Секретарь группы, посоветовавшись с рядом товарищей, прибывших на сход-собрание крестьян, сообщил мне, что мои действия одобрены. Я набросал товарищам основную тему информирования населения (я хорошо знал каждого из них и знал, кто и как может передавать информацию).
Товарищи уехали по району, а я с председателем профсоюза тов. Антоновым, Серегиным, Коростылевым (председатель Совета) и другими членами группы, пошел на всеобщий сход-собрание крестьян и рабочих. — Это было собрание настоящей Запорожской Сечи, той, о которой мы теперь только читаем. Правда, оно не было таким невежественным, каким были запорожцы. Оно собралось разрешать вопрос не о «вiре» и «церквi» — нет, оно собралось решать вопрос о поругании своих прав какой-то кучкой нанятых правительственных чиновников: собралось оно совершенно сознательно.
Тов. Серегин выступил и сказал свое слово, встреченное несмолкаемыми криками благодарности за его инициативу и протесты против действия Александровска по отношению к Гуляй Полю. После тов. Серегина выступил целый ряд товарищей, от Совета, Рев. Комитета, профсоюза и Группы Анархо-Коммунистов.
Население требовало немедленного похода на город, чтобы разогнать засевших там ненужных, вредных для дела трудящихся правителей. Требование крестьян не было пустой фразой: трудящиеся в это время имели в своем распоряжении выделенные из своей среды кадры революционной молодежи, вполне достаточные для того, чтобы с боем занять Александровск и разогнать, если не перестрелять совсем, всех правительственных чиновников.
— Революция провозгласила принципы свободы, равенства и вольного труда, — говорили трудящиеся подневольной деревни Гуляйпольского района в это время, — и мы желаем видеть эти принципы в жизни, поэтому убьем всякого, кто попытается мешать нам. Правительство большевистско-левоэсеровского блока, несмотря на свою революционность, оказывается тоже вредным явлением в творческом развитии революции… Мы готовим смерть и для него или сами умрем в этой борьбе, но не потерпим над нашими правами на свободное совершенствование и развитие наших общественных отношений того угнетения, которое правительством намечается и которое его агенты стремятся воплотить в жизнь, чтобы восторжествовать и покорить революцию.
Да, трудовое население Гуляй Поля в этот же день готово было выступить против правителей г. Александровска. И кто бы из нас противился этому? Никто. Все, находившиеся в революционных рядах с первых дней революции, не отступили бы от этого по одному тому, что мы революционеры не по партийной карточке. Мы революционеры по той идее торжества справедливости, которая избрала революцию своим средством. Мы не могли допустить, чтобы идея трудящихся была загрязнена властническими комбинациями. Мы считали своим долгом очистить ее от грязи, которую на нее набросали господствовавшие в это время две властнические партии — большевиков и левых социалистов-революционеров. Мы стремились расширить, углубить и развить революцию в жизни и борьбе трудящихся. Пусть у нас не было на это великое и ответственное дело, достаточных сил. Но мы стремились к нему с теми силами, какими располагали, стремились, отдавая себе ясный отчет в том, каковы будут в действительности последствия наших стремлений. Поэтому у нас не было ни одного товарища, который бы говорил что-либо против похода на Александровск. Наоборот, — все к нему готовились.
Я лично был убежден, что мне и ряду моих друзей из группы, как Калиниченко, Марченко, Исидору (он же Петя) Лютому, С. Каретнику, Савве Махно, Степану Шепелю, — придется стать первыми среди равных и руководить боевыми силами этого похода. И действительно так и складывалось дело. Из массы раздавались крики: «Нестор Иванович! скажи свое мнение, ведь в самом деле мы не можем оставить этого позорного дела, направленного против нас агентами правительства из Александровска».
Я, как революционный руководитель вооруженных сил района, знающий кому и чему эти силы должны служить, сказал, как и должен был сказать, что решение трудящихся в данном случае отражает собой их идею, а их идея не расходится с моей, — я ей служу. В это время товарищу Серегину передали телеграмму из Александровской Продовольственной Правительственной Управы. Эта телеграмма гласила, что, заслушав телеграммы Гуляйпольского Революционного Комитета и Совета Раб. и Крест. Депутатов, Александровская Управа выяснила, что шедшая на Гуляйпольскую продовольственную управу при Совете — мануфактура Гуляй-польцами уже оплачена, и управа, с рядом уездных советских учреждений, решила направить ее в Гуляй Поле. Надо только прислать своих людей для принятия и препровождения ее по назначению.
Когда эта телеграмма была оглашена всеобщему гуляйпольскому сходу-собранию, она только обрадовала его, но не отвела его от мысли о походе и готовности к нему. Сход выразил свое пожелание, чтоб тов. Н. Махно подготовил вооруженные силы так, чтобы в случае, если через два дня мануфактура не будет в Гуляй-Поле принята тов. Серегиным, эти силы в одни сутки могли быть собраны, чтоб занять г. Александровск.
— Сейчас у нас нет причины, — говорили крестьяне. Искусственно же создавать ее и тяжело и некрасиво. Но бороться против власти нужно, об этом мы все думаем, и додумаемся…
Через сутки Серегин сообщил в революционный комитет, что он получил от посланного им уполномоченного сведения о том, что конфискованная александровскими властями шедшая от рабочих московских мануфактурных фабрик в Гуляй-Поле мануфактура принята и уже прибыла на Гуляйпольскую станцию. Поэтому он созывает общий сход — собрание крестьян и рабочих, на котором он уполномочен просить крестьян помочь организовать перевозку этой мануфактуры в общий продовольственный склад, а также наметить дни и порядок раздачи мануфактуры среди населения в той ее части, конечно, которая выпадает на долю Гуляйполя. Серегин просил меня и других товарищей из революционного комитета и группы анархо-коммунистов прийти на этот всеобщий сход-собрание и помочь ему провести его в деловом порядке, чтоб не терять времени и выяснить положительные стороны товарообмена деревни с городом и начать этот товарообмен в более широком масштабе, а главное, распространить его на все отрасли потребления.
Всеобщее собрание крестьян и рабочих протекало под одним лозунгом, а именно: завязать товарообмен деревни с городом без посредника — политической государственной власти. Пример был налицо, что без посредника деревня лучше узнает город, а последний деревню. Это залог для успешного объединения двух классовых сил труда для единой цели — отнятия от государства всех функций социально-общественного строительства в целях совершенного упразднения государства со всеми его видами и формами власти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});