Анализ организации управления японского общества в V — начале VII в. позволил проследить ее развитие от осуществления организационных функций общинами, главами кланов через стадию использования для нужд управления мощных местных кланов, включаемых в разветвленную иерархию званий (кабанэ), к созданию простейшего — центрального и местного — аппарата управления, должностные лица которого выбирались или назначались либо из числа местной знати (агата-нуси, куни-но мияцуко), либо из представителей мелкой знати (томо-но мияцуко), либо (для нужд центральной власти) из ближайшего окружения царя или из иммигрантов (томо). Процесс формирования аппарата управления шел рука об руку с усилением царской власти и с территориальным расширением политического образования Ямато. В начале IV в. владения Ямато раскинулись (в современных географических понятиях) на востоке до Токай, на западе до Тюгоку, к концу IV в. включили в себя Канто. В V в. территория расширилась до Тохоку на востоке, Сикоку на юге, Кюсю на западе [Нюмон…, 1968, с. 26, 29, 38–39].
Скрытой пружиной развития органов власти стало появление двух новых категорий: обширного слоя населения, в период гос-подства системы кланов не нашедшего места в кланах (зависимых), о котором мы говорили в предыдущем разделе, и земельных владений, уже не подходящих под разряд общинных и клановых (мита, тадокоро, миякэ), — будущей темы этой главы. Ни зависимые и рабы, ни частные земли не могли надежно управляться средствами первобытнообщинного строя. Эти средства оказались малопригодными и для организации отношений между иными слоями общества, например между царем и главами кланов. Только режим государственного типа мог предложить необходимые новые формы организации, управления или подавления этих категорий людей и владений.
Эти формы складывались в течение веков и первоначально сводились к некоторому регулированию из центра местных отношений, распространявшемуся лишь на глав кланов, но не на их подопечных. Постепенно, используя иерархию кланов и клановых званий (кабанэ), приближая к себе наиболее мощные кланы (со званиями оми и мурадзи), назначая местных вождей кланов на должности владык округов (агата-нуси) и управляющих областями (куни-но мияцуко), т. е. на должности аппарата управления режима Ямато, связанные с понятием территориального деления, используя глав мелких и средних кланов и даже иммигрантов на постах, целиком зависящих от режима л рассеянных по всей стране (управляющие царскими корпорациями — томо-но мияцуко и миякэ-си), режим Ямато добился создания основ территориального деления и публичной власти, т. е. главных признаков государственной власти.
Режим Ямато, царская власть и ее аппарат, возникнув где-то в V в., сложились и окрепли в борьбе с кланами за полусвободных и частные земли. Идея традиционности, на которой стояли мощные кланы, оборачивалась против них: именно их категории людей и собственности не укладывались в патриархальную систему, зато служили удобным поводом для создания новой концепции политической власти и одновременно стали экономической базой для этой власти. Однако формы власти режима Ямато исчерпали себя к началу VII в. Дальнейшее их развитие уже сводилось не к использованию возможности общества кланов, не к некоторому урезыванию их прав в пользу центральной власти, а к нарушению сущностных отношений строя в целом. Чтобы избежать этого, новую организацию управления нужно было строить, в другом обществе и на другой экономической основе; добиться этого можно было либо путем революции, либо при помощи реформ.
Экономические отношения
Теперь настало время посмотреть, на какой почве сложилось общество Ямато и сформировались отношения управления, о которых мы говорили в двух предшествующих разделах.
Современному читателю нет нужды разъяснять решающее значение экономической базы для развития любого общества. Разберем вопросы первостепенной важности (отношения собственности на имущество, на землю, на людей) первоначально в семье и общине, затем у знати, наконец, в царских владениях.
Положение в семье и в общине на рубеже V–VI вв. рисуется в следующем виде [Харасима, 1965, № 9, с. 67–69]. На стадии, условно названной первой, имущество в семье считалось общим, но патриарх в земледельческой семье выступал как непосредственный распорядитель этого общего имущества, а глава соответствующей семейной общины не обладал правом собственности. Все трудовые действия осуществлялись в рамках сельскохозяйственного сообщества коллективно. Это влекло за собой важные последствия.
