Читать интересную книгу ПЛАНЕТА ТУМАНОВ. Сборник НФ. - Александр Шалимов

Две-три фигуры в скафандрах поспешно исчезли из поля зрения.

— Как там собака? — спросил Дым-Дым уже другим тоном.

Было видно, как к иллюминатору машины подводят телепередатчик.

— Моргает, — донесся из динамика голос Мирры Ефимовны, и в тот же момент включился экран внутренней связи.

Длинная, терьеристая морда песика выражала крайнее недоумение. Он переводил взгляд с одного иллюминатора на другой и отчаянно таращил глаза. Можно было подумать, что он по крайней мере видел живого диплодока.

Все смотрели на удивленную песью морду и выжидающе молчали. Столичным гостям было неясно, закончился ли эксперимент неудачей или, напротив, прошел блестяще.

— Вот, собственно, и все, — громко, ни к кому в отдельности не обращаясь, проговорил Дым-Дым. — Насколько я понимаю, машина проявилась под землей. Мы заслали ее на те же два миллиона лет, как и в первый раз, когда этого не случилось, но не надо забывать, что пока точность выхода машины почти три процента, сами понимаете, сколько это составит от двух миллионов лет. Поэтому нет ничего удивительного, что во второй раз машина попала под землю. Я не могу сказать, что я это предвидел, но признаюсь, что я этого хотел. Во всяком случае, теперь-то у меня имеется твердая уверенность в полной безопасности трансвременных перемещений, и, если исследования покажут, что эксперимент никак не отразился на здоровье собаки, надо думать, что в следующий рейс машина пойдет уже с человеком. Правда, пошлем мы его на предельную отдаленность — на десять миллионов лет, когда геологи гарантируют нам на этом самом месте всего лишь сто семьдесят метров над уровнем моря. Вот так. Снимков рекомендую не ждать — они будут просто черными. Под землей много не нафотографируешь. А теперь прошу меня извинить.

И, не успев закончить последнюю фразу, Дым-Дым уже оказался за пределами своего кабинета, так что никто не успел задать ему ни одного вопроса. Зная манеру своего начальника разговаривать с гостями, трое молодых физиков так же стремительно вылетели на лестничную площадку и настигли Дым-Дыма в кабинке лифта.

— Дмитрий Дмитрич, — голос Арсена прерывался от мелодраматического напряжения, — кто?

— Один из присутствующих, — скромно ответил Дым-Дым. Он никак не мог простить своим сотрудникам сегодняшнего паломничества, хотя и не представлял себе, кто же из них мог проболтаться об эксперименте.

Было очевидно, что спрашивать дальше бесполезно.

— И присмотрите за песиком, Павлик, а то подхватит какую-нибудь чесотку, а свалят на эксперимент.

Павлик заметно приободрился.

— А вы, Арсен, забегите к прибористам. Все, что было установлено снаружи, естественно, погибло. Но в третьем запуске подземного проявления быть не должно. Думайте, как лучше разместить приборы.

Приободрился и Арсен.

— А вы, Володя, поторопите фотолаборантов, чтобы не тянули, сваливая на то, что все равно снимки черные и спешить некуда.

Это было худо; обнадежили каждого. Лифт остановился, они вышли и тут же увидели Светку, которая бежала навстречу им по коридору и что-то кричала.

— Спокойно, Кустовская, спокойно, — Дым-Дым поднял обе ладони, как будто отгораживаясь от Светкиного голоса. — Все правильно, это чернота подземелья. Так и должно быть.

— Да нет же, Дмитрий Дмитрич, вся пленка засвечена вдрызг!

Несколько секунд Дым-Дым смотрел на нее, потом резко повернулся к Арсену.

— Ну?.. — спросил он так, словно только тот и мог сказать то самое главное, что сейчас решало судьбу будущего эксперимента.

— Мы бараны, — простодушно сказал Арсен. — Мгновенное появление машины в толще земного покрова было эквивалентно взрыву — с такой скоростью она раздвинула пласты земли во все стороны. Естественно, что это привело к разогреванию до свечения…

— Да, да, — кивнул Дым-Дым, — тоже вполне правдоподобно.

Он повернулся и пошел прочь, ухватившись за какую-то свою мысль и помахав ребятам рукой, чтобы они за ним не шли.

— Счастливчик! — вздохнул Воволур.

— Кто? Он? — удивился Арсен.

— Не он, а ты, — сердито буркнул Сайкин. — Не понимаешь, что ли, почему из всех нас он обратился именно к тебе?

Машина плавно шла вверх. Вот она поравнялась с балкончиком Дым-Дыма, а Арсену изнутри было хорошо видно и лицо начальника, и физиономии ребят. Странные бывают лица у людей, которые напряженно чего-то ждут… Арсен позволил себе громко фыркнуть — связь кабины с лабораторией уже была прервана.

