Для посещений кладбищ в русском календаре отводились еще и другие дни.
За обрядами, посиделками приходили повседневные запланированные и не расписанные заранее заботы обывателей. Эмоциональный всплеск стушевывался, затихал. Наступали так называемые табельные (рабочие) дни. Газеты отражали уже новые бытовые сюжеты и события в стране.
Однако, несмотря на праздники, русские люди не забывали, что, «апрель-батюшка в поле зовет» и «апрель ленивого не любит, проворного голубит». Москвичи апрелем — маем встречали долгожданные теплые дни.
Встреча в тюрьме
По обычаю, когда приближался Великий пост, правивший государь прежде всего заботился о том, чтобы святость этих дней не нарушалась ничем, что бы противоречило церковным предписаниям. Поэтому в последний день Масленицы думному дьяку приказывалось на первой и Страстной седмицах Великого поста следить за закрытием всех кружечных дворов и чтобы винная торговля в эти святые дни нигде не производилась. Поведение народа должно было быть благопристойным.
В последний день Сырной недели царь повелевал ограничить торговлю и съестными припасами, за исключением калачей, квасов и всяких конских кормов. Он строго наблюдал, чтобы во весь Великий пост рыбы и икры не продавали, а нарушителям того указывалось «чинить большое наказание».
Каждый царь с глубокой старины в домашней жизни аскетически исполнял правила воздержания и был образцом послушания церкви. Например, Алексей Михайлович в Великий пост обедал только три раза в неделю, а в остальные дни кушал по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по стакану полпива. Рыбу он ел только два раза за весь Великий пост.
До нас дошли описания царского стола Алексея Михайловича в Великий и Успенский посты, когда ему готовились следующие кушанья: капуста сырая и гретая, грузди и рыжики соленые, сырые и гретые, ягодные яства. Но все это было без масла, кроме Благовещеньева дня. «И ест Царь в те посты в неделю (то есть в воскресенье. — Т. Б.), во вторник, в четверг, в субботу по единожды на день, а пьет квас; в понедельник, и в среду, и в пятницу во все посты не ест и не пьет ничего». Вся царская семья держалась того же порядка и той же еды, лишь царские малолетние дети были в исключении, и им Великим постом разрешали кушанья «рыбные и пирожные с маслом», так как на Руси больным, старым и тем, что «еще в младых летах пост содержати не мочно».
Вместе с воздержанием происходили и многочисленные подвиги в милосердии и в молитвах. Церковные службы царь полностью выстаивал ежедневно в течение всего Великого поста.
Еще до начала этого поста у царей была традиция незаметно выходить из кремлевских палат и тайно обходить тюрьмы, приказы и богадельни. Узникам и колодникам жаловалась милостыня, некоторые из них, не опасные, отпускались на свободу. После обеда в царском дворце в Золотой и Столовой палатах накрывался стол для нищих. Вместе с ними ел и сам царь. В такие трапезы московские оборванцы угощались при дворе, как высокие и почетные гости. После того они получали некоторую сумму денег. Одновременно с тем, по царскому указу, всех заключенных в тюрьмах кормили праздничным обедом.
Перед Великим постом, в дни прощения и покаяния, православные просили друг друга забыть обиды, все дурное, нечаянное.
Свои выходы в тюрьмы и в богадельни государь совершал и в Великие пятницу и субботу.
История сохранила сюжет одного из тайных визитов царя в одну из московских тюрем.
При входе этого «вельможи» в арестантскую все узники обратились к нему с жалобами на несправедливые решения суда, с просьбами помочь им поскорее выбраться из застенка. Неузнанный гость терпеливо выслушивал разные истории и обыкновенное нытье. Неожиданно в одной из камер его внимание привлекла одинокая фигура, сидевшая в стороне и не участвовавшая в этом действе. «Почему ты ничего не просишь?» — спросил царь-батюшка. «А зачем жаловаться, когда я сам знаю, что виноват и несу заслуженное наказание?» — твердым голосом ответил осужденный.
Когда государь, завершив свой обход, покинул темницу, начальник тюрьмы велел надзирателю выпустить на волю того мужчину: «Это надо сделать срочно, иначе поганая овца мне все стадо перепортит». К сожалению, для истории остались неизвестными время этого приключения, место и имена действующих лиц (царя, невольника и тюремщика).
