Договорив, Джалобин многозначительно за молчал, слово давал своим юным слушателям время осознать, о чем, собственно, идет речь.
— Что это за стихи, мистер Джалобин? — спросила Филиппа, поскольку была не прочь почитать или услышать их еще раз.
— Неужели ты никогда не читала? — удивился Джалобин. — Когда мы вернемся в город, напомни, чтобы я дал тебе «Новый Оксфордский сборник английской поэзии». Это сонет Перси Биши Шелли. Первые стихи, которые я выучил в школе. Шелли — один из величайших английских поэтов всех времен.
— Стихи какие-то… иронические, — сказал Джон и полез на скалу, чтобы осмотреть окрестности. — Говорите, «кругом нет ничего»? — воскликнул он вдруг. — А белый «кадиллак», по вашему, что такое?
Автомобиль Нимрода, с незапертыми дверями, был припаркован совсем рядом, у той же скалы, позади каменных ног. Никаких внешних повреждений у него не обнаружилось, но передок оказался сильно заметен песком, словно машина попала в песчаную бурю.
— Вдруг он оставил записку? — сказал Джон и полез внутрь. Но ничего в салоне не нашел.
Филиппа сложила ладони рупором и несколько раз прокричала: «Нимрод!» Джон снова полез на скалу в надежде, что увидит сверху хоть что-нибудь. Но все было тщетно. Никаких стервятников, которые кружились бы над какой-нибудь далекой дюной, нацеливаясь на бездыханное тело, в небе тоже не было.
Филиппа снова закричала: «Нимрод», а потом ей в голову пришла замечательная идея. На миг закрыв глаза, она четко сказала:
— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Среди песков тут же появился настоящий большой медный рупор, такая штука, с помощью которой моряки переговариваются с проходящими мимо кораблями. Филиппа тут же принялась ходить взад-вперед, окликая Нимрода в рупор, а Джалобин, закрыв единственной рукой одно ухо, проговорил:
— Так-то надежнее. Это и мертвого поднимет.
— Замолчи! — закричал Джон — По-моему, звук…
Филиппа тут же опустила рупор. Все прислушались.
Наконец Джалобин разочарованно выдохнул и покачал головой.
— Никого, — уныло сказал он. И, обведя рукой безводный пейзаж, добавил: — Похоже, он приехал сюда на одной машине, а уехал на другой. Короче, похитили. Или в бутылку упекли и увезли.
Джон присел на корточки возле «кадиллака».
— Кроме наших следов, здесь следы только от «кадиллака». Думаю, его все-таки не увозили, а он исчез где-то здесь.
Он обошел машину и осмотрел зарывшийся в песок капот.
— А интересно, разве могло так быстро намести столько песку? И ветра сильного сегодня вроде не было…
— Песок есть песок, — отозвался Джалобин. — Он забивается везде, а как — никому не ведомо.
— Это не ответ, — рассердился Джон.
Но Джалобин уже шел обратно к розовому «феррари».
— Говорю же вам: тут ничего нет! — сердито сказал он, сел в машину, захлопнул дверь, включил кондиционер и даже застонал от наслаждения, когда волны прохлады объяли его тело. Несколько минут он наблюдал в окошко, как близнецы разговаривают с лампой, где сидел господин Ракшас. Когда они тоже вернулись к машине, Джалобину показалось, что они как-то странно на него смотрят. Филиппа открыла дверь, и вся прохлада мгновенно улетучилась.
— Мистер Джалобин, — позвала она.
— Да, что такое? — отозвался он и нахмурился, тут же почувствовав, что дети затеяли заговор. — А вообще, я и знать больше ничего не хочу! Мне жарко. Я устал, хочу пить и хочу обратно в свою комнату.
— У меня есть идея, — вкрадчиво сказала Филиппа. — Но ее осуществление потребует от вас определенной жертвы.
— Меня — в жертву? — вскинулся Джалобин. — Чтобы спасти вашего треклятого родственничка?
— Никто не собирается приносить вас в жертву, — заверила его Филиппа. — Мы просто хотим попросить вас сделать что-то, что можете сделать только вы… Жертва состоит в том, что вы могли бы использовать эту возможность ради собственного блага, а мы просим вас использовать ее на благо ближнего…
Джалобин сдвинул брови.
— Поменьше туману, детка, — ворчливо сказал он. — И побольше ясности. Пока я совершенно не понимаю, о чем идет речь.
— Когда-то, давным-давно, Нимрод обязался выполнить три ваших желания. До сих пор вы использовали только два. Верно? — Филиппа на миг замолчала, а потом решительно договорила: — Ведь ясно же, что можно сделать! Вы можете использовать третье желание, чтобы спасти Нимрода. Вам только надо произнести: «Я желаю знать, где Нимрод», и мы тут же его найдем.
— Вы предлагаете потратить мое третье… — Долгие годы тренировки не прошли даром: Джалобин не произнес заветное слово. Вместо этого он изобразил указательным пальцем спиралеобразное движение, вроде тех, что делают джинн, выполняя чужие желания.
— Да, предлагаем, — твердо сказала Филиппа.
— А мне самому тогда что останется? — возмутился Джалобин. — Выходит, я потратил зря все эти годы, пока придумывал самое-рассамое умопомрачительное… ну, это? И кстати, Нимрода-то нет. Кто же будет выполнять то, что я попрошу?
— Это мы уже обсудили с господином Ракшасом, — ответила Филиппа. — Если Нимрод находится в радиусе пяти миль в любом направлении и вы крикнете достаточно громко, он вас скорее всего услышит. Ну а не услышит… значит, не услышит. Хуже-то не будет.
— К тому же, если Нимрод погиб, ваше третье желание все равно останется неисполненным. Так ведь? — добавил Джон.
— А еще, мы тут обсудили и решили, что вместо этого желания вы получите еще три! — сказала Филиппа. — Мы их сами исполним.
Джалобин засмеялся:
— При всем великом уважении, которое я к вам питаю, вы по сравнению с вашим дядюшкой не джинн, а птенцы желторотые. Хотели сделать красный «феррари», а что вышло? Я, конечно, не против, эта бандура ездит, но что до выполнения… просьб мне, как и любому на моем месте, нужен только первоклассный сервис.
Тут он вылез из машины и принялся ходить взад-вперед, обдумывая поступившее предложение.
— Уж простите, — сказал он близнецам, — надо прикинуть все за и против. Я ждал и надеялся столько лет… Это ведь нешуточное дело. От него может зависеть вся моя последующая жизнь.
Похоже, упоминание о последующей жизни что-то стронуло в глубинах его души. Джалобину неожиданно пришло в голову, что этой последующей жизни может оказаться не так уж много, ведь он потратил столько никчемных лет на то, чтобы выдумать свое третье желание. Неужели и остаток жизни пройдет в тех же бесконечных сомнениях?
И вдруг точно пелена спала с его глаз. Он знал, что надо делать. Не только ради Нимрода, а ради самого себя.
— Я согласен! — воскликнул он. — Согласен! Согласен! Вы даже не представляете, как тоскливо мне жилось из-за этого третьего… Как я боялся ненароком обмолвиться и потерять его, как потерял два предыдущих. — Джалобин широко улыбнулся. — О господи! «Как такой развязки не жаждать?» — как говаривал принц Датский. Сделать благое дело и разом разрубить этот гордиев узел! Это ли не избавленье?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});