— О, вычитала такие подробности? — хохотнул я, наслаждаясь неспешным темпом нашей беседы. — Моя душа продана. Как вы говорите — Дьяволу.
— Ты слишком эгоистичен, чтобы отдать кому-то свое, — дернула плечом Елизавета. — Уж это я поняла за недолгий срок.
Еще бы, иначе не согласилась взять на работу четырех необученных балбесов, подругу Хелены и выдать второй пригласительный на имя моей жены.
— Где, мама?
— Не знаю, — вот теперь удивился я, распахнув глаза от шока. — Пропал после того, как я заплатила нужным людям, дабы Эдуарда перевели в другую клинику после интереса Толкановых. Просто исчез, никто не может найти его.
И здесь Макар Толканов с папашей. Любопытно.
Ропот прокатился по толпе, прямо как в кино. Михаил с Сергеем застыли изваяниями вместе с другими мужчинами, а мама пробормотала что-то о «нахальной девчонке» и выброшенные на ветер деньги за наряд. Я повернулся в сторону входа, почуяв Хелену раньше, чем та переступила порог мраморного зала. За меховой накидкой из белой лисы скрывался сюрприз, про который женушка говорила еще вчера, требуя увеличить лимит по счету. Точнее, вначале уважила вежливо, потом начала предъявлять типичные женские претензии.
«Эйдан, дай денег, я нашла платье мечты».
Да уж, мир она спасать собралась. В наряде за миллион рублей из полупрозрачной ткани, обрисовавшей каждый изгиб тела. Бриллианты и изумруды создавали эффект звезд от падающего на платье света. Прикрыты более плотной подкладкой были только грудь и нижняя часть, зато остальное прекрасно просматривалось жадными взорами богатых разгильдяев.
Где-то с громким стуком уронил поднос Иван.
— Эйдан! — зашипела в ужасе мама, хватая ртом воздух. — Какое бесстыдство! Такие вещи нельзя надевать на официальные приемы!
Как будто Хелену когда-то волновали подобные мелочи.
Бубенчик гордо восседал на руках жены в бриллиантовом ошейнике с изумрудом. Красные глазки оглядывали зал в поисках еды и подозрительно долго следили за одной официанткой в юбке. Видимо, мысленно отгрызал той ногу.
Медленно вышагивая мимо людей, Хелена собрала восхищенные вздохи, ревнивые стоны, шепотки и тысячи просмотров в социальных сетях на многочисленных фотографиях. Один из музыкантов на импровизированной сцене дважды промахнулся смычком по струнам виолончели, ударяя им соседа. Миша с Сергеем забыли про жен, бизнес и собрались броситься наперерез Хелене. Хорошо ловкие дамы быстро сориентировались, вцепившись в рукава их смокингов. Зря я считал девушек поголовно дурами.
— Мамуль, подержи бокальчик, — вручил ошарашенной Елизавете свое шампанское и поправил пиджак, шагая вперед и мысленно делая подсчеты стоимости куска ткани из серебристых ниточек.
Из миллиардера в миллионера женушка меня превратит быстрее, чем кризис, падение ставки по кредитам и конец света.
Невесть откуда выплыл Толканов в сером костюме и искусственной улыбкой на устах. Престарелый ловелас потянул свои конечности в сторону моей жены, выдавая что-то похожее на приветствие, взглядом ощупывая каждый миллиметр под прозрачной тканью. С другой стороны, торопливо пробивалась вперед Ольга в красном наряде, сдвинув брови от недовольства едва ли не к переносице. Циклопа-то я и не заметил, упустил из виду злобную принцессу, чьи руки прятались под бархатной тканью перчаток до локтя — скрывала шрамы.
— Зайка, — ослепительно улыбнулся я, перехватывая жену перед самым носом Марата Толканова и не давая Ольге подойти ближе. Наши бравые защитники-официанты быстро оттеснили бывшую принцессу Драгьона.
— Пресмыкающийся, — в тон мне пропела Хелена, оглядывая меня. Невесть откуда выплыла Инна в черном брючном костюме, протянула руки и забрала у подруги Бубенчика.
Мой красноречивый взгляд на бриллиантовый ошейник проигнорировали и кролик, и Волкова, и женушка.
— Полмиллиона рублей на шкуре этого безобразия? — вкрадчиво спросил я, дернув Хелену на себя и заставляя сократить расстояние между нами.
