя Александр Штерн на божеские почести не замахивается, но тоже кое-что умеет. Не лыком шит и не лаптем щи хлебал... Мне нужно поразмыслить.

- Долго?

- Час, полтора. Или меньше.

- Ого! Я думала, речь идет о неделе.

- Куда там! - Штерн прищурил правый глаз. - Нет, Аня, мой персональный в полном смысле слова компьютер считает быстро... Увы, некоторые проблемы в принципе нерешаемы, а другие трудно сдвинуть практически.

- Мой случай - первый.

- Поглядим... А пока не желаешь ли прогуляться по моей картинной галерее? Так давно ты там не была, есть любопытные приобретения... Васильев, Матисс...

Понимая, что отказ жестоко огорчит Александра Львовича, Аня кивнула.

- С огромным удовольствием, дядя Саша...

- Но оставь мне наживку. Не для решения, тут нужны горы информации, а как центр круга. Может быть, ты с кем-то поссорилась?

Аня ответила не сразу.

- Да... Пожалуй... Я поссорилась с одним человеком, порвала с ним...

- И этот человек, - подхватил Штерн, - достаточно богат и мстителен, чтобы...

- Нет... Не думаю. Вообще не думаю, что тут обида, месть... Что-то иное, очень важное, доступное только мне. И знаешь, мне кажется, что я недалека от разгадки. Никакой логики, подсознание... Как во сне, когда ищешь выход из лабиринта. Блуждаешь, блуждаешь, он где-то перед тобой... Какая там во сне логика поможет? Или набредешь на этот выход, или... Или...

- Проснешься, - подсказал Штерн.

Аня и улыбнуться не сумела.

- Мне недостает чего-то главного, - продолжала она. - Неизвестно, чего. Но когда я увижу, я узнаю... Вот хватит ли девяти дней?

- Если твои преследователи всерьез рассчитывают на тебя, - резонно заметил Штерн, - а это более чем вероятно, то по их замыслу, должно хватить... Идем в галерею.

Картинная галерея Александра Штерна представляла собой отдельное здание, пристроенное к левому крылу виллы. Из жилых комнат в галерею можно было попасть и напрямую через коридор - так шли Аня с Александром Львовичем - и через отдельные входы из парка. Двойная застекленная дверь была заключена в подкову черной металлической арки, подобной тем, что устанавливают в аэропортах, но значительно шире и выше.

- Тебе придется снять часы, - предупредил Александр Львович.

- Почему?

- Эта арка, - пояснил Штерн. - Новейшая и абсолютно надежная охранная система... Обладает, к сожалению, мощнейшим магнитным полем, которое испортит твои часы.

- А ты не можешь её выключить?

- Могу, конечно... Спуститься в подвал, отпереть с десяток сейфовых дверей... Не проще ли снять часы?

Пожав плечами, Аня принялась расстегивать ремешок. Она носила большие часы марки "Победа-Россия" с черно-серым циферблатом и серебристой короной - маленьких, дамских часиков она терпеть не могла.

- Когда я пройду под аркой, завоет сирена? - спросила Аня, дергая застрявший хвост ремешка.

- Ничего не завоет. Кое-что кое-где произойдет, но предоставь это мне... Положи часы вот сюда, на эту тумбочку. Будешь возвращаться, возьмешь.

- Я буду возвращаться одна? Ты не зайдешь за мной?

- Я пришлю за тобой. Я иду в кабинет, это далеко, а ноги мои уже не молодые.

- Прости, - Аня поцеловала Штерна в щеку и протянула к тумбочке руку с часами. - Ой! Тут уже есть чьи-то часы.

На крышке тумбочки лежали часы той же марки, что и у Ани - близнецы, только ремешки немного отличались по цвету.

- Ах, да... Молодой человек, по рекомендации моего друга. Он приехал исключительно ради галереи... Чего ты испугалась? Вы там и не встретитесь, наверно.

- Я не испугалась, - сказала Аня.

Она прошла под аркой, оставив позади часы, оставив позади время.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

INNAMORATO(

Программа в этот вечер не нова,

И видел ты её не раз, не два.

Твое рожденье, жизнь и смерть

(Занятно было умереть?)

Припомни, что ещё там есть.

Джим Моррисон,

"Американская молитва"

Пустыня, город-призрак, голая земля

Темная улица наполнена страхом.

Потухшие фонари, вечерние колокола

И мертвые листья на тротуарах.

Черный кот ждет свою колдунью.

Не задерживайся в этом мрачном городе,

Если не хочешь, чтобы твою душу околдовали.

Voivod, "Black City"

1

ОКТЯБРЬ 1983 ГОДА

Дверь открылась... Потом закрылась.

В комнате вспыхнул свет. Андрей снял плащ, проверил наличие воды в электрическом чайнике, сунул вилку в розетку, включил телевизор. Через минуту на черно-белом экране появилась строго и скромно одетая дикторша. Звук был приглушен, и слова просачивались как сквозь ватное одеяло.

- Глубокое удовлетворение вызывает широкий отклик трудовых коллективов страны на призыв Пленума ЦК КПСС, ставшего важной вехой в жизни партии и народа, добиться сверхпланового повышения производительности труда на один процент и дополнительного снижения себестоимости продукции на пять десятых процента. Патриотический подъем, энергия и деловитость, с которыми трудящиеся, партийные, профсоюзные, комсомольские организации взялись за решение этой задачи, вселяют уверенность, что успех будет обеспечен.

Андрей достал с полки распечатанную пачку чая, встряхнул её, дабы убедиться, что она не пуста, сел в кресло, закурил "Приму". Взгляд его рассеянно блуждал по стенам, от руки раскрашенным под кирпич и увешанным портретами Боба Дилана, Элтона Джона, Кэта Стивенса, плакатами групп "Чикаго" и "Роллинг Стоунз". Пластинки, стоявшие возле старенького стереопроигрывателя "Аккорд", также выглядели старыми - потрепанные, подклеенные скотчем конверты. Андрей зачем-то взял диск "Лед Зеппелин", повертел в руках, вернул на место. Программа новостей продолжалась.