В те же торжественные дни в традиции государей и великих князей было заходить «на прощение» к гробам родительским: к отцам — в Архангельский собор, к матерям — в Вознесенский кремлевский монастырь (усыпальницу великих княгинь и княжон)…
Праздник Святого воскресенья повсеместно встречался с необыкновенной радостью. Это был день победы жизни над смертью.
Куковинка
Известно, что московскую Немецкую слободу горожане называли «Кукуй», или «Кокуй», потому что жившие здесь немцы в быту часто употребляли слова «Guсke», «Guсk mal!» — («Смотри!»), на русский лад: «куке».
Но где в Москве находилось другое местечко — Куковинка, также связанное с иноземным «Gucke»?
Оказывается, так назывался район Новинского бульвара — местность, где сейчас находится американское посольство, вблизи Кудринской площади.
Сюда в праздники Масленицы и на Пасху заезжие немецкие артисты приглашали гостей на свои представления. Москвичи с детьми любили смотреть на Куковинке выступления шпрингеров (прыгунов), балансеров (акробатов), танцевавших и шедших с шестами на канатах, позитурных мастеров (гимнастов), эквилибристов (цирковых гимнастов), разных фокусников.
Здесь на своих площадках русские циркачи показывали силачей, дружбу козы с медведем, запряженную, как лошадь, свинью, катавшую обезьянку, прочие забавы. Ни одна Пасха не проходила на Новинском без кукольных представлений для детей и взрослых, без песенников, музыкантов, клоунов. А по площадке у немцев ходили огромные великаны, потрясавшие воображение какие-то механические «люди из железа». Показывались макеты экзотических городов, другие иностранные диковины.
Слово «Gucken!» давало людям настрой на что-то новое и любопытное.
На Новинском гулянье, Куковинке, очень долго существовал русский кабак с тем же названием.
Театральное бюро
«Не хвались в Москву, а хвались из Москвы», — говаривали иногородние артисты.
9 февраля 1892 года Москва отметила 10-летие со дня учреждения первого московского Театрального агентства Е. Н. Разсохиной.
До 1892 года «актерская биржа» ютилась в излюбленных артистами недорогих ресторанчиках, в которые сходилась, наверное, вся артистическая братия. Тогда в Великий пост театральные представления не давались, а из самых разных углов российских провинций в эти дни актерской безработицы в Москву для заключения контрактов на будущий сезон собирались артисты разных мастей.
Одним из первых провинциальных антрепренеров, заговоривших об открытии специальной конторы для составления трупп, был арендатор театра в Иркутске — господин Фадеев. В 1891 году появилась идея об официальном учреждении в Белокаменной такой конторы.
Е. Н. Разсохина, на то время заведуя театральной библиотекой, решила открыть свое театральное агентство. Но эта ее первая попытка была встречена театральными деятелями с недоверием. Мало того, опытнейший человек в театральном деле — Ф. А. Корш даже говорил ей: «Что вы, роднуша, хотите начать такое шаткое дело? Прогорите».
Но, несмотря ни на что, ходатайство на разрешение к началу дела было послано. В январе 1892 года Разсохина получила положительный ответ.
Агентство открылось. С первых же дней дела в нем пошли прекрасным образом. Ежегодно, особенно в течение всего Великого поста, актерская биржа была завалена работой.
Поначалу в агентстве был образован только русский отдел: драма, опера, оперетта и балет. Спустя два года к нему прибавился и иностранный отдел.
Первым антрепренером, пришедшим для составления своей труппы еще в 1892 году, был господин Сетов, содержатель оперы в Киеве.
Многие артисты, прославившиеся на сценических подмостках, делали первые шаги как артисты с помощью агентства Разсохиной. Здесь заключал свои контракты и Ф. И. Шаляпин, подписавший условие по направлению в санкт-петербургскую «Аркадию». Ежемесячный его оклад составил 200 рублей.
Со временем у Разсохиной на ниве ее деятельности появились конкуренты. Так, Д. А. Бельский, наблюдая за тем, как у нее успешно идут дела, задумал открыть также в Москве второе театральное агентство. Однако это бюро просуществовало совсем недолго. Потом появилось бюро Русского театрального общества. Первое театральное агентство отличалось тем, что владело обширным материалом о состоянии современных русских театров плюс еще некоторых заграничных.