— Нет, отец, — хрипло произнёс младший Грост. — Она меня не любит. Не любит, понимаешь? Будет честно отпустить её и не предъявлять никаких прав.
— С ума сошёл? — спросил лорд-канцлер. — Девчонка махнула хвостом, и ты раскис? Кого интересуют ваши чувства? Я с самого начала заботился исключительно о процветании рода.
— Да-да, — перебил его сын. — Знаю. Кэрридан слаб, и от меня зависит, сохранится ли дар Гростов. Но Каролина — не единственная девственница на свете. Святые боги, отец, да пол-академии достойных невест. Красивых, родовитых, с чистой кровью. Леди Нейшвиль любит другого, я не хочу принуждать её к браку.
— Не единственная, говоришь? — рассмеялся старший Грост. — Она внебрачная дочь короля. Будущая наследница трона.
Я зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Голова закружилась, а коридор перед глазами поплыл.
Дочь короля? Я?!
Нет, боги, это ведь невозможно! Разве позволил бы Его Величество расти своему бастарду вдали от него? Разве мог он игнорировать моё существование, когда в королевстве было так неспокойно из-за болезни принца? Ведь аристократы уже начинали споры о том, чья династия воцарится следующей.
“И на Гростов ставили многие”, — припомнила я давнюю беседу тётушки с одной из подруг.
Тогда понятно, почему лорд-канцлер так вцпился в наш с Нейтаном возможный союз. Если бы я была дочерью короля, то после его смерти, на престол взошла бы с мужем. Правил бы, естественно, мужчина. В жилах наших детей одновременно текла бы кровь рода Грост и морского бога.
— Так вот откуда хвост, — прошептала я.
Королевская династия началась с полубога, сына повелителя морей и океанов. По какой-то причине его кровь проснулась именно во мне. Или способностью оборачиваться обладали все родственники короля? Если так, то в тайной лаборатории держат не жительниц подводных городов, а членов королевской семьи. Леди Аскерт — самоубийца. Его Величество сотрёт её в порошок за преступление против короны. Король не прощает предателей.
“А ещё королю не отказывают, — подкидывал дров в костёр сомнений внутренний голос. — Если Его Величество желает разделить ложе с замужней женщиной, то ни она, ни муж не посмеют возразить. Кому хочется прогневать правителя?”
Папа говорил, мама всегда была красавицей. Никто не мог сравниться с ней при дворе.
И она стала жертвой своей красоты. Привлекла внимание монарха, легла в его постель по приказу или собственному желанию. Понесла от него, но не рассказала ничего о моём существовании. А знал ли отец? Знал ли лорд Нейшвиль, что воспитывает чужого ребёнка?
— Теперь такое предположение смешно, — возмутился Нейтан. — Ты слышал допрос мертвецов не хуже меня. Каролина не уникальна. Женщин с хвостом ещё как минимум две. Они заперты в подводной тюрьме и добывают жемчуг для леди Аскерт. Каждая — внебрачная дочь монарха? Не слишком ли он плодовит для человека, зачавшего единственного сына?
— Молчи, глупец, — повысил голос лорд-канцлер, — ты ничего не знаешь.
Потом пару мгновений было тихо. Слышались шаги, скрип мебели, шорох работающих механизмов.
— Вот, — снова зазвучал голос старшего Гроста. — Протоколы тайного общества посвящённых. Их нашли, когда по просьбе короля разбирали ящики его старого стола. Я не знаю, откуда взялись другие русалки, но леди Книссет, мать твоей невесты, двадцать лет назад участвовала в ритуале жертвоприношения. Пятеро братьев общества спустились с ней в руины подводного королевства. Верхний зал на вершине горы. Туда батискафы добирались, но весь город ещё не обнаружили. Только храм. Там была статуя морского бога и алтарь. Магией создали воздушный пузырь. Леди Книссет, как самую прекрасную девственницу королевства, уложили на холодный камень. Её невинность и принесли в жертву. Как думаешь, кто провёл обряд? Конечно, сам король. Через два месяца леди Книссет вышла замуж за тихого учёного Ригана Нейшвиля. А через шесть месяцев после свадьбы родилась Каролина. Через шесть, Нейтан, такие дети не выживают.
