Читать интересную книгу Улыбка бультерьера (Час дракона) - Михаил Зайцев

- Догадался, где Папино место? - спросил Самсон.

Я догадался. Моя шутка про "место у трона" оказалась не просто досужей, расхожей фразой.

- Садись, Стальной, по правую руку от НЕГО, я сяду слева.

Расселись, помолчали. Я уставился в потолок, внимательно рассмотрел толстые мореные балки и музейную хрустальную люстру.

- Нравится тебе у нас. Стальной?

- Богато живете, Самсон.

- Не жалуемся.

- Вон та дверца рядом с камином куда ведет, на кухню?

- Как догадался?

- По запаху. Жареным мясом пахнет, я сегодня с утра ничего не ел вкусного, живот подвело.

- Чего ж раньше молчал? Я бы сделал...

Что бы сделал Самсон, поделись я своими желудочными проблемами, так и осталось загадкой. Ведущие в коридор двери распахнулись, в залу чинно и степенно вошел Папа в сопровождении двух мордоворотов. Небрежным жестом хозяина жизни Папа отослал сопровождающих обратно в коридор и вальяжно прошествовал к своему трону. Я не видел его всего несколько часов и был поражен произошедшими изменениями. Хотя нет! Видоизмененный Папа бегал со мной по Москве, а сейчас он был настоящий, обычный и обыденный для своей челяди, слуг и приближенных. И дело было вовсе не в безупречной фрачной паре и идеальном проборе на лысеющей голове. Поражали глаза - холодные, умные, змеиные. Удивляла стать аристократа - потомственного, титулованного, изысканного. Впечатляли манеры - несколько небрежные, но истинно властные, даже тембр голоса и стиль разговора оказались для меня сюрпризом.

- Рад видеть вас, господа, в согласии и дружбе, - изрек Папа, усаживаясь на трон. - Сейчас я приму нескольких важных визитеров. Будьте внимательны, возможны эксцессы.

Папа хлопнул в ладоши, и в зал гуськом вошли трое солидных мужчин, чинно расселись за столом, замерли в молчаливом ожидании.

Все трое разительно отличались друг от друга. Толстый приземистый коротышка преклонных лет устроился напротив моложавого черноволосого грузина. Рядом с грузином - высокий юноша с пышной копной белых волос на тыквообразной голове. Они были непохожи, и в то же время во всех троих было нечто общее - от них исходил неуловимый аромат власти.

Папа второй раз хлопнул в ладоши. Открылась дверца подле камина, в комнату вошел безликий официант в соответствующей униформе с серебряным подносом в руках. На подносе лежала голова Мурзика. Никто из гостей и глазом не моргнул.

- Господа, - сказал Папа. - Как вы можете убедиться, маленькое недоразумение в моей епархии улажено, и все наши предварительные договоренности остаются в силе. Не так ли?

Гости чинно закивали головами.

- Теперь я понимаю, - продолжил Папа, - почему некоторые из вас притормаживали отдельные совместные проекты. Я подтверждаю, что не претендую на чужие зоны влияния и объекты денежных инвестиций, но в совместном бизнесе остаюсь крайне заинтересован.

- Я готов продолжить переговоры, - кивнул еще раз блондин.

- Были сомнения, не скрою, но ты их развеял. Будем работать! улыбнулся толстяк.

- Нет вопросов, - констатировал грузин.

- А вот у меня, любезный, есть к тебе пара вопросов. - Голос Папы сделался жестким. Глазки прищурились. - Твои мальчики сегодня днем приковали меня наручниками к батарее! Что хавальник разинул? Удивлен?

Это был снова знакомый мне Папа. Физически слабый человечек с глазами младшего научного сотрудника и лексикой мелкого хулигана.

Грузин вопросительно вскинул брови, хотел что-то сказать, но Папа остановки его красноречивым жестом и громко распорядился:

- Введите.

Служебная дверь рядом с камином отворилась, и два дюжих амбала ввели в зал человека со скованными наручниками руками и черным мешком на голове.

Папа махнул рукой, мешок с головы пленника был тут же снят. Я узнал его сразу. Это был Дирижер. Служба розыска и доставки Папиных обидчиков работала с завидной оперативностью.

Дирижер прищурился, яркий свет после полной темноты на мгновение его ослепил. На распухшее переносице у Дирижера красовалась белая полоска пластыря - памятка о моем "стальном кулаке".

Проморгавшись, Дирижер затравленно огляделся по сторонам. Увидел голову Мурзика на подносе, дернулся всем телом.

- На меня смотри, сволочь! - громко окликнул пленника Папа. - Узнаешь меня?

Дирижер его не узнал, зато он узнал меня. В глазах у Дирижера вспыхнул и сразу же погас злой огонек.

- Я в курсе сегодняшнего инцидента, - спокойно сказал грузин, - верните моего человека, и я его примерно накажу. Хотя в чем его вина? Вы же, господа, не представились, он же не знал, с кем имеет дело.

Папа многозначительно взглянул в лицо Самсону. Телохранитель понятливо наклонил голову, встал со своего места, подошел к Дирижеру.

Самсон сильно уварил пленника локтем в живот. Дирижер повис на руках амбалов-конвоиров, Самсон поймал ладонями его поникшую голову и резко повернул. Шейные позвонки громко хрустнули. Дирижер конвульсивно дернулся и затих, обвис мешкам. Он был мертв.

- Не слишком ли много ты на себя берешь, генацвале? - Грузин остался холоден и невозмутим. - Насколько я знаю, кое-кто из друзей покойного Мурзика еще гуляет по Москве...

- Пугаешь? - ухмыльнулся Папа.

- Предупреждаю!

- Хватит собачиться! - вступил в разговор толстяк. - Ничего страшного не произошло. Попал человек в переделку, выпутался из нее и спускает пары. С каждым может случиться. Подумаешь, мочканул баклана, делов-то на пять копеек...

- Я ухожу. - Грузин встал, отодвинул кресло-стул. - Надеюсь, меня выпустят?

- Иди, - разрешил Папа. - И если встретишь друзей Мурзика, передавай привет.

Грузин молча покинул зал. Он уходил, гордо выпрямив спину, подчеркнуто не спеша. Когда за ним закрылись тяжелые двери, слово взял молодой блондин:

- Зря вы так. Гиви хоть и вырос в Москве, но имеет прочные завязки с черными. Сила за ним стоит немалая. Из-за пустяковой случайности начинать войну, по-моему, неразумно.

- Тоже мне сила! - фыркнул Папа. - Гиви на меня давно наезжает, и мальчики его гуляют по моей земле как хозяева. Думаете, выходка Мурзика меня подкосила? Думаете, я ослаб? Что, опять станете тянуть кота за хвост, пережидать?

- Нет! - твердо сказал толстяк, будто гвоздь вбил. - Слово не воробей. Я сказал, что имею с тобой дело, и точка. Завтра с утра присылай юриста, подпишем бумаги.

- Присоединяюсь, - улыбнулся блондин. - Ваши с Гиви разборки - ваши дела. Наши общие замазки - наши дела. 0'кей? Имею только один вопрос. Можно?

- Слушаю, - напрягся Папа.

- Жрать нам сегодня здесь дадут или как?

Папа с толстяком заржали в две глотки. Вокруг мгновенно закружились, замелькали слуги и служки. Труп Дирижера и голову Мурзика поспешно убрали, прикатили столик с горячим. Потчевали отменной парной телятиной, которую было предложено запивать легким красным вином. Гости и хозяин усердно жевали и пили, не забывая вести непринужденную беседу.

Я с интересом слушал, как изысканная высокопарная речь сотрапезников перемежается блатным ухарским говором. Сильно подозреваю, что мои соседи по столу не брезговали брать уроки этикета и "хорошего тона". Угодив с ходу из грязи да в князи, новые хозяева жизни изо всех сил старались соответствовать высокому общественному положению, но натура брала свое, и замашки уличных гопников лезли наружу из-под наскоро наведенного аристократического лоска.

По отдельным фразам, намекам и полунамекам я легко догадался, что сфера занятий господ мафиози отнюдь не ограничивается нарушением статей Уголовного кодекса. Тот же Гиви, как оказалось, не только "держал" ларечников на станциях метрополитена, но и успешно играл на бирже, вкладывая капитал в шоу-бизнес и телевидение.

Ужин длился недолго. Через час гости, довольно рыгая, попрощались с гостеприимным хозяином и шумно удалились. За столом остались трое - я, Самсон и Папа.

- Уфф... - Папа устало откинулся на спинку кресла-трона. - Устал! Кто-нибудь, проверьте кондиционер, душно что-то стало... Ну чего, господа телохранители, переживем сегодняшнюю ночь и сможем вздохнуть совсем спокойно... Эти двое - сошки мелкие, мне не ровня, но в создавшейся политической ситуации их нейтралитет кое-чего значит... Самсон, доложись о мерах безопасности.

- Я вызвал три бригады. Нас сейчас сторожат шестьдесят бойцов и еще в лесу восемь патрульных групп по три человека. Ну и подъезды, само собой, под контролем. Не думаю, чтобы Гиви или недобитки Мурзика сунулись.

- И я не думаю. Поддержки им искать негде, уже сегодня ночью общество узнает, что я объявил Гиви войну, а слабый войны не объявляет, слабый ищет компромисса...

- Папа, да мы задавим Гиви в три дня!

- Не гоношись, Самсон! Если Гиви сегодня ночью не психанет и не попробует взять меня приступом, что, повторяю, маловероятно, завтра поутру начнутся тонкие политические игры. Пострелять, конечно, тоже придется, но в меру. Не в моих интересах добивать Гиви, я всего лишь хочу дать ему и всем остальным урок, чтобы знали, каково на меня прыгать... А вообще-то это все не вашего ума дело, господа! Поговорим лучше о Стальном... Я обещал тебя озолотить, Стальной, и я сдержу слово. С завтрашнего дня официально заиметь место Самсона. Понял, Самсон? Завтра сдашь ему все дела.