— Вряд ли Джозеф будет в Сиэтле, — смущённо улыбнулась светловолосая.
— Вау, — расширила глаза девушка в восхищении, — великие цели. Одобряю!
— Да уж, — горько усмехнулась Тейлор, — спасибо.
— Хей, Лив! — воскликнула подбежавшая официантка. — Держи!
И протянула небольшую упаковку с лекарственным порошком.
Не обращая внимание ни на что больше, Оливия быстро развернулась на сто восемьдесят градусов к стене, налила в кружку тёплой воды из чайника и высыпала в неё обезболивающее средство, принявшись размешивать получившуюся смесь ложкой, дабы оно скорее растворилось. И как только это произошло, осушила стакан залпом.
Отлично! Сейчас станет легче!
— Добрый вечер! — искренне обрадовалась Клэр, разговаривая с кем-то. Наверное, очередной клиент.
Все звуки смешались в единую какофонию. В ушах слышался противный писк, а живот, казалось, скоро разорвётся от боли.
Ну давай же, обезбол, помогай!
Медленно вернувшись в исходное положение, при том сомкнув веки и приложив ладонь ко лбу, Оливия заметила гостя только спустя несколько секунд: уложенные волосы, отутюженный костюм, аристократичные пальцы, сжимающие ручку кожаного дипломата, и лёгкая улыбка. Томас.
— Лив, — почтительно кивнул он в знак приветствия.
— Мистер Хиддлстон, — неосознанно скопировала его действие светловолосая.
Раньше, читая книги о высоком чувстве, Лив никак не могла понять, как можно «утонуть» в чьих-то глазах. Это же всего лишь… глаза? Что в них могло быть такого особенного? Но сейчас девушка будто бы в полной мере осознала, что утонуть в чьих-то глазах и правда невозможно, но в человеке… в его заботах, радости, печали, во всех его самых положительных и самых отрицательных чувствах и эмоциях, которые выражали именно эти голубые глаза цвета речной глади. И в мире больше нет таких же.
Девушка осеклась. Кажется, они смотрели друг на друга слишком долго — достаточно для того, чтобы заподозрить что-то неладное. Оливия отвела взгляд в сторону, и Том этому умилился, тихо усмехнувшись.
— Вижу, вы решили остаться подольше? — кокетливо улыбнулась Клэр. — Как вам Секим?
— Он невероятен, — почти шёпотом отозвался шатен, по-прежнему не сводя взора со светловолосой, отчего девушка, зардевшись, смущённо улыбнулась.
— Да уж, — усмехнулась Алекса, поедая свою картошку и не обращая на происходящее и малейшего внимания. — Видимо, вы его плохо изучили…
— У меня ещё всё впереди, — согласно кивнул Том.
— Верно, — широко улыбнулась Кларисса, — я бы могла его вам показать. Думаю, вечер для этого — лучшее время суток. Как насчёт сегодняшнего?
Наконец мужчина оторвался от разглядывания своей ученицы и перевёл взгляд на темноволосую официантку, поначалу даже слегка растерявшись, но всё же быстро взяв себя в руки.
— Благодарю, но не сто́ит, — очаровательно улыбнулся он в ответ, — думаю, я найду личного гида. Могу я украсть вашу напарницу на этот вечер?
— Напарницу? — искренне поразилась Клэр, смерив Лив удивлённым взглядом.
Тейлор улыбнулась одними лишь уголками рта. Кларисса не привыкла получать отказ, да и быть для кого-то настолько особенной, что выбор публично делался в твою сторону, было так приятно.
— До конца смены ещё пятнадцать минут… — отозвалась светловолосая.
— Ничего, — быстро прервала её Клэр, — я справлюсь сама, — и приблизившись к уху Тейлор, быстро зашептала, — правда хочешь убирать тарелки, когда тебя ждёт такой мужчина? Беги, Золушка, пора становиться принцессой! Только туфельку не потеряй.
— Хорошо, — улыбнувшись кивнула Оливия и вновь обратилась к учителю. — Дайте мне десять минут.
— Жду в машине, — подмигнул ей мистер Хиддлстон и отправился в сторону выхода.
— Значит, всё-таки бойфренд? — заговорщически сощурилась Алекса, поиграв бровями.
— Потом всё объясню! — воскликнула Лив и, счастливо улыбаясь, побежала в раздевалку.
— Буду ждать с нетерпением! — рассмеялась в ответ Доусон.
21:23
В машине мистера Хиддлстона было невообразимо тепло и уютно: кожаный салон бежевого цвета, ароматизатор в виде новогодней ёлочки, свисающий с зеркала заднего вида и весело танцующий от движения автомобиля, рождественская музыка, тихо доносящаяся из магнитолы, и особого шарма всему этому добавляло осознание того, что все окна в машине были затонированы, а значит Тома и Лив никто не мог увидеть, будто они были одни в целом мире. Какой бы прекрасный это был мир!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лив расположилась на переднем пассажирском сидении, пристегнувшись ремнём безопасности, прижав колени к груди (что было крайне неудобно, но это помогало заглушить спазмы в животе) и высматривая многочисленные огоньки жилых домов, виднеющихся в сумерках города, периодически бросая смущённые взгляды в сторону Томаса, гордо восседавшего на водительском кресле.
Он был таким красивым. Свет фар проезжавших мимо машин игрался бликами на его