советниками и пустоголовыми гостями. Но только если ты сама этого захочешь.
— Я хочу. Ведь ты будешь рядом.
* * *
Аллаат, услышав просьбу Онелии, удивленно подняла брови.
— Увидеть мою Жрицу? Прямо сейчас?.. К чему такая спешка? За завтраком соберутся советники, ты сможешь прийти с Эрфианом.
— Это личное дело, — покачала головой Онелия.
— Надеюсь, важное. Не стоит беспокоить мою Жрицу по пустякам, особенно в такой час.
— Аллаат! — раздалось из-за полога спальни. Слух у Царсины был чутким. — Сегодня ты много разговариваешь. Проводи Онелию ко мне и отправляйся накрывать на стол.
— Прости, моя Жрица, — смиренно откликнулась служанка.
На личной половине шатра Царсины не было подушек, и девушка села на небольшой стул. Она осматривалась, удивляясь обстановке — ни следа привычной для Жрецов роскоши. Ни золотых и янтарных ваз, ни пушистых ковров. Так в ее представлении выглядело жилище воина — хозяйка думала о необходимом. Эрфиан часто бывал здесь и говорил с Царсиной по душам… за этот полог пускали только избранных. Почему Онелию включили в их число? Жрица уже знает об украшении?..
— Ты здорова, дитя, и первый советник здоров. А, значит, ты принесла добрые вести.
На Царсине было ночное платье из белоснежного кружева, легкое и прозрачное. Поверх него Жрица набросила накидку из алого шелка. Волосы, не собранные в косу, рассыпались по плечам, темные пряди обрамляли лицо, подчеркивая бледность ее кожи. Онелия впервые видела Царсину так близко. На пирах, облаченная в праздничные одежды, с обручем, украшавшим лоб, она казалась созданием из другого мира, прекрасной и холодной богиней, а теперь была обычной женщиной, но… она разделила вечность со Жрецом Нориэлем, ведет за собой самую сильную в двух мирах армию. И к ней даже сейчас нужно обращаться «моя Жрица». Онелия смотрела в янтарные глаза хозяйки шатра, видела теплую улыбку на ее губах и чувствовала, как ею овладевает страх. Как она могла прийти в такой час, не предупредив?.. Так поступал только Эрфиан и только в те моменты, когда дела не терпели отлагательств. Царсина может выставить ее вон — и будет права!..
— У меня есть просьба, моя Жрица.
Сказав это, Онелия прижала ладонь к губам. Такой дерзости она от себя не ожидала, но слова вырвались сами собой.
— Слушаю, дитя, — кивнула Царсина.
— Тебе известно, что мои родители погибли, когда я была маленькой девочкой. Меня воспитала Хлоя, она была добра ко мне, видят боги — я люблю ее как мать, но… — Девушка опустила глаза. — Я не чувствовала себя своей в ее семье. Мои сводные сестры одна за другой выходили замуж, Хлоя заплетала им косу…
Жрица жестом попросила Онелию наклониться к ней, и девушка послушалась.
— Я вижу на тебе свадебное украшение, дитя? Заклинаю всеми богами, скажи, что его подарил тебе не Вилас.
Царсина вгляделась в лицо собеседницы и поняла все без слов. Она воздела руки, вознося молчаливую молитву.
— Нориэль, — позвала она. — К твоему советнику вернулся разум.
— Твой советник, — отозвался Жрец, выделив первое слово, — родился безумным и умрет таковым. Потому что только безумцы подговаривают людей красть еду у светлых эльфов и платят Следопытам за то, чтобы они пугали вампиров.
— Сегодня мой Жрец пребывает в дурном расположении духа. Но вести, которые принесла Онелия, его обрадуют.
Нориэль приподнял полог.
— Сгораю от любопытства, — сказал он.
-Моему Жрецу придется подождать. Мы еще не закончили беседу. Но если он хочет послушать женский разговор…
— Сохранят меня боги от женских разговоров.
Проводив мужа взглядом, Царсина повернулась к девушке.
— Думаю, ты хочешь попросить о том, чтобы я заплела твою косу, дитя. Я сделаю это с радостью.
— Благодарю тебя, моя Жрица.
— И, думаю, среди лент, которые ты принесешь, будет белая.
— Да, моя Жрица.
Онелия чувствовала себя маленькой девочкой, которая впервые заговорила с матерью о мужчинах. Царсина смотрела на нее с прежней теплой улыбкой.
— Значит, я должна дать тебе пару уроков любви, дитя. — Она не дала Онелии отвернуться — взяла ее за подбородок и заставила посмотреть в глаза. — Не смущайся. Я — твоя Жрица, но остаюсь женщиной. И, какими бы секретами ни владел твой будущий муж — а он знает их немало — есть вещи, о которых говорим только мы.
Глава третья. Эрфиан
1565 год до нашей эры
Деревня янтарных Жрецов
— Это не светлые эльфы. Тимир ничего не имеет против янтарных Жрецов. Ниньяс не может смириться с тем, что отдал прибрежные земли, но это не повод подсылать убийц.
— Наемников, которые хотят припугнуть, — уточнил Деон.
Эрфиан откинулся на подушки, наблюдая за служанкой. Девушка расставляла на столе плошки с посыпанным зеленью сыром, фруктами и орехами.
— Ты бы предпочел, чтобы он оказался убийцей и довел начатое до конца?
— Ты бы точно предпочел.
— Это не светлые эльфы, Деон. И не люди.
— Кто же тогда? Вампиры? Ты уже предполагал, но до сих пор не сказал ничего стоящего.
— У меня есть только предположения.
Деон взял из рук служанки кубок с синим вином. Впервые за все время их с Эрфианом знакомства бывший первый воин коротко остриг волосы и трепал беспорядочно лежавшие серебряные пряди, пытаясь уложить их как следует.
— Куда подевались твои многочисленные глаза и уши? Ты знаешь все, видишь все и слышишь все, но не можешь назвать единственное имя. Между прочим, этот мерзавец…
— … чуть не перерезал тебе горло. Я слышал это тысячу раз.
— Если бы на моем месте был ты, чертов вампир был бы мертв тем же вечером! Мы сделаем вид, будто ничего не случилось, и проклятые обращенные решат, что им позволено все! Следующей луной они придут к Нориэлю и будут выпрашивать новые земли, а если он им откажет, то поселятся в наших лесах! Эти существа понимают только один язык, Эрфиан. Силу!
Первый советник положил в плошку очищенный апельсин. Деон давал Царсине блестящие тактические советы, когда дело касалось армии, но становился беспомощным, если речь заходила о стратегии и глубоком понимании ума противника.
— Тот, кто подослал это существо,