Вскоре Луренс и гвардейцы были вынуждены включить фонарики на стволах и рассекли кромешную темноту на лестнице тонкими лучами света, прокладывая себе путь по сломанным ступеням и через ржавые стойки шахт. Примерно спустя час Луренс заметила, что стены гораздо более гладкие, чем уровнями выше. Их поверхность напоминала полированный базальт, но под ней как будто что-то шевелилось. Сержант остановилась на мгновение н провела пальцем по камню, удаляя слой сажи. Под ней проступили тусклые зеленые линии, пульсирующие холодной энергией и образующие узоры, мало похожие на естественные. От прикосновения они вспыхивали как электропроводящие цепи печатной платы.
— Они создали это место, — прошептала Луренс.
Эскол замер и оглянулся на нее. Его грубое лицо подсвечивал люмен, закрепленный на пистолете.
— Ага, мы в склепах. — Он поморщился под маской. — Я прямо чувствую, какое тут все древнее, а вы? Аж в груди отдается. Будто в могилу залезли.
Луренс кивнула. Всепроникающий холод как-то странно ощущался, словно заползал в саму душу, сковывая мысли и наполняя ужасом.
— Ну хоть что-то новое, а то всё жарились на медленном огне, — пожал плечами Эскол.
Ироничный комментарий солдата застал ее врасплох, и она громко рассмеялась, но после насторожилась, когда звук эхом прокатился вверх и вниз по лестнице. Он как будто становился громче, а не затихал. Эскол застыл и посветил фонариком вниз по лестнице. Не заметив ничего подозрительного, он продолжил путь.
Спустя несколько уровней ступени наконец закончились в широком шестиугольном проходе. Как и помещения наверху, он был сложен из гладкого черного камня, отполированного до блеска и мерцающего изумрудными прожилками.
Когда члены отряда собрались у подножия лестницы, заняв все свободное пространство громоздкими радиационными костюмами и оружием, Луренс вдруг заметила, что зеленые контуры — не единственный источник света. Она кивнула в сторону коридора. Вдалеке по стенам лилось теплое золотистое сияние.
— Похоже, мы к чему-то приближаемся.
Эскол и Гэдд посмотрели на нее из-под грязных масок: их глаза блестели от смеси страха и нетерпения. Луренс догадалась, о чем они думают.
— Приятно, правда? — сказала она. — Для разнообразия дать бой на их территории.
К Гэдд кивнул и крепче стиснул лазерную винтовку.
— М-да, проведя всю жизнь в бегах, мы наконец становимся агрессорами, — Он пожал плечами. — Правда, у нас будет всего несколько минут, чтобы насладиться этим ощущением, прежде чем нас грохнут.
— Никто нас не грохнет. Предводитель Кровавых Ангелов хочет только, чтобы мы подняли шум, а затем убрались отсюда. Героев из себя корчить тут не надо. Убираем издалека нескольких древних, наводим шороху, а затем сваливаем ко всем чертям. А если они попытаются последовать за нами вверх по лестнице, то больше двух в ряд они не пролезут — мы легко сможем замедлить их, пока не вернемся на верхние уровни.
— А что потом? — спросил Эскол, нависая над ней. — Что будет, когда мы доберемся до просторных галерей? Ведь там они уже все поместятся.
— В шахтах мы сможем обходить их кругами. Мы знаем эти туннели гораздо лучше древних.
— Она права, — согласился Гэдд. — Заодно в процессе научим их танцевать, — добавил парень и похлопал по пистолету.
— Но помните, — Луренс слегка повысила голос и обвела взглядом всех солдат, — нельзя заводить толпу древних в казармы Кайслота или собор бугров. Так что, как только окажемся в знакомых районах шахт, разбегайтесь и направляйтесь куда угодно, но только не домой. Хоть целый день скрывайтесь, если нужно, но убедитесь, что за вами не следят, прежде чем вздумаете отправляться домой. Ясно?
Все кивнули.
