Читать интересную книгу Возвращение в Полночь - Константин Мзареулов

Нарядом командовал гунад, но рядовыми были спруты с планеты Фирим. Сверкнули неяркие вспышки парализаторов, и пьяные хулиганы скорчились в неудобных позах.

Университетские земляне окружили истекавшего кровью ван Хильдена. Приподняв его голову, Марат попытался зажать рану носовым платком, но красные струйки продолжали выползать из-под ткани. Потом Ирсанова довольно грубо отодвинули в сторонку.

Двое гунадов, одетых в оранжевые комбинезоны — такие же носили врачи, увозившие утром Джира, — склонились над раненым. Спустя мгновение голову ван Хильдена залили бесцветным желе, которое быстро затвердело, став розовым. Кровотечение прекратилось. Затем Эрика уложили на плоский эластичный прямоугольник, и это ложе, взлетев на антигравах, взяло курс в сторону выхода.

— Вроде бы здесь быстро залечивают раны, — с преувеличенным оптимизмом резюмировал Марат.

— Дело не в ране, — хмуро произнесла Лу. — Череп подлатать легко. У него поражена область памяти. Марч бросил озабоченно:

— У них опасная работа. Должны снимать психоматрицу каждую пятидневку.

— Да, конечно, — согласилась Луиза. — Но потери неизбежны.

Смысл этих реплик Марат не понял. К тому же полисмен-фиримец отозвал его в кабинет, оперативно превращенный в камеру для опроса свидетелей.

Офицер-гунад без особого интереса задал обычные вопросы, лениво выслушал рассказ Ирсанова об обстоятельствах ресторанной драки. Вся сцена была записана внутренними камерами слежения, так что Марату пришлось в основном объяснять — кто где стоял и что говорил. Миниатюрный приборчик записал его показания, другой прочитал мысли и подтвердил правдивость сказанного, а следователь, зевнув, осведомился:

— Тоже наемник?

— В каком смысле? — не понял Марат. — Я в университете работаю.

— Понятно, — полицейский вздохнул. — От этих наемников одни хлопоты. Нам, конечно, нужны солдаты, но это же не повод набирать всякую шваль. К тому же говорят, что у вас низкая стойкость к радиации…

Воистину, это был день неприятных событий и загадочных разговоров. Марат собрался переспросить, но полицейский, махнув рукой, отпустил землянина.

На улице моросило. Какие-то гунады — вероятно, репортеры — бросились к выходившим из заведения людям, требуя поведать подробности происшествия. Несколько человек отстали от группы, чтобы ответить любопытным журналистам. Вероятно, их снимали на видео, но Марат не заметил объективов. Оно и понятно — аппаратура здесь была миниатюризована практически до наноразмеров.

— Стервятники эти папарацци, — раздраженно бросил Марч. — Снова будут вопить: дескать, дикари-гуманоиды устроили очередной дебош.

Прорвавшись через оцепление журналистов, Марат увидел зачинщиков драки. Скованные гибкими лентами земляки сгрудились под охраной фиримцев возле аэробуса — наверное, их сажали в местный аналог «черного ворона». Рэнди, заметив Марата, отчаянно крикнул:

— Дядя, ты скажи, что мы не хотели. Просто вышло так — мы же не со зла.

— Он твой племянник? — удивилась Луиза.

— Нет, он просто кретин. — Марат направился к арестованным и, не доходя несколько шагов, спросил: — Рэнди, вас готовят воевать?

— Вроде того, — подтвердил аризонец. — Говорят: не нужно столько спортсменов. Или возвращайтесь обратно, или записывайтесь в солдаты. Хорошо платят.

Фйримец отодвинул Ирсанова мощным нажимом щупалец. Другие полицейские затолкали Рэнди в фургон.

Марат возвращался к своим с невеселыми размышлениями о внезапно открывшихся новостях. Хоть и неважно держат радиацию земляне, их все-таки завлекают обманом. Не иначе, Великие Хозяева сами воевать не желают, плохие из них солдаты — вот и вербуют наемников где и как придется. Значит, приближается настоящая большая война, для которой сгодится пушечное мясцо даже самого паршивого качества. Хотя, конечно, для войны имеет значение не только качество, но и количество.

— Не переживай, — ободряюще сказала Лу, взяв его под руку. — Эрика поставят на ноги.

— Если честно, не так уж я за него переживаю, — признался Марат. — Мы же почти не знакомы… Думаешь, память ему восстановят?

— Естественно. После регенерации мозговых тканей запишут его же психоматрицу недельной давности. Будет почти как новенькая. В худшем случае потеряет часть воспоминаний. — Луиза скорчила пренебрежительную гримасу. — Совсем незначительную часть.

