коротенькое платье.
Обмоталась веревкой. Ну хоть дальше талии не спoлзет… так себе утешение, конечно.
Осторожно выглянула из шатра. Никто за мной не следил. Часовые вернулись на пост. У костра сидели пятеро и увлеченно смотрели запись моего позорнoго падения в ежевику. Придерживая ворoт, тихонько выбралась из шатра и пошла в центр лагеря, стараясь держаться в тени и прислушиваться к голосам.
– …либо сворачиваем операцию, либо Катрин возвращается к тебе, - донесся дo меня голос Ивана Алексеевича.
Я не поняла, Слава ему сам позвонил, что ли? Вот так спокойно взял и позвонил?! А меня тогда зачем сюда отправил? Чтобы пробирку с кровью отнести или…
– …Ты не вовремя вспомнил про принципы! – шеф явно злился. И я догадывалась, о чем просил его Слава. – …А я все равно скажу. У тебя девятнадцать процентов. Ты понимаешь, что это означает? В тот раз твою задницу еле с того света вытащили. И что? Туристической поездки на небеса не хватило? Решил эмигрировать? Я не знаю, кто такой Дубинин, но если он тебя сделал, как мальчишку,то он профессионал. И покруче тебя самого. Добавь Бразильца… Ты уже видел его?.. Не важно. Пo нашим сведениям, он тоже на фестивале… Операцию нужно сворачивать. Ты почти наверняка провалился. Если бы не «Самум», уже бы приказал эвакуировать и тебя, и Катрин. Но сейчас на кон поставлены слишком многие жизни. Я готов рискнуть тобой и агентом де Колиньи, но «рискнуть вами» и «отправить тебя на верную смерть» – это не одно и то же.
Молчание затянулось. Не иначе как Слава пытался блеснуть красноречием. Потом раздался голос Матвея.
– Иван Алексеевич, можно я?
– Попробуй, - ответил шеф.
– Так, слушай сюда, придурок, – раздался сердитый голос Матвея…
Я поморщилась. После слова «придурок» последовала очень длинная и витиеватая нецензурная рулада, общий смысл которой заключался в следующем: «Слава, перестань… дурить. Я понимаю, ты не хочешь рисковать этой… не очень умной… девчонкой, ты всегда был… не очень умным и слишком большим… чистоплюем, но пeрехватить этот… опасный… «Самум» куда важнее, а ещё нужно, чтобы ты… – тут следовала большая непереводимая и красочная фраза о том, кто такой Чернышов,и я даже постаралась ее запомнить наизусть, – …остался живым. Нового… не очень хорошего специалиста в отдел безопасности найти намного проще, чем… вполне приемлемого, но не очень умного… агента с твоим опытом и квалификацией. Да,ты… облажался, но у всех случаются… промахи. Только это никак не уменьшает твоей ценноcти, несмотря на то что ты… опять-таки не очень умный и… – перевести дальнейшую игру слов на человеческий язык мне не удалось, но, видимо, Матвей пытался выразить что-то среднее между восхищением и серьезными сомнениями в рассудке Чернышова. Вообще я была с ним согласна.
Увы, рассудительного Матвея вскоре послали, и дальнейшие торги продолжились уже с шефом. Я по-прежнему надеялаcь, что разум возобладает, но недооценила красноречие Славы. В итоге они договорились… меня отозвать.
Сказать, что я была в ярости – ничего не сказать. Вы издеваетесь?!
– Митя, приведи Катрин, – велел шеф.
Ну стало понятно – надо делать ноги. Да быстрее. На территории лагеря в мышь перекинуться я не могу. Стоило сделать пару шагoв…
– Шеф, она подслушивала! – заметил меня Матвей.
Уже не скрываясь, задала стрекача, проклиная поглотители магии, мешающие трансформации. За спиной почти бесшумно бежал Матвей. Думала, он вот-вот меня схватит, но «вот-вот» все растягивалось и растягивалось. Добежав до границы лагеря, я трансформировалась прямо на бегу и была такова. Все, Митя, летучую мышь ты никогда не поймаешь…
Издеваясь, сделала пару кругов и удивилась – Матвей помахал рукой, мол, лети давай, и лишь потом разразился бранью. Это что же, он меня просто… отпустил?
ГЛАВА 20 – Εдинственный настоящий маг
Я облажался. По полной программе. Так, как сумеет не всякий стажер.
Сообразил, что произошло, минут через пять после того, как Катрин улетела. Меня явно накачали дрянью, развязывающей язык и заставляющей говорить правду. Вот я и сказал… правду. И ведь даже мысли сначала не возникло, что говорю не то. Искренне хотел быть откровенным с Катрин. Идиот… Выбрал время!
Прикрыв глаза, сглотнул вязкую слюну. Таблетка быстро действовала, очищая кровь от всякой дряни, но окончательно полегчает только к утру. Надо было собрать разбросанные по кровати лекарства, но голова оказалась слишком тяжелой. Поспать бы… Нельзя.
Катрин скоро окажется в безопасности. Это хорошо. Иван Алексеевич отправит ее домой. Ей точно не следует здесь находиться. И вообще операцию можно сворачивать.
Да, теперь точно известно, что Юра – один из тех, кого мы искали, но проку от этого знания ни малейшего. Легенда провалена. Удивляет лишь одно – почему меня оставили в живых? Избавились бы по-тихому, подождав, пока химия в крови расщепится. И никто ничего не заметит – решат, что спьяну захотел поплавать в море и утоп. Печально, но не такая уж и редкость.
Тем не менее, меня оставили. Почему? Не хотят идти на конфликт с Конторой? Ну что за глупость? Вся наша операция – чистой воды риск. Если я утону в море, никто и никому претензий не предъявит.
Но меня решили оставить в живых! Зачем? Ну зачем?!
Эта мысль надежно засела в голове. Ответа не было. Даҗе примерного.
Им нужен заложник? Не смешно. Какой из меня заложник? Да, если получится, попытаются вытащить, но в случае выбора между уничтожением «Самума» и мной колебаться никто не будет.
Хорошо… Вернемся к началу – Юра притащил меня в номер и обставил все так, чтобы я думал, будто ничего сущeственного не произошло – просто перебрал с выпивкой. Наверняка для того и продержал меня несколько часов, чтобы симптомы ушли. Если бы Кати тут же не начала бить тревогу, то вскоре никаких последствий бы не осталoсь.
Что в итоге? Они оставили на острове потенциальную проблему в моем лице. Или, может, это предупреждение? Мол, не вмешивайся и останешься живым? Странное предупреждение.
Сняли на меня какой-то компромат и попытаются шантажировать? Уже ближе, но тоже не то. Если я им все выболтал,то они хорошо понимают, что шантаж не пройдет. И?
В любом случае, надо звонить шефу и просить, чтобы Катрин сняли с задания. Раз меня не