царапин; зубы — большие, мощные по силе укуса. Язык змеиный — возможно так химера получает информацию про окружающий мир. Очень хотелось исследовать пасть, но не думаю, что это было хорошей затеей, даже если химера и вела себя смирно.
Густой черный мех, жесткий на ощупь с плотным подшерстком. Тринадцать шипов шли прямо из позвонков — такие же костяные наросты. Неизвестно пока, какие возможностиеще имеются. Лапы тяжелые, как и он сам в целом, хотя, так и непонятно за счет чего. Тело вытянутое, скорпионий костяной хвост начинается от крестца и заканчивается жалом. Интересно, насколько его кости прочны?
— Эх ты, жертва чей-то фантазии, — в меня уткнулись холодным носом.
Спать все равно не хотелось, хоть за окном была полная темень. Я постоял возле книжного шкафа, но вернулся к дивану. Присел, доставая из-под него некромикон, который запрятал туда вместе с другими опасными книгами.
Опасными ли?
Хоть некромантия для меня все еще была неприятной, все же не мог не заметить, какая точная и разнообразная информация дается в ней, хотя бы касательно упырей. Просто мне достались какие-то неправильные. Здесь же нашел информацию про создание химер и, желая узнать больше про своего монстра, погрузился в чтиво под свет магического фонаря.
Можно было сказать, что я даже выспался, и проснулся не в обед, хотя заснул-таки довольно поздно. Книжка валялась на полу с раскрытым разделом «Формы преобразования живой энергии в мертвую», после чего чтиво отправилось под диван. Когда привел себя в порядок, поел, успел уделить внимание химере, Ульях уже терпеливо стоял возле порога с маленьким кульком — презент от знахарки в виде пирогов. Пришлось потратить время на показ дома да основные правила работы зельеваром и доверил ему выбрать пожелание из списка. Так мы приступили к зелью «Острый взор» холостому столяру Даниилу Вартовичу.
— Вот смотри: нарубить мелко корень крачая и смешать его с одной чайной ложкой тысячелистника, добавив столовую ложку молока. Ага, молоко, про него-то я и забыл.
— Я сейчас сбегаю за ним, господин зельевар. Я быстро!
— Много нам… Не надо, — мальчишку как ветром сдуло. Шустрый, но не всегда это хорошо, — Ладно, дождемся.
Монстрик в ответ утвердительно вильнул хвостом.
Удивлен, что он до сих пор холостой; видел его, когда дом мне делали. Не старый, на вид больше пятидесяти не дашь, а то и меньше. Мужик крепкий, вроде и не больной и, простите, не урод. Единственное, что про него слышал, что в свою работу влюблен, но со зрением плоховато стало в последнее время. Ему бы, конечно, врачу показаться, но где врач, а где Топольки. Зато тут есть я. Правда, некоторые недобросовестные личности используют “взгляд” для другого дела, но я очень надеюсь, что Вартович не будет подглядывать за женщинами. Иначе я попаду под раздачу.
Ульях, как и обещал, вернулся быстро и с кувшином молока. Литр, не меньше.
— Господин зельевар, я принес! Тетя Маргарита дала.
Ага. А у Маргариты было… Нет, Ульяху рано такое знать, без него приготовлю.
— Спасибо сказал?
— Да! Она еще велела привет вам передавать, сказала, что давно не виделись.
— Кхм… Хорошо. Свидимся с ней, как зелье ее готово будет, — главное потом быстро ноги унести, а то она все зацеловать меня порывается. А уж после такого зелья точно лучше ноги уносить.
Мы распределили обязанности: пока Ульях резал корень крачая и измельчал цветы тысячелистника, я сделал отвар на основе черники, моркови и «соколиного глаза». Первое смешали с добавлением молока, а после полученное добавили в отвар и варили на медленном огне — Ульях помешивал каждые пять минут в течение получаса. Эх, надо расширять рабочее место, а то на двоих не хватает ни пространства, ни рабочего инструмента. Котелок еще бы один, ступу с пестиком, да тех же ложек побольше! Все, пора выходить на большой промысел. Лишь бы не поймали только.
— Господин зельевар, оно желтое!
Я заглянул в котелок: оно может и не пахло совсем, но на вкус будет с горчинкой. А из побочек — только индивидуальная аллергия на компоненты и возможный перелом черепа, если кое-кто будет подсматриваться за кое-кем.
— Готово. Снимай и разливай, только аккуратно, — из списка вычеркнул «Орлиный взор», взяв на примету следующее, — Как закончишь, сбегай на колонку и все вымой. Придется снова клянчить у знахарки.
А во всем была виновата одна большая жаба.
Ведьма не была удивлена, узрев меня на пороге, но вот я был крайне удивлен нахождению в ее доме мужчины. Тоже рыжий, но темнее, растрепанный, без веснушек, и глаза как у меня, синие, знакомые какие-то. Высокий, не худой как я, в левом ухе круглая золотая серьга. Незнакомец, высунувшись полностью, широко улыбнулся — верхние клыки отчетливо выпирали. Кожаная безрукавка на голое тело, куча подвесок на шее, на руках кожаные наручи — вроде руны мелькнули, штаны и дорожные высокие сапоги. На ремне висит небольшой холщовый мешок.
— О, здаров, давно не виделись! Что, не узнал без морока?
— Кальфей? — уж голос его я запомнил, не спутать. — Да, тебя сложно признать без него, — и чуть не ляпнул: «Какими ветрами?» Но вместо этого посмотрел на Клару, ощущая себя лишним, — Я пойду, потом зайду.
— Да ты совершенно не мешаешь. Я бы сама не прочь выгнать одну наглую морду со своей территории, — ее красноречивый взгляд уперся в позади стоящего мужчину.
— Ну ладно, ладно, ухожу на этот раз. До скорого, зельевар!
— И тебе не хворать, — а это уже ответила сама знахарка, когда Кальфей протиснулся меж нами да выскользнул во двор.
— Его не заметят? — сам не знаю почему меня интересовал данный вопрос. Клара, хмыкнув, закрыла дверь на щеколду.
— Даже если так, не расстроюсь. Он умеет прятаться и не попадаться. К сожалению.
Ох, и не простые все же у них отношения…
На кухне мне вновь стало неуютно: знахарка села за стол, допивать, видимо, чай. Я тоже присел — просить стоя у сидящей женщины неприлично.
— Клара, мне стыдно вновь такое говорить…
— Можешь взять все, что тебе нужно в шкафах. Разобьешь что — убью.
— Ага.
Что-то она на себя не похожа. Мало того, что отрешенная, еще и позволила рыться в ее закромах, что для многих свято. Поэтому, я как встал, так и сел, вытянув на столе руки.
— Что-то случилось? Или Кальфей что наговорил? Может я могу чем помочь?
В зеленых глазах ничего не отражалось. Она смотрела на меня, в то же время не видя меня.
— Клара… — мой голос надломился, когда я пытался дотянуться до ее