Патриарх мог переложить на главу семейной общины любую ответственность по организации и руководству земледельческого коллектива. Ось, вокруг которой шло развитие самой организации, — это совместные трудовые усилия работников под руководством патриарха. Право собственности на землю у земледельческой организации возникло как будто независимо от того, использовался или нет труд отдельных земледельцев на поливных полях. Право личного владения возникло и на сухие поля. В такой общине патриарх, обладающий особыми функциями, управлял изменившимися делами общины.
На этой стадии организации крестьян налицо использование личного труда и необходимых железных орудий, поэтому подъем целины мог быть осуществлен собственными силами организации. И такие земли могли стать собственностью сообщества. Разработка поливных полей требовала налаженного орошения и сложной организации труда. Последнее же на этой стадии было неосуществимо силами отдельных семей и небольших общин, поэтому в этой области до V в. и не возникла частная собственность.
Так как патриархи семей, имевшие в своем распоряжении имущество, подчинялись общинам, которые не располагали такой собственностью, между ними возникали трения и противоречия; стал необходим сговор, союз патриархов. Как правило, до V в. существовал обычай созывать советы совершеннолетних, посвященные вопросам посева и урожая, которые в источниках приняли мифологическую окраску.
До V в. община кроме рабов включала в себя и неравноправных членов чужих общин. Но с развитием идеи собственности такая практика вышла из употребления. Тогда члены слабых общин, чтобы избежать превращения в зависимых, пускались в бегство и бродяжничество. Потребовалось создание единой административной системы, чтобы пресечь бегство и закрепить беглецов за кланами и общинами. На этой, следующей стадии основные работники земледельческого коллектива, как единое целое, образовывали патриархальную семейную общину, совместно выполняли ряд работ, являлись собственниками земледельческих орудий и совместно владели имуществом. Специфика собственности на этой стадии заключается в появлении права личной собственности главы каждой общины. По сравнению с предшествующей стадией, где только патриарх выступал непосредственным собственником общего имущества, это новый шаг на пути развития частновладельческой системы.
Поэтому организация крестьян на обеих стадиях разная. Во- первых, на ранней стадии патриарх перекладывал ряд обязанностей на глав общины, а на второй стадии это стало затруднительным: патриарх и любой глава общины находились примерно в равном положении, поскольку оно подкреплялось становлением права последнего на имущество, а раз так — патриарх не только не мог подчинить главу общины, а, наоборот, сам выполнял его предписания. Отношения присвоения стали теперь выступать в виде установления доли присвояемого. Противоречие между присвоением и организацией на этой стадии в результате укрепления положения семейной общины развивалось по линии установления нормы присвоения. В VII в. именно по вопросу доли в присвоении центральной властью происходили ожесточенные схватки, тогда как законность такого деления признана еще в VI в. Это проявилось в ограничении присвоения и распределения и стало одной из экономических причин выдвижения в качестве политической задачи административного аппарата. Во-вторых, усилилась независимость отдельных общин внутри земледельческой организации за счет установления права совместного владения имуществом главы общины, куда включалось и личное владение. Особенностью этого процесса явилось то, что семейная община, обладая совместным имуществом, имела право, если это казалось выгодным, разделить имущество и передать его другой организации.
Утверждение независимости было вызвано возможностью контролировать присвоение и распределение. В связи с этим возникла тенденция искать резервы зависимой рабочей силы за пределами организации. В результате узы родства в общине ослабли. Если на ранней стадии патриарх мог использовать подчиненных ему общинников и не требовалось искать иной подчиненной рабочей силы (кроме домашних рабов), то на поздней стадии одни члены семейной общины уже не удовлетворяли потребностям земледельческой организации. Последней требовались люди, подчиненные не лицу, а производственному сообществу. Упрочение организации крестьян на последней стадии явилось предпосылкой распространения бегства и бродяжничества крестьян и рабов.