– Вот упрямый, да? – засмеялся Вернон.
– Как мул, – горячо поддержала Кэтрин.
Айра Моррис нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и Кэтрин поняла, что здоровье Джексона его не волнует. Этого человека занимали лишь лошади, и, насколько ей было известно, на продажу до начала торгов у них ничего не имелось. Рул уж точно в курсе, каких лошадей выставил на аукцион, но, поскольку каталоги еще не вышли из типографии, единственный способ узнать – спросить Рула, а она не собиралась этого делать.
Мистер Моррис еще раз оглядел ранчо.
– Еще кое-что, миссис Эш, – отрывисто бросил он. – Я приехал сюда потолковать о делах, а сейчас не пойму, с кем мне говорить. Кто всем заправляет, вы или Джексон?
Кэтрин помолчала, обдумывая ответ.
– Владелица ранчо – я, – наконец промолвила она ровным тоном. – Но мистер Джексон управляет им для меня и больше моего знает о лошадях.
– Так он принимает окончательные решения?
Кэтрин это стало раздражать.
– О чем, собственно, речь, мистер Моррис? Если вы хотите купить лошадь прямо сейчас, тогда мой ответ – к сожалению, никаких сделок до начала торгов. Или у вас что-то другое на уме?
Мрачная, неприятная улыбка и холодный взгляд пронзили Кэтрин.
– Что если я хочу купить все? Все – лошадей, землю, постройки?
Кэтрин была потрясена. Отбросив с лица волосы, она огляделась. Продать «Угодья Донахью»? В этом старом доме она родилась. Знала каждую пять земли, любой холмик и ямку, все запахи и звуки. Здесь она полюбила Рула, стала женщиной. Невозможно продать воспоминания… она уже открыла рот, чтобы сказать об этом Моррису, но тут ей в голову непрошено пришло: если у нее не будет ранчо, ей не придется волноваться о том, что больше хочет заполучить Рул – ее саму или землю. Так она будет знать наверняка.
Если ей вообще хочется это выяснить. При мысли о том, что ответ может оказаться больнее самого вопроса, Кэтрин стало нехорошо. Рул не простит ей, если она продаст «Угодья Донахью».
Кэтрин выдавила улыбку для мистера Морриса:
– Есть одно большое «но», а именно: я никогда не думала об этом. Не могу принимать поспешных решений.
– Но теперь вы подумаете? – настаивал тот.
– О да, – заверила она его. – Обязательно.
Ей будет трудно думать о чем-то другом. Странным образом мистер Моррис поменял их с Рулом ролями. Действительно, что ей нужно больше: ранчо или Рул Джексон? Сохрани она землю, возможно, никогда не узнает, какие чувства Рул испытывает к ней на самом деле. С другой стороны, если она продаст «Угодья Донахью», то может потерять Рула навсегда, даже если будет твердо знать, как он к ней относится.
Кэтрин понимала, что такое предложение следует обсудить с Рулом, хотя и предвидела, как тот отреагирует. Рул будет категорически против продажи. Но он управляющий и должен быть в курсе происходящего, пусть даже Кэтрин и пугала мысль о том, чтобы его расстроить.
Обед она принесла позже обычного. Сначала ее задержали Пол Вернон и Айра Моррис, потом она решила быстренько принять душ, чтобы смыть пыль и грязь, прежде чем браться за все остальное. Пока Лорна собирала на поднос блюда для Рула, Кэтрин, прислонившись к буфету, с аппетитом съела сандвич, удивляясь про себя, почему Рул до сих пор ее не зовет. Может, спит.
Но нет. Когда она вошла, он осторожно повернул голову и посмотрел на нее, и Кэтрин аж замерла под его суровым взглядом. Рул обвел глазами ее дочиста отмытое тело: от длинной косы, в которую Кэтрин заплела волосы, вниз по легкой хлопковой блузе без рукавов, выцветшим джинсам, до ее босых ног. Аккуратно пристроив поднос на ночном столике, Кэтрин спросила:
– Что стряслось? Голова болит…
– Слышал, ты подумываешь о том, чтобы продать ранчо, – хрипло откликнулся он, стараясь приподняться на локтях.
От неосторожного движения сломанная нога, покоившаяся на подложенных диванных подушках, съехала вниз, и Рул с резким вскриком, за которым последовало цветистое ругательство, повалился обратно. Кэтрин подскочила к изножью кровати и осторожно водворила больную конечность на подушки, на этот раз устроив ее понадежнее. Мысли Кэт беспокойно метались. Как же он так скоро обо всем узнал? Кто ему рассказал? Во дворе и на конюшнях было много народа. Любой из двух десятков человек мог услышать предложение купить ранчо, но она не думала, что кто-то из них специально решил бы поставить Рула в известность. Льюис довольно много времени проводил в доме, но сейчас он находился на дальнем южном выгоне…
– Мне сказала Рики, – проворчал Рул, точно угадав ее мысли.
– Зря старалась, – равнодушно обронила Кэтрин, усевшись подле Рула и потянувшись за подносом. – Я собиралась сама тебе рассказать.
– Когда? После того, как подписала бы документы на продажу?
– Нет, пока ты будешь есть.
Он раздраженно оттолкнул ложку, которую Кэтрин поднесла к его рту.
– Черт, да не суй ты мне ее, словно я младенец какой-то. Это решит все твои проблемы, верно? Избавишься от ранчо, избавишься от меня, разживешься деньгами, чтобы осесть в Чикаго.
Кэтрин с трудом подавила желание огрызнуться в ответ. Стиснув зубы, она вернула поднос на прикроватный столик.
– Очевидно, несколько деталей к разговору Рики добавила от себя. Во-первых, я не соглашалась продать «Угодья Донахью». Во-вторых, любое решение относительно ранчо ты будешь принимать наравне со мной. И, в-третьих, я, черт возьми, сыта по горло твоим поведением, так что ешь сам!
Она вскочила и отсекла грозный приказ немедленно вернуться, громко хлопнув дверью.
Рики стояла на верхней площадке лестницы, даже не пытаясь скрыть довольную ухмылку, из чего следовало, что она слышала каждое слово. Кэтрин прищурилась, приблизилась к сводной сестре и процедила:
– Еще раз увижу тебя в комнате Рула или услышу, что ты туда заглядывала, – вышвырну с ранчо, и глазом моргнуть не успеешь.
– Да что ты, сестренка? – насмешливо приподняла брови Рики. – И кто тебе помогать будет?
– Думаю, я и сама справлюсь, но если не выйдет – на ранчо много работников.
– А с чего ты решила, что они на твоей стороне? Ты для них чужая. Я выезжала с ними, трудилась бок о бок, знала некоторых… довольно близко.
– Не сомневаюсь, – отрезала Кэтрин. – Ты никогда не отличалась постоянством.
– Кто бы говорил. Думаешь, это такой большой секрет, что Рул с тобой забавлялся, когда ты была еще почти ребенком?
Кэтрин с ужасом осознала, что Рики, быть может, годами распускала о ней эти сплетни. Одному Богу известно, что она уже успела наболтать. И все же Кэтрин выпрямилась и даже улыбнулась, решив, что ей нечего стыдиться своей любви к Рулу. Его не так-то просто любить, но это ее мужчина, и плевать, пусть хоть весь мир об этом знает.