Неспешная унылая мелодия завыла со сцены, где надрывались очнувшиеся музыканты. Первой жалобный стон издала скрипка, следом подхватили остальные инструменты. Восторженные гости зашептались, а я морщился и тянул Хелену за собой, кивая удивленному Марату Толканову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты ограничиваешь в правах нашего ребенка? — притворно ужаснулась жена, кладя ладони на мои плечи и острыми зелеными ногтями царапая пиджак.
Она позволила повести себя в танце, делая первый пробный круг. Вальс выходил немного неловким, поскольку высокие каблуки Хелены постоянно скользили по гладкому мрамору. Хорошо, что для нее подобные вечера были привычны, иначе тысячи свидетелей пришлось бы убивать после неудачного падения.
Звуковое сопровождение ожило вместе с другими гостями, первые пары двинулись в центр зала. Маленькие наследники империй терялись среди взрослых цветными пятнами в череде однообразных нарядов. Запел заунывно безобразный тенор, коверкающий слова на иностранном языке. Это слышал даже я, не будучи знакомым с музыкальным миром слишком близки. Буквы пропадали, слова глотались и речь дико раздражала слух.
— О, латина! — обрадовалась чему-то моя жена, поскользнувшись на одной из плиток. Каблук поехал по коварному мрамору, заставляя Хелену прогнуться вперед, держась за мои плечи. — Так, я падаю, — скрипнула она зубами.
— Да ладно? — от чувства злорадства захотелось пошалить, потому я отступил и Хелена едва не упала, растянувшись во весь рост. В последний момент удалось рвануть на себя за хрупкое запястье, отчего супруга врезалась своей грудью в мою.
— Когда ты молча стоял, нравился мне больше, — прошипела она, отступая и поворачиваясь вокруг своей оси в моих объятиях. Затем шагнула в одну сторону, а я в другую, держа ее за руку.
Раздражающий визг превысил все немыслимые нормы морали, захотелось запустить в певца проклятием и выдрать парню голосовые связки.
— Лгунья, — буркнул я, когда жену опять повело. Правая нога с визгом скользнула вперед, пришлось ловить за талию и тянуть к себе. Представляю, как мы смотрелись со стороны. — Зачем ты так вырядилась?
— Оно красивое, — прорычала Хелена с пыхтением и прижалась ко мне спиной, елозя вверх и вниз с тихим сладострастным стоном. — О-о-о!
— Ты чего?
— У меня от этих синтетических нитей и ткани все чешется! — огрызнулась в ответ жена, скуля от восторга, стоило скользнуть ладонями вверх по талии. — Да, да. Левее. Боги, ноги болят.
— Туфельки твоей мечты, — я передразнил высокие интонации Хелены. — Я убью этого музыканта.
— Погоди, — фыркнула она, вертя головой. — Надеюсь, поросята не забыли ничего.
Точно, план по выявлению тех, у кого сила Бездны. Я правда не был уверен, что с теми заряженными камнями бестолочи справятся и ничего не сломают. Пришлось шесть раз повторять инструкцию по использованию амулетов.
— Наверное, разорила меня на три миллиона, не меньше, — нахмурился я, отбрасывая подальше мысли о свинках и певце, вновь сосредотачиваясь на платье Хелены. Мужчины в зале головы просто свернули, и никто не думал о танцах.
Пришлось отступить от нее на шаг, повторяя движения и внимательно смотря на то, как бродят по залу поросята. По времени большинство гостей должны быть в музее, поскольку после двенадцати двери запирались для безопасности — правило, введенное Елизаветой Сергеевной.
Маленький синий огонек зажегся слева, стоило сделать оборот и приметить Руслана. Я расстегнул на ходу пиджак, ловя Хелену в очередном полете на пол, а она уставилась на стеклянный потолок и нахмурилась.
— Защитные руны, — пробормотала жена, когда певец истошно завопил: «Бальямо-о-ос».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вскрою этому горластому грудную клетку и оставлю захлебываться от крови.
— Где? — терпеливо проговорил я.
— Наклони еще, — приказала Хелена, выгибаясь под восхищенные взоры. Камни заиграли на платье ослепительным блеском. — Еще ниже… Ой!
Пришлось подчиниться. Оранжевая искра сорвалась с пальцев супруги, летя прямо заклятию и деактивируя то.