Луренс сорвалась с места и побежала по коридору — гвардейцы и огрины последовали за ней. Примерно через тридцать метров они достигли Т-образной развилки, левое ответвление которой уходило в темноту, а из правого струился свет. Спустя несколько шагов начиналась лестница, но совсем не такая, как та, по которой они только что спустились: величественные ступени расширялись по мере спуска, и даже из верхнего коридора Луренс видела, что внизу простирается огромный зал, наполненный клубами дыма. Сквозь него вдалеке проступали силуэты гигантских, освещенных факелами статуй, таких же высоких, как купола собора огринов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Осторожно помахав остальным, чтобы они следовали за ней, Луренс спустилась по ступенькам и осмотрелась внимательнее. Помещение оказалось слишком огромным, чтобы разглядеть потолок, но в туманном пологе мерцали скопления огней.
«Вот каково, наверное, гулять под звездами», — подумала капитан, пораженная великолепием сцены, несмотря на то что знала, кто ее сотворил. Прямоугольный зал был заставлен колоссальными изваяниями, которые она различила еще с верхней ступеньки лестницы, и Луренс поняла, что, должно быть, идет по руке одной из них.
— Никаких следов древних, — прошептала предводительница отряда, прочесав пол в десятках метров под собой через прицел. Ее голос необычным эхом отозвался в громадной комнате, и она нахмурилась, подавая знак остановиться. Врагов по-прежнему не было видно, поэтому Луренс продолжила идти, пригнувшись и стараюсь держаться в тени на одной стороне лестницы. Ступени заканчивались балконом таким же широким, как главная магистральная дорога, но до пола все равно еще оставались десятки метров. Балкон тянулся по всей длине зала, и вдоль него через равные промежутки стояли большие медные жаровни — они и были тем источником колотого света, который привлек солдат.
Густые клубы благовоний стелились туманом по полу, и Луренс не представляла, в какую сторону идти дальше. Оба конца зала находились слишком далеко и были окутаны дымом, не давая что-либо разглядеть. Она посмотрела в привел винтовки, но это только усугубило ситуацию.
— Эскол, — шепотом позвала капитан, на этот раз стараясь говорить еще тише.
Тот вытащил сканер и, пробежав пальцами по экрану, кивнул в сторону ближайшей жаровни. Луренс кивнула в ответ и пошла в указанном направлении, держась как можно дальше от края балкона.
Приближаясь к жаровне, она уловила другой запах помимо аромата ладана — тяжелый едкий привкус, застрявший у нее в горле. И, добравшись до медной чаши высотой с саму Луренс, сержант еле сдержалась, чтобы не закашляться. От чаши исходил нестерпимый жар, не дающий подойти слишком близко, но даже с расстояния четыре метра Луренс смогла опознать, что древние использовали в качестве топлива. Жаровня была забита человеческими трупами. Большинство из них сгорело почти дотла, превратившись в обугленные скелеты, но некоторые остались относительно целыми: их кожа пузырилась и вздымалась.
Луренс замерла от ужаса, различив в пламени клочки имперской военной формы. Это были ее братья по оружию, которых, вполне вероятно, она даже знала лично.
Остальные воины остановились возле жаровни и также побледнели от увиденного.
— Ублюдочные ксеносы, — процедил Эскол и впился взглядом в дым за жаровней.
Луренс прошептала молитву за упокой душ ее павших товарищей и поспешила дальше, сдерживая тошноту от противного дыма.
Пройдя за чашу с пламенем, Луренс увидела остальную часть зала более отчетливо. Главный вход в крепость древних находился прямо перед ними. Это была огромная дверь, доходящая, наверное, до потолка. Ее архитектура сильно отличалась от имперской, насколько могла судить Луренс. Построенные в форме равнобедренного треугольника с закругленными краями. ворота были сделаны из того же блестящего черного камня, что и остальной зал. По центру сверкал изумруд величиной с танк, пронзающий клубы дыма зловещим зеленым свечением, а вокруг него был выгравирован замысловатый символ — круг с пятью лучами, расходящимися or его нижней половины, и увенчанный чашеобразной дугой. Луренс видела этот знак бесчисленное количество раз на нагрудных пластинах древних, но, после того как капитан узнала о содержимом жаровни, он наполнил ее еще большей яростью, чем прежде.