душ. Прикольная вещь. Говорят, что раньше нужно было вставать под струи воды, потом намыливаться и смывать потом мыльные разводы другими струями. Большой расход питьевой воды. Сейчас всё иначе — встаешь под раструб, и наноиды ниспадают темным облаком, очищая тело от пота и грязи. Дождевой раструб тоже скорее дань прошлому — можно было оставить одну парящую коробочку над головой.
После утилизации отходов наноиды возвращаются на прежнее место и ждут следующего вызова. Терпеливые и бездушные. Наноиды, одним словом.
Форменная одежда черная, как и название клана. Удобная куртка, облегающая футболка, не сковывающие движения широкие штаны. На спине куртки серебряной нитью вышита морда вепря. Оскаленные клыки устрашающе торчат наружу. Маленькие глазки уставятся на возможного противника, который рискнет зайти за спину Воина Чести.
В дверь постучали.
Кого там принесло? Удава? Снова ляпнет какую-то невероятную «мудрость»?
— Вали себе! — выкрикнул я в ответ на повторный стук. — Я ещё голый!
— Я тебя таким уже видел, — раздался спокойный голос Кена. — Меня этим жалким зрелищем не испугать.
Брат?
Я тут же подскочил к двери и распахнул её. Кен стоял в светло-желтом костюме с иголочки. За спиной развевался небольшой плащ, в спокойном состоянии доходящий до пояса. Белокурые волосы падали на плечи, чуть колыхаясь от невидимого ветра.
— Красавец, нечего сказать, — улыбнулся я. — Хоть сейчас в дом ублажения в качестве обслуги.
— А ты как был черным пятном, таким же и остался, — парировал Кен. — Я зашел посмотреть твою комнату. Спросить — как освоился?
— У тебя другая?
— Нет, такая же. В параллельном коридоре, но рядом.
— А как ты меня нашел?
— Ничего удивительного — твоя комната отражается на карте хрона. Ты идешь на ужин?
— Конечно же иду. Интересно же — чем тут кормят Воинов Чести? И мне тоже скинули карту. Вот, смотри, — я показал свой хроносалютем, на экране которого возникла тонкая вязь карты.
— Да? Вот это интересно. Тебе её скинул Паук? — заинтересованно уставился Кен.
— Нет, это сделал Удав.
Кен взъерошил волосы, глядя на мой хрон. Что-то было не так? Он взглянул на меня и неожиданно улыбнулся:
— Удав? Хм… Ну веди, новоиспеченный Воин Чести. Пойдем по твоему хроносалютему.
— А что твой?
— А по моему хрону шли когда искали Арену Чести. Или ты в чем-то неуверен? Чего-то боишься, властитель хаоса?
Он ударил в больное место. Чтобы я чего-то боялся…
— Я ничего не боюсь! Пошлепали, воздушный умелец!
Я вышел в каменный коридор и закрыл за собой дверь. Над дверью тут же загорелась надпись: «Шин отсутствует». Во как! И каждый проходящий мимо может убедиться — в комнате я или где-то шастаю. В принципе, удобная вещь — если кого-то нет на месте, то он на учебе или на задании. А если не на задании и не на учебе, то уже будет повод забеспокоиться — где это шляется Воин Чести?
Хотелось бы, конечно, поваляться на собственной кровати, но впереди ждал ужин. А там, вероятно, будет произнесена какая-нибудь мотивирующая речь. Будут сказаны слова, которые разожгут в груди огонь и желание учиться, чтобы постигать мудрость Воинов Чести.
С такими мыслями я шлепал по идеально чистому коридору. Булыжники под ногами были стерты тысячами подошв до состояния гладкой слюды. Светильники горели ровным светом. По бокам торчали однотипные двери. И вот проявился ещё один плюс табличек над дверью — я бы обязательно перепутал свою дверь с чужой и вломился незваным гостем.
Кен шел рядом. Мы двигались по карте хроносалютема больше пяти минут. Прошли кучу дверей, обеденный зал всё ещё был вне досягаемости. Я насвистывал какую-то веселую мелодию. Кен молчал. Понемногу двери комнат перестали попадаться, а непрерывная цепь светильников начала прерываться. Светильники стали попадаться через один, а то и через два пролета, оставляя пятна тени на полу и каменных стенах.
Когда спустились на два этажа ниже, то какое-то нехорошее чувство закралось мне в душу. Я не хотел не верить лучшему ученику, но что-то долго мы шли. Давно бы пора было появиться обеденному залу. А он всё не появлялся и не появлялся.
Сколько ещё идти-то?
— Мда, не близкий путь до ужина. Можно опять проголодаться прежде, чем дойдешь до комнаты, — заметил я ещё через пять минут, когда карта хрона выдала информацию, что мы почти пришли.
— Да уж, путь и в самом деле неблизкий.
— Странное место для столовой, — сказал я, когда мы остановились возле металлической двери.
Она была в полтора раза выше человеческого роста и укреплена дополнительными петлями. Над дверью красным горела надпись: «Не входить!»
— Похоже, что тут вовсе не столовая, — сказал Кен. — Тебя разыграли, братишка. Потопали обратно. Теперь я поведу.
Разыграли? Довели до надписи «Не входить!» и так вот оставили? А если это ещё один тест?
А что? Может же это быть тестом на сообразительность. Нам Паук сказал, что лучших учеников нужно слушать так же, как и его. А что может быть лучше проверки на доверие, чем отступление от указания ученика? Если мы сейчас уйдем, то не поверим Удаву, а это значит…
— Вдруг это проверка? А может это черный вход в зал?
Кен только покачал головой. Он посмотрел на меня с сожалением, как на больного ребенка.
— Ты видишь тут ещё каких-нибудь учеников? А слышишь их голоса? Ведь минимум пятьдесят человек должно быть внутри.
— А вот тут ты неправ. Удав сказал, что нужно хранить молчание во время ужина. Поэтому все и молчат. Сидят в тишине и ждут появления адептов, которые поверили лучшему ученику. Да, Кен, это может быть только очередным тестом! Идем же!
Пока Кен колебался, я потянул на себя металлическую дверь. Она с тихим шелестом подалась и открыла вход в темную комнату. Дальше трех шагов ничего не видно. А на расстоянии этих самых трех шагов выделялись только стертые булыжники пола.
Синеватые всполохи силового поля иногда пробегали по черте порога. Я протянул руку и не наткнулся на преграду. Рука свободно прошла вовнутрь и также свободно вернулась обратно.
Что это? Иллюзия поля? Или что-то иное?
— Видишь, это никакой не обеденный зал. Пошли обратно, Шин.
— А теперь мне кажется, что ты трусишь, братишка. Ну да, ты всегда боялся темноты…
— Я трушу? Да я никогда темноты не боялся! — с вызовом ответил Кен и шагнул