— Всё равно, — упрямо заявил младший Грост. — Это не повод силой тащить её замуж.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А кто просит силой? Свози её на прогулку в лес, чтобы рядом никого не было, и она расслабилась. Напои вином. Сильно напои. Проклятье, Нейтан, не мне тебя учить соблазнять женщин. До этого как-то справлялся. Я два аборта оплатил твоим любовницам. Догадался же спутаться с гулящими простолюдинками. Шлюхами. А к настоящей леди теперь не знаешь, с какой стороны подойти?
— Знаю, отец, — огрызнулся некромант. — Но взять бесчувственную женщину, когда она пьяна, всё равно, что изнасиловать. Леди не заслуживает такого обращения. Проклятье, да ни одна женщина не заслуживает! Все мои любовницы сами в постель прыгали. Я никого не заставлял и начинать не собираюсь. Это унизительно для мужчины!
— Идиот, — простонал лорд-канцлер. — Я не знаю, как ещё тебе объяснить, на какие высоты нас выведет твоя свадьба с дочерью короля. Ты на трон сядешь после его смерти! Забудь о щепетильности хотя бы на мгновение. От тебя требуется единственная ночь с невестой. И тогда по любым законам тебе будут обязаны отдать её в жёны.
— Не хочу! Только не такой ценой. Я люблю её…
Гвидо Грост зарычал, и что-то тяжёлое упало на пол.
— Хорошо. Если ты по-другому не понимаешь, то я сам это сделаю. Силу рода Грост можно и от моего семени передать будущему ребёнку. Никто не заметит разницы.
— Ты сошёл с ума, отец, — тихо сказал Нейтан. — Ты сошёл с ума.
Я отшанулась от двери, будто меня облили кипятком. Он действительно сошёл с ума! Обезумел от жажды власти!
“Лорд-канцлер ни перед чем не остановится, — предупредил внутренний голос. — Надо бежать, Каролина. Бежать из этого дома, пока не стало слишком поздно!”
Я подобрала юбки и на носочках отошла обратно за угол, стараясь не шуметь. И только потом побежала.
“Вытащи меня отсюда, Роджер! — умоляла я, утирая слёзы. — Вытащи из лап мерзкого интригана!”
***
Я мерила шагами комнату и пыталась успокоиться. Было страшно и мерзко. Я чувствовала себя вещью. Инструментом в руках интригана и манипулятора. Захотел — подложил под сына. Захотел — взял силой сам. Или не силой. Как он там говорил? Увести в лес и напоить вином?
— Мерзавец! — я швырнула в стену подушку. — Чтоб тебе с вонючим трупом каждое утро просыпаться, подлец!
Я глубоко дышала и никак не могла прийти в себя. Очевидно, что из дома меня старший Грост не выпустит. Нельзя же так опростоволоситься. Потерять дочурку короля. Главный козырь в борьбе за власть.
“И что? — полюбопытствовал внутренний голос. — Будешь сидеть сложа руки? Или, как положено леди в первую брачную ночь, ляжешь в постель, приподняв подол сорочки и закроешь глаза, ожидая, когда кто-нибудь придёт лишать тебя невинности?”
Я представила, как к моей кровати крадётся лорд-канцлер, как его липкий взгляд скользит по оголённым ногам, и вздрогнула. Нет! Лучше умереть, чем принадлежать нелюбимому мужчине. Будь то Гвидо или его сын, неважно.
— Живой не дамся, — прошептала я и села на незаправленную кровать.
Слуги работали в доме некромантов из рук вон плохо. У нас давно сменили бы бельё и застелили покрывало. Или к хвостатым русалкам-пленницам было другое отношение? Я вспомнила о запертых в тайной лаборатории сёстрах по несчастью, и сердце защемило. Пока не знала о коварных планах лорд-канцлера ещё позволила себе засомневаться в Роджере, но теперь подозрения ветром сдуло. Мертвецы имени лорда не назвали. Это Нейтан из ревности упомянул декана, а старший Грост радостно его поддержал. Надеялся, что тогда я быстрее соглашусь на свадьбу? Ненавижу! Лжец и подонок! Как можно таким быть? Как его терпят боги и носит земля?
— Доброе утро, леди Нейшвиль, — прозвучал голос Гвидо Гроста из-за двери. — Вы одеты? Я могу войти?
— Нет! — выкрикнула я, подскакивая на ноги. Взгляд заметался по комнате в поисках чего-нибудь, что может сойти за оружие. Будто специально в спальне не быо ни тяжёлых канделябров, ни заколок с острыми концами. — Я не готова к общению, лорд Грост. Давайте встретимся позже?