Арсен выключил внутренний свет. Страшно не было — он был убежден, что машине не грозит ничего, даже если она проявится в пекле пожара или даже в жерле вулкана. Но этого не случится. Узнав о том, что ставится эксперимент с человеком, энергетический центр разрешил лаборатории ТВП забрать всю энергию Аюрюпинского каскада за полмесяца. Это давало возможность осуществить запуск машины на двенадцать миллионов лет назад, когда на этом самом месте предельная высота холмов не превышала ста метров над уровнем моря. Полминуты он провисит над этой доисторической равниной…

Машина закончила свой подъем внутри узкой коробки лаборатории. Значит, сейчас. Вот сейчас. Арсен торопливо подвинулся к иллюминатору, вцепился в обшитый кожей круговой поручень.

Сейчас.

И все ухнуло вниз. Нет. Все осталось на месте. Но он плыл. Плыл по воздуху. Да что же это?

Невесомость. Это элементарная, просто ни разу не испытанная невесомость. Непонятно только — почему. А там?..

Там, за иллюминатором, была ночь. Но она не могла быть ночью Земли. Это был мир огромных, весомых звезд. Не точек, а ослепительно излучающих тел. Чернота, но не бархатистая, как земное полуночное небо, а непроглядность бесконечной толщи черного стекла.

Арсен обернулся к другим иллюминаторам — и к ним хищно подбирались дымчатые рои неразличимой звездной мелюзги, этого космического планктона; теплились, словно кто-то непрестанно дул на них и не давал гаснуть, красноватые пятаки холодных гигантов; немерцающим стоячим огнем горели одинокие кристаллы голубых светил, и было все это удивительно чужим и нестерпимо ярким не только по сравнению с небом Земли, но и с тем привычным космосом околоземелья, фотографии которого так же неуклонно входят в арсенал мечтаний современной ребятни, как когда-то льды Северного полюса и Антарктиды.

Космос?..

Но на удивление не хватило тридцати автоматически отсчитанных секунд. Машину качнуло, и Арсен больно ударился коленками об пол. Прожектора били прямо в иллюминаторы, и слегка подташнивало, как после посадки самолета.

Машина плавно пошла вниз.

Снова Дым-Дымов балкончик, и то же выражение лиц, и ненужные дезинфекторы в ненужных скафандрах там, внизу… Арсен нажал рычажок, и дверца бокового люка распахнулась. Он выглянул — под ним было еще метров двенадцать, пол медленно плыл навстречу. С балкона дружно махали — в ужасе, естественно. Они еще не знают…

Когда оставалось метра полтора, Арсен спрыгнул. Фигуры в скафандрах бросились к нему. Арсен улыбнулся, похлопал кого-то по синтериклоновому плечу и вошел в лифт. Солидного вида приезжий — из столицы, видимо — при виде его шарахнулся в сторону. «Дурачок, — беззлобно подумал Арсен, — боится древней инфекции А я — из вакуума. Из самого первосортного вакуума, да еще по соседству с абсолютным нулем».

В кабинете было тихо; все, кроме Дым-Дыма, стояли. Арсен притворил за собою дверь и тоже стал молча, чтобы дать Дым-Дыму время обругать его за то, что вылез без дезинфекции. Говорить Арсену не хотелось — ведь одним словом он должен был разрушить все то, что Дым-Дым строил вот уже полтора десятка лет — сперва теоретически, потом непосредственно.

— Садитесь, — сказал Дым-Дым.

Арсен послушно сел на краешек стула. Все кругом по-прежнему стояли.

— Все-таки космос, — сказал Дым-Дым. — И чужие звезды, да?

— Да, — ответил Арсен. — Ничего похожего на наше небо.

Никто еще ничего не понимал.

— Надо думать, что это — все. — Дым-Дым поднялся и подошел к прозрачной стене кабинета. Внизу, в центре испытательного зала, сиротливо поблескивал одинокий шар. — Я думаю, что мы присутствовали при первом и последнем полете человека в прошлое. Повторение эксперимента с участием человека я считаю бессмысленным по сравнению с той опасностью, которой он подвергается в не известной нам точке космического пространства. Если у кого-либо имеются вопросы — прошу.

— Вопросы действительно имеются, — пробасил Инварьянджи, один из крупнейших палеонтологов страны. — Не постыжусь признаться, что я пока не понял ровным счетом ничего. Почему наша машина проявилась в прошлом не на том же самом месте, а где-то в отдаленном уголке космоса?

Дым-Дым посмотрел на Арсена, оба улыбнулись. Они были похожи на двух заговорщиков, которые хранят какую-то важную, но невеселую для них обоих тайну; тайна эта чрезвычайно проста, открыть ее может каждый, и вот они сожалительно так улыбаются, недоумевая, почему же этого никто не делает.