— Но она уверена, что ничего подобного не делала. Она мне так и сказала, и Ирена ее в этом поддерживает.
Снова он окинул меня долгим холодным взглядом:
— Вы были там. Вы видели. У нее в руке были ножницы. Она держала их, когда я вошел в комнату и увидел вас обеих.
— Их могли ей вложить в руку раньше. Или, возможно, она подобрала их с пола. — И, не дав ему возразить, я быстро спросила: — Если эта ужасная игра имеет хоть какой-то смысл, то как вы думаете, кто такой крестик?
— О каком смысле можно говорить! Она была в бессознательном состоянии и не понимала, что делает.
Сунув руку в карман, я достала сложенный листок бумаги, найденный мною в шкатулке из сандалового дерева.
— Вы думаете, это написала Лора и положила так, чтобы я нашла?
Листок с уродливыми детскими каракулями лежал перед нами на столе. Майлз мог прочесть, Что было написано, но записку не трогал. По его бесстрастному лицу невозможно было предугадать ответ на мой вопрос. Я только почувствовала, как в нем растет ярость против меня
— Почему вы держите ее в плену? — спросила я.
Он так резко откинулся на спинку стула, что меня охватил страх, и я, поднявшись с места, направилась к двери.
Неподалеку от дома Дони с самозабвением лепила снеговика.
— Ты знаешь, в каком направлении отправились Лора и Гуннар? — резко спросила я ее.
Ухмыльнувшись, она показала рукой, но, несмотря на всю ее веселость, в ее взгляде, таилась злоба. Отвернувшись от этой злючки, я двинулась по Лыжным следам, четко выделявшимся на снегу. Идти было нелегко, зато физические усилия принесли мне некоторое душевное равновесие. Я пыталась выбросить стычку с Майлзом из головы. Возможно, я испугалась без всякой причины.
Вокруг меня простирались снежные поля, по которым, пружинисто приседая, скользили лыжники. Невдалеке мелькнул красный свитер Гуннара и черно-белый костюм Лоры. Они с удивительной легкостью елочкой поднимались по склону! Еще мгновение — и скроются из виду, бесполезно пытаться догнать их. Но вот, добравшись до вершины, они развернулись и покатили вниз. Я осталась их поджидать там, где стояла, и вдруг увидела, как, проехав всего несколько ярдов, Лора взмахнула руками, тело ее изогнулось, и она начала падать. Она вскрикнула. И тут же Гуннар, резко затормозив, обернулся к ней. В следующее мгновение он сбросил лыжи и опустился на колени рядом с Лорой.
Я поняла, что она ушиблась, и бросилась через снежное поле по целине, то и дело проваливаясь по колено в снег.
Когда я добралась до них, Гуннар уже помог Лоре подняться, и Она осторожно ощупывала свою лодыжку.
— У тебя что-то с ногой? — закричала я, рванувшись к Лоре.
Они обернулись, и Лора ободряюще улыбнулась:
— Я повредила лодыжку, но не думаю, что это серьезно. Не торопись так, Ли, ты вся вывалялась в снегу, словно сама несколько раз упала.
Я принялась отряхивать снег с брюк и куртки, только теперь осознав свое эмоциональное состояние, безрассудное и неуправляемое. Я бежала к Лоре, как ребенок — к своей пострадавшей матери. Это потрясло меня и успокоило, прежде чем я окончательно выдала себя.
Гуннар наклонился над лыжами Лоры, изучая их, чтобы понять, чем было вызвано падение, и когда он поднял на нас глаза, взгляд их был серьезен.
— Были повреждены крепления, — пояснил он. Лора испуганно уставилась на него:
— Теперь ты веришь в то, что происходит? Ты веришь, что это было сделано намеренно?
Я вспомнила об изуродованной картине, о шепчущем голосе, о записке. Во всем этом не было реальной опасности, целью было помучить. Душевная пытка могла толкнуть запуганную женщину на какой-нибудь отчаянный поступок. Но Лора больше не боялась. Или боялась? Когда Гуннар снял с нее вторую лыжу, Я заметила, что вся ее недавняя жизнерадостность и приподнятое настроение куда-то испарились. Вернулся страх, и страх этот был еще сильней, чем прежде.
— Разве ты не понимаешь? — обратилась я к Гуннару. — Кто-то хочет, чтобы она была испуганной и беспомощной. Я не знаю, зачем это кому-то нужно, но это именно так. Словно ее к чему-то подталкивают.
На этот раз Гуннар не отмахнулся от моих слов, как от женских бредней, и не стал отрицать ужасного состояния Лоры, но я чувствовала, что подобное коварство недоступно его пониманию. Он принадлежал к тем людям, которые живут в хорошо сбалансированном мире, ясном и разумном, где не поддающимся объяснению поступкам нет места.
Лора вцепилась в его руку:
— Пожалуйста, я хочу поскорее вернуться в твою хижину и снять ботинок. Майлз знает, что делать. И, Гуннар, дорогой, спланируй для меня следующие несколько дней, как ты обещал. Помоги мне продержаться это время, пока я не уеду в Штаты.
Гуннар, поддерживая ее одной рукой, вопросительно посмотрел на меня поверх ее головы. Он не знал, как сражаться с невидимым необъяснимым злом. Казалось, он просил о помощи, а я не знала, чем ему помочь.
— Я уже планирую, — терпеливо ответил он. — Мне удалось заказать ложу в театре на среду вечером. А в понедельник я вас обеих приглашаю навестить мою матушку. Я устрою себе выходной. Но, Лора, было бы лучше, если бы ты рассказала нам, что с тобой происходит, разве нет? Безусловно, все можно было бы исправить, если бы мы точно знали, кто старается причинить тебе эти душевные муки.
Она яростно замотала головой:
— Нет, нет! Я скоро уеду в Голливуд. Прошлое останется в прошлом. С ним покончено. Оно никого не поймает вновь в свои сети. Иначе последствия были бы губительны. Майлз не хочет возвращаться, и я не собираюсь его больше об этом просить. Мне придется поехать одной.
— Был Майлз в студии в ту ночь, когда погиб Кэс Элрой? — бесцеремонно спросила я Лору.
До сих пор взгляд ее был теплым, почти нежным, теперь же она посмотрела на меня как на постороннего ей человека, какой я, собственно, и хотела быть.
— Конечно, его не было в студии. Это просто смешно. В тот вечер он был в театре вместе со своей сестрой. Все это знают. Чего ты добиваешься? Что еще теперь у тебя на уме?
Когда она сердилась на меня, я держалась с ней увереннее и чувствовала себя в своей тарелке больше, чем когда не помня себя бежала к ней. И мне хотелось, чтобы так было впредь.
— Твой муж только что предлагал мне деньги, чтобы я уехала, — ответила я. — Почему он так меня боится?
— Я сам был бы готов дать тебе взятку, чтобы ты убралась отсюда! — вмешался Гуннар. — Ты уже достаточно причинила неприятностей.
Они двинулись через снежное поле. Гуннар тащил на плече две пары лыж и палки, а свободной рукой поддерживал Лору, предоставив мне в одиночестве переваривать его резкие слова. Я побрела по их следам. Лора прихрамывала, и поэтому они продвигались вперед медленно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});