Читать интересную книгу История спиритуализма - Артур Дойл

На следующий вечер мы снова собрались вокруг стола, причем народу стало больше, так как по округе распространился слух о том, что накануне мы «видели призраков и говорили с ними».

После того как мы прочли подобающую молитву, я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Ощутив сильнейшее экстатическое чувство, я впал в транс. Никто из моих друзей не видел ничего подобного прежде, и они стали пытаться вывести меня из этого состояния, но безрезультатно. По прошествии получаса я пришел в сознание, ощутив сильнейшее стремление вернуться в состояние транса. Мы получили сообщения, которые не оставляли никаких сомнений в том, что дух моей покойной матери действительно посетил нас. Только тут я начал понимать, сколь неправедную жизнь вел до сих пор – пустую, бездуховную, полную заблуждений. Я ощутил невыразимое блаженство от мысли о том, что умершие, вне всякого сомнения, могут возвращаться в наш мир, доказывая тем самым бессмертие души. В тишине нашего семейного круга мы остро почувствовали свою связь с умершей, и в подобном состоянии я провел впоследствии множество счастливых часов».

Можно отметить два аспекта, делающие похожей работу Иглинтона и Д. Д. Хоума: во-первых, их сеансы зачастую происходили при полном освещении, и оба они всегда соглашались на все предлагаемые тесты; во-вторых – внимание множества компетентных и знаменитых наблюдателей, посетивших сеансы обоих медиумов и составивших отчеты об увиденном.

Как и Хоум, Иглинтон много путешествовал, демонстрируя свои способности медиума в различных странах. В 1885 г. в Париже он познакомился с господином Тиссо, знаменитым художником, который посетил его сеансы, а потом последовал за ним в Англию{184}. Одна из гравюр Тиссо, названная «Apparition medianimique», навеки запечатлела сеанс материализации: на ней изображены две фигуры и рядом с ними третья, женская, имеющая явное сходство с одной из участниц сеанса. Все они освещены потоком света, который струится из их ладоней. Оттиск этой замечательной гравюры украшает помещение Лондонского спиритического сообщества. Другую гравюру Тиссо – портрет Иглинтона – можно видеть на фронтисписе книги мистера Фармера «Между двух миров».

Мисс Кислингбери и доктор Картер-Блэйк (читавший лекции по анатомии в Вестминстерской больнице) приводят описание сеанса, характерного для раннего периода деятельности Иглинтона, по демонстрации физических способностей медиума:

«Рукава сюртука мистера Иглинтона были пришиты один к другому возле запястий толстой белой ниткой за спиной; специально выбранные люди привязали его к креслу, опутав лентой шею, а затем поместили его за занавесью «шкафа» лицом к зрителям так, что колени и ступни медиума находились на виду. Маленький круглый стол, уставленный разнообразными предметами, был помещен перед медиумом с наружной стороны «шкафа», в поле зрения всех участников сеанса; на коленях он держал перевернутый маленький струнный инструмент, известный под названием «оксфордские колокольчики», а сверху на перевернутом инструменте лежали книга и маленький колокольчик.

Через несколько минут струны зазвучали, хотя до них никто не дотрагивался. Книга, повернутая обложкой к зрителям, стала открываться и закрываться (что происходило неоднократно, и это видели абсолютно все), маленький колокольчик зазвонил сам собой. Музыкальный ящик, стоявший возле занавеси, но отчетливо видимый, начинал и прекращал игру в то время, как крышка его не открывалась. Из-за занавески появлялись пальцы, а порой и руки целиком. Как только начались эти «чудеса», капитан Рольстон – как и было договорено заранее – просунул руку за занавес и убедился в том, что Иглинтон продолжает оставаться связанным. Он, а впоследствии и некоторые другие джентльмены подтвердили это».

Экспериментальные сеансы с мистером Иглинтоном имеют очень большое значение, поскольку за ними вели наблюдение просвещенные, искушенные в этом вопросе зрители, чьи свидетельства должны иметь вес в глазах общественного мнения.

Первоначально сеансы материализации Иглинтона проходили при лунном свете, все участники сидели вокруг стола, а «шкаф» не использовался. Медиум чаще всего находился в сознании. Проводить сеансы в темноте с использованием «шкафа» ему посоветовал его друг, побывавший на сеансе профессионального медиума. Сделав так однажды, Иглинтон, по-видимому, почувствовал необходимость и дальше продолжать в том же духе, однако заявлял, что результаты, полученные таким образом, имеют меньшую духовную ценность. Отличительной чертой сеансов материализации Иглинтона было то, что он сидел на виду у всех, и при этом его держали за руки. Но и при таких условиях достигался эффект полной материализации, причем освещение позволяло зрителям узнавать появлявшиеся образы.

Одно из заседаний, описанное мистером Роджерсом, имеет весьма характерные особенности. Оно произошло 17 февраля 1885 г. в присутствии четырнадцати участников, в благоприятных для опыта условиях. Небольшая комната, смежная с той, в которой находились участники, использовалась в качестве «шкафа», однако мистер Иглинтон не ушел туда, а расхаживал между приглашенными, которые сидели на стульях, расставленных подковой. Материализованная фигура прошла вдоль ряда зрителей и обменялась рукопожатием с каждым из присутствующих. Затем она устремилась к мистеру Иглинтону, который еле стоял, опираясь на плечо мистера Роджерса, и, обняв медиума за плечи, удалилась вместе с ним в «шкаф». Мистер Роджерс пишет: «Видение имело образ мужчины, по виду старше медиума и выше его на несколько сантиметров. Этот мужчина, закутанный в белую развевающуюся накидку, был полон жизни и энергии. В какой-то момент он находился примерно в трех метрах от медиума».

Особый интерес вызывает та разновидность деятельности Иглинтона как медиума, подтвержденная множеством свидетельств, которая носит название психографии, то есть «самопроизвольное появление надписей на грифельных досках». Принимая во внимание выдающиеся результаты, полученные им в этой области, нельзя не упомянуть, что в течение трех лет он безрезультатно пытался получить хотя бы одну надпись. Считая этот вид связи с потусторонним миром наиболее подходящим для тех, кто впервые сталкивается со спиритуализмом, Иглинтон с 1884 г. сконцентрировал на нем все свои усилия. Отказываясь проводить сеанс материализации перед кружком неискушенных спиритуалистов, не принимавших участия в сеансах психографии, он мотивировал свое решение следующим образом: «Я считаю, что на медиуме лежит большая ответственность и что он обязан удовлетворять те просьбы, с которыми к нему обращаются. Тем не менее, мой весьма разносторонний опыт доказывает, что ни одного скептика (какими бы благими ни были его намерения) невозможно разубедить на сеансе материализации. Напротив, его скептицизм может только возрасти, что приведет к оскорблениям в адрес медиума. В обществе, объединяющем спиритуалистов, настроенных на восприятие подобных явлений, возникает совершенно особая атмосфера, для них я с удовольствием готов провести сеанс. Неофитов же следует подготовить, используя специальные методы. Если ваш друг согласен прийти и пронаблюдать появление надписей на грифельных досках, я с готовностью уделю ему один час. В противном случае я отказываюсь проводить сеанс по причинам, указанным выше, и надеюсь, что они понятны вам, как и всякому другому здравомыслящему спиритуалисту».

Иглинтон пользовался обыкновенными школьными грифельными досками (участник сеанса мог, если хотел, принести доску с собой), доска протиралась, затем на нее помещался кусок грифеля, а доска прижималась к столешнице снизу. Медиум держал ее одной рукой, причем его большой палец находился у всех на виду – на внешней поверхности столешницы. Затем раздавался скрип грифеля о доску, и после сигнала (трех хлопков) доска извлекалась из-под стола с какой-либо надписью. Использовались также две доски одинакового размера, крепко связанные шпагатом, или же складные доски-ящички, снабженные замком и ключом. Зачастую надписи появлялись на доске, положенной прямо на стол, когда грифель помещался между ней и столешницей.

На сеансе 29 октября 1884 г. присутствовал мистер Гладстон{185}, выразивший глубокую заинтересованность тем, что увидел. Отчет о сеансе, появившийся в «Лайт», был перепечатан большинством ведущих британских газет, что значительно способствовало пропаганде спиритического движения. В нем сообщалось, что в конце сеанса мистер Гладстон сказал: «Мне всегда казалось, что ученые люди мыслят слишком односторонне. Выполняя благороднейшую миссию в своей области исследований, они зачастую не в состоянии уделить внимание явлениям, не укладывающимся в привычные для них рамки. В самом деле, они слишком часто склонны отрицать то, что не изучено ими должным образом, не предполагая, что в природе могут действовать силы, о которых им пока ничего не известно». Вскоре после этого мистер Гладстон, не объявляя себя спиритуалистом, подтвердил свою заинтересованность этим предметом, вступив в Общество психических исследований.