того, как над ней пронесется очередной ураган аномальной энергии. С виду он похож на красный глаз, отчего и получил свое название. Известно, что порошок из размельченного «Глаза Выброса» восстанавливает поврежденные ткани до их оптимального состояния, а также является источником колоссальной энергии. Хотя и так его тоже можно проглотить, эффект будет немногим меньше, зато продлится чуть дольше. К сожалению, эффект от приема «Глаза Выброса» нестабилен. Примерно через сутки ткани возвращаются в свое состояние до приема артефакта – но за двадцать четыре часа на энергии внутреннего выброса можно попытаться найти способ починить поврежденный организм. В случае с Хащщем – тем более. Влить в себя чужой крови до самых гланд, чтобы запустить процессы регенерации, – и, считай, дело сделано.
– Не жалко? – поинтересовался я, забирая протянутый мне артефакт.
– Очень, – честно призналась Арина. И, кивнув в сторону Хащща, добавила: – Но его жаль больше.
Я уже устал удивляться собственному неумению разбираться в людях – всегда считал, что я в этом профи, а оказалось, что профан. Но так ошибаться гораздо приятнее, чем когда считаешь человека своим другом, а он оказывается сволочью.
Дело осталось за малым: впихнуть в Хащща артефакт и заставить проглотить. И процесс этот оказался, мягко говоря, неприятным и неэстетичным.
Пасть у ктулху была открыта, но заполнена кровавыми, скользкими и отвратительно воняющими слюнями. Я просунул в нее руку сначала по локоть, потом глубже, еще глубже, после чего щелчком отправил артефакт в недра Хащщьего желудка. Вытащил конечность, по плечо измазанную в слизи, и начал давить на горло мутанта, проминая его от нижних ротовых щупалец до ключиц.
– Сглатывай, сволочь, – шипел я, невольно жмурясь от нестерпимой желудочной вони. – Глотай, мать твою за нижнюю конечность, чтоб и тебе, и ей пусто было. Зря я, что ли, тут корячусь, арт в тебя вкармливаю, который бы сам с удовольствием сожрал. Глотай, сука такая, а то лично тебя добью, глотку вскрою и «Глаз Выброса» заберу, чтоб добро зря не пропадало!
Внезапно горло Хащща судорожно сократилось, да так, что я аж от неожиданности руку отдернул. Веки мутанта дрогнули, поднялись вверх, обнажив мутные белые глазные яблоки. Видимо, ктулху, придя в себя, еще ничего не соображал, одни только инстинкты работали. Но «Глаз Выброса» уже действовал. И Хащщ, выпростав то ли сломанную, то ли вывихнутую лапу из-под себя, схватил меня за плечи, рванул на себя. Мою голову мгновенно оплели скользкие щупальца, лица коснулось смрадное дыхание. Мгновение – и мою артерию перегрызут острые зубы, а точнее, откромсают ее кусок вместе с половиной шеи…
– Стой, Хащщ!
Спасибо Арине, конечно, за попытку криком тормознуть атаку мутанта. Но остановить ктулху, приготовившегося к обеду, может лишь артиллерийский снаряд, прилетевший ему в башку, – там уже инстинкты рулят, подвинув в сторону разум.
Но девушка использовала не только голос. Скорее, он был лишь звуковым сопровождением для ментального удара, буквально вырвавшего меня из плена скользких щупальцев.
Это было похоже на удар мягкого, но в то же время тяжеленного молота, в результате чего меня отбросило в одну сторону, ктулху – в другую. Когда же я перестал мотать головой, пытаясь вернуть обратно нормальное восприятие мира, протер лицо ладонями и проморгался от вязких слюней Хащща, то увидел его сидящего в метре от меня и ощупывающего свои ротовые отростки. Видимо, исследование его удовлетворило, и он с облегчением выдохнул:
– Уффф, блин, думал, мне все щупла оторвало. Это че, я тебя сожрать, что ли, пытался?
– Ага, типа того, – отозвался я.
– Хорошо, что не сожрал, – ощерился мутант. – А то бы точно отравился твоим душным содержимым и дристал неделю, сожалея, что употребил вовнутрь хорошего друга.
– Ну и отлично, что все живы, здоровы и готовы по-товарищески поливать друг друга помоями взаимной симпатии, – сказала Арина.
– Ты это, на будущее поответственнее со своими пси-ударами, – сказал Хащщ, опасливо косясь на девушку. – У меня до сих пор жбан гудит, будто по нему кувалдой треснули.
– По такому жбану не грех и треснуть, – хмыкнула Арина. – От этого бывает, что мозговой ганглий на место становится.
Я повернул голову туда-сюда, проверяя отсутствие ощущения, от которого приготовился страдать ближайшие несколько дней.
– Мой ганглий, кстати, похоже, на место встал, – сказал я. – Думал, будет корежить меня с неделю от сотряса, но сейчас вроде с черепушкой все в порядке.
– Могу еще раз пси-ударом приложить, – улыбнулась Арина. – Может, совсем счастливым станешь. Вечная улыбка тебе, скорее всего, даже пойдет, правда, вероятны побочные эффекты в виде неконтролируемого сопле- и слюноотделения.
– Спасибо большое, обойдусь, – натянуто улыбнулся я в ответ. – Вон Хащща лучше осчастливь, а то он что-то хмурый после аварии и твоей шоковой терапии. Возможно, добавка ему не повредит.
– Знаете чего, – сказал Хащщ, поднимаясь с земли. – Пойду-ка я, пожалуй. Жрать хочу больше, чем размножаться, а размножаться больше, чем спать, и во всем этом вы мне не помощники. Снар вернул себе свою кислую морду и хилую фигуру, так что я вроде все свои обязательства выполнил. Бывайте, короче, может, еще свидимся.
И ушел в лес, только его и видели.
– Обиделся, что ли? – пожала плечами Арина. – Я вроде не особенно круто его подкалывала, так-то я еще жестче могу.
– Не сомневаюсь, – отозвался я. – И что теперь?
Арина посмотрела на меня, понюхала воздух.
– Для начала, думаю, тебе невредно бы помыться и шмот постирать. Воняет от тебя, легенда Зоны, просто феерично даже для этих мест, не избалованных гигиеной.
Тут она была права. Плоть ктулху, стекшая с меня после возвращения в человеческий облик, по ходу, начала разлагаться под одеждой. Плюс слюни и содержимое пищевода Хащща, прилипшие к руке, тоже ароматизировали соответственно.
– Тут не поспоришь, – сказал я. – Пойду какой-нибудь ручей поищу, что ли.
– Пошли вместе, если ты не против, – усмехнулась она. – Я тоже не образец чистоты после всего, отцу на глаза показываться стыдно в таком виде.
Я спорить не стал. Хочет идти вместе – почему нет? Подобрал автомат и направился к лесу, корявому, как моя жизнь. В такой побитой аномальным излучением растительности часто встречаются источники подземной воды, необходимой для питания древесных инвалидов. И чем гуще растут уродливые дендромутанты, тем выше вероятность отыскать в чащобе такой источник.
Родник мы нашли довольно быстро. Вода бойко лилась из-под корней поваленного дерева и стекала в низину, образуя небольшое озеро с умеренными радужными пятнами на поверхности. Подземные воды в Зоне отравлены все, и вопрос только в степени их загрязнения. Если по краям водоема не валяются трупы мутантов, хлебнувших отравы и немедленно окочурившихся, то теоретически такая вода пригодна для купания, стирки и, может, даже питья бывалыми сталкерами.