— Погоди-погоди… — Он начал понимать. — Психоматрица заменяет личность?

— Психоматрица и есть личность. — Луиза тряхнула прической. — Поехали к тебе. Хочу напиться.

В отеле на Мадофисе, воспользовавшись кредиткой Джира, Марат синтезировал про запас пару литров отличного коньяка, по фунту черной и красной икры, головку рокфора, палку салями и пакет натурального кофе. Даже Лу, зарабатывавшая втрое больше, чем физик-новичок, пришла в восторг от такой роскоши.

Музыка, танцы, легкое опьянение. Луиза почти не сопротивлялась, когда Марат принялся потихоньку избавлять ее от излишков одежды. Потом она, беспричинно хихикая, нашла на столе семейное фото Ирсановых и недоуменно поинтересовалась:

— И это твоя жена? Не мог найти кого-нибудь получше?

— Какая есть, — вздохнул Марат, запуская руку ей под бретельки. — Согласен, бывают лучше.

Приняв эти слова на свой счет, Луиза эффектно пошевелила роскошным плечом, сбросив большую часть остававшейся на ней одежды. Остальное нетерпеливо сорвал сгоравший от страсти Марат. Лу шутливо отталкивала его, дразнила умелыми ласками, а потом устроила показательное шоу — не хуже чем в качественных порнофильмах.

— Ты совсем ничего не умеешь, — смеялась она. — Наверное, я у тебя вторая женщина, а первой была та страшилища с голограммы.

— Четвертая, — обиженно буркнул он. — А я у тебя какой — сотый или тысячный?

— Не считала, — весело призналась Лу. — Но я женщина порядочная, так что не больше пятисотого… Ну, не сердись, ползи сюда. Бабушка мальчика еще кое-чему научит.

После третьего урока Марат выдохся — возраст все-таки. Дикое желание погасло, вернулись беспокойные мысли о работе, о семье, о бесценной информации, которую не протащить через барьеры Миграционной службы. От такого сумбура в голове он разнервничался, захотелось надраться до бесчувствия.

— Слабоват любовничек, — посетовала Луиза. — Да и пить толком не умеешь. Горе мне с тобой. — Она снова захихикала. — Или тебя что-то беспокоит? Переживаешь, что жене-уродине изменил?

— И вовсе она не уродина, — вяло возразил Ирсанов. — А измена меня не так уж и беспокоит…

Его прорвало, и Марат выложил все. И про вал новых малопонятных сведений по истории древних времен. И про желание подарить Земле хоть каплю Техно-четыре. И про сегодняшний визит Чахеля. И про все остальное.

Сочувственно выслушав этот поток подсознания, Луиза рассудительно сказала:

— Информацию ты не увезешь, забудь об этом. Многие пытались, но никому не удалось, только себе хуже сделали… На полицейских не обращай внимания — Чахель всех новичков таким образом запугивает. Мне он на третью неделю подбросил микродиски и устроил представление: кричал, будто я поставила под угрозу существование Гунадри, а потому буду распылена в атомное облако. — Она усмехнулась. — Обычная жандармская провокация… А вот работа — это серьезно. Ты должен знать, что любая корректно поставленная научная задача может быть решена, тем более — в гуманитарной области. Если не справился — значит, дерьмовый из тебя исследователь. Поэтому напряги извилины и разгадай головоломку.

— Постараюсь, — вздохнул Марат.

Проснулся он около полудня. Луизы в постели не оказалось, и контрольный блок коттеджа сообщил, что гостья ушла рано — за полтора часа до начала рабочей смены в универе. Все-таки жизнь экспедиционного археолога имела большие преимущества — можно было не вставать с утра пораньше. А мужчинам совсем хорошо — нет нужды подолгу красоту наводить.

Первым делом он разыскал координаты клиники и справился о самочувствии Джира. Как выяснилось, чудодейственная медицина Старших Миров молниеносно излечила раны археолога, после чего Джир, проспавшись в отделении регенерации, был выписан домой. По домашнему номеру и всем известным Марату мобильникам работали только автоответчики, сообщавшие, что абонент отдыхает.

Пришлось Ирсанову своими силенками обдумывать результаты космической вылазки.

Ясно было лишь одно: гениальную идею о том, что покоренные куфонцы, уторры и колмунты обозвали «мятежниками» татлакских оккупантов, пора выбросить и забыть. Зато подтверждалась версия хроник, найденных на Кеннериде: татлаки помогали обитателям Пас-Лидоса воевать против повстанцев. Может, от их помощи пользы получилось немного, но все-таки имперцы помогали, то есть повстанцами быть не могли.