Читать интересную книгу Начало (СИ) - Алексей Федорочев

— Мама! Ну, ведь ты молодая красивая женщина, понятно, что за тобой мужчины ухаживать будут. И обязательно кто-нибудь тебя полюбит и замуж позовет. С чего мне против быть.

Мама расспрашивает меня о моем житье-бытье, а я ее. Узнаю заодно, что армейский контракт маме, конечно, продлили, но и отрабатывать его отошлют не обратно в тьмутаракань, а в Петербург, поближе к Митьке. Как выпишут, так сразу и отправится. А пока будет восстанавливаться здесь, заодно и квалификацию повысит, экзамены как раз на июнь назначены. Это Шаврин расстарался. Его самого в столицу летом переводят, вот он и хочет за ней и дальше присмотреть. Возможно, и не самая лучшая для нее партия, но с другой стороны — одаренный, симпатичный, не бедный, что еще надо? А его вась-вась с ПГБ… работа такая. Это в первый момент я на него злился, а пораскинув умом понял — человек он военный, приказ есть приказ.

Но время неумолимо движется, так что оттягивать неприятную часть уже некуда.

— Мам! Я вообще, если честно, по делу пришел. Помоги, а?

— Что тебе, солнце мое? — ласковые пальчики снова перебирают мои отросшие волосы.

— Мам, я тут совсем запутался. Понимаешь, подруга моя, ну та, которая выручила меня в начале — Наташка. Так вот, что-то крутит она, а у меня трое одаренных на нее записаны.

— Это твои пилоты?

— Ага, двое пилотов и просто хороший парень. Только у них индекс на нуле, вот и пришлось пока их на кабальную записать. Мам, я хочу род создать и их к себе принять, — ну вот выпалил самое главное, теперь ход за ней

— Род создать… А потянешь?

— Мам, я в июне все экзамены сдам, ты не переживай. Я хоть в школе и не учусь, но неучем не останусь. А миллион — это вообще ерунда.

— Ничего себе ерунда. Смешной ты у меня. Но если так уверен — дерзай. Я вот в свое время не решилась, у Елизара Андреевича под крылом спряталась, а может, и надо было рискнуть. Какая тебе помощь нужна?

— Мам, запиши их себе в кабальные, до июня. Вот, я бумаги приготовил.

— Я могу и в род их принять, — мама лукаво улыбается.

— Ну, ма-а-ам, ну, что вот ты шутишь. Я их себе забрать хочу. Пусть Митька сам себе людей подбирает, а эти только моими будут. Сама же знаешь, даже если они потом свои рода создадут, все равно родственными будут. А сейчас и вовсе мой род усилят.

— Ты еще долго скрываться собираешься?

— Как род создам, так и сдамся. Ты ж понимаешь, Митька сейчас у Милославского под крылышком, он ему, если что, отказать не сможет. А я не хочу! Может я и не прав, но я себе это так вижу: законопатят меня в какой-нибудь закрытый отдел, и буду я до конца дней под охраной сидеть, одни ПГБшные рожи видеть. Я понимаю, может я и не прав, но согласись, так тоже запросто может быть. Ты вон у деда много свободы видела? Что приказал, то и делала.

— Елизар Андреевич… Ему возражать трудно было. Но и защиту он нам дал немаленькую…

— Вот и я о том же. Сама же говоришь — зря не рискнула свой род создать.

— Может еще и создам. Мне, между прочим, за тот бой орден дали, могу и прошение подать. Только пока торопиться не буду, посмотрим, как у вас с Митей дела пойдут. Может вам хоть кто-то взрослый в роду еще понадобится. Мы же с Митей еще не говорили, может и ему там вовсе несладко и помощь требуется. Давай свои бумажки.

Мы еще немного поговорили, но вскоре оба начали зевать, так что вскоре я смылся привычным путем через окно. Помощь парней мне уже не требовалась, так что никто меня под окнами не ждал, а то бы не удалось так долго задержаться.

Единственный совет матери — окончательно разобраться с Натальей, но не рубить сплеча, пообещал обдумать. И сам, конечно, собирался все выяснить, но мамины слова заставили еще раз все тщательно взвесить.

— Молодая она еще, сынок. Гриша твой, если честно, подлец тот еще. Это ты, как мужчина его оправдываешь, а вот мне по-женски кажется — дрянной он человек. Зачем девушку обманывал? Она-то ведь к нему всем сердцем прикипела, а он, как ты говоришь, работу выполнял. А ведь я его по-моему даже видела как-то у Елизара Андреевича… Страшный такой, весь в шрамах… Хотела я тогда свою помощь предложить, но Елизар Андреевич отказал. Правда и я тогда неопытная была, только последний курс заканчивала.

— Ну, теперь он снова красавчик, лицо я ему тоже поправил.

— Умница ты у меня, хороший бы из тебя целитель вышел. Жалко, что ты не хочешь больше этому учиться. Только не в красоте дело, она его и страшного полюбила, а он с ней так, не по-человечески. Подумай, Горкин.

Ну, что ж, подумал. Тем более, что и сам решил дать себе время остыть. А то наломаю дров, а выяснится, что девка всего лишь над цветом туфелек думала, а тут я со всем своим пролетарским гневом. Но два вечера в Наташкиной компании укрепили мои подозрения так, что сомнений практически не осталось. Она то смеется невпопад, то начинает говорить громче обычного, и просто видно, что сильно напряжена, хотя подходящих поводов нет.

И вот, решаюсь.

Вечер. Наталья, как обычно, сидит перед камином с бутылочкой вина. Кстати, это еще один показатель, раньше она так много не пила. Присаживаюсь в кресло рядом, протягиваю пустой бокал.

— Нальешь пару капель?

— А тебе разве можно?

— Иногда можно… Устал…

Наталья впервые за эти дни глядит мне прямо в лицо, отмечая мой усталый вид. У нее видок тоже не ахти — круги под глазами, припухшие веки.

Да, детка, предавать — это не просто…

— За что пьем?

— Не знаю, предложи сам.

— Ну, тогда за нас и наши планы! — намеренно провоцирую, чтоб посмотреть на реакцию, все-таки я ей верил, практически как себе.

Взгляд виляет, почти как у Гришки, но тут же с вызовом устремляется на меня.

— За нас! — а интонации почти как в том фильме про разведчика в немецком тылу: "За нашу победу!"

Чокаемся, случайно соприкасаясь пальцами. Ну, как случайно… Наташка лихо опрокидывает бокал, а я только пригубляю — еще не время.

Как же люди недооценивают целителей! А ведь эта женщина сама помогала мне оттачивать часть навыков, и все равно считает, что умнее меня. Или думала, что я постесняюсь применить свои умения к ней? Пара капель в бокале, легкое облачко перед носом, импульс силы через пальцы — и вот передо мной кукла, готовая ответить на любой вопрос.

И вопреки всем правилам ведения допросов, первым вырывается:

— Почему, Наташа?!.

— Вы первые начали обманывать.

— Когда я тебя обманул?

— Ты — клановый, клановые всегда обманывают.

— Наташ, я не клановый, ты же про мать мою все знаешь… С чего ты взяла эту чушь?

— Девчонки в госпитале сказали, мамой твоей сам князь Морозов интересовался, только она тогда еще в коме была. И недавно запрос от них приходил.

Вот, не было печали — опомнились Морозовы. Похоже Митька там в своем лицее кому-то на глаза попался, кто решения принимает. Возможно, и решили отыграть назад, клан-то у них не сильно многочисленный. Только мне от этого не жарко — не холодно, я Васильев только благодаря деду, а не по крови, мне клановые привилегии никак не светят.

— Мало ли зачем они матерью интересуются, с чего ты взяла, что это по мою душу?

— Кто ж не знает про Васильева-Морозова. В госпитале сказали, что ты его внук.

— Ну, хорошо, допустим, я клановый, что это меняет?

— Все. Тебе титул тогда не нужен. А значит и деньги.

Хм… Логично. Любой клановый по определению дворянин и в любой момент свой род создать может. Очень мало, кто этим пользуется, это как бы понижение в местном табеле о рангах, разве что, если хотят уйти от власти клановой верхушки, ну, или свои какие-то причины есть, мало ли чего в жизни бывает. С этой точки зрения мое решение получить титул без чьей-то помощи действительно детской блажью выглядит.

Да если б за моей спиной Морозовы стояли, разве б я вообще в эти приключения встрял? А бедному попаданцу только на себя рассчитывать и приходится. Даже обидно как-то.

— Это тебе Гавриленков сказал?

— Да. Тебе забава, а у меня такого шанса больше не будет.

Снова медленно закипаю. Даже, если забава, эти деньги не она заработала, а учитывая мою ситуацию — очень даже не забава.

— Что еще Гавриленков предлагает?

— Замуж зовет.

Это мы уже слышали, но не с бухты-барахты ты вдруг решение приняла?

— А как же Гриша?

— Урод твой Гриша! Клановый урод! — и тут ее наконец-то прорывает — слезы хлещут водопадом.

Некрасивые завывания и всхлипы перемежаются возгласами, из которых складывается полная картинка.

Этот шпион доморощенный, этот недоумок Григорий просто эпически облажался! Слов нет, одни маты на язык просятся.

Кретин! Баран!

Ну, кто ж улики по дому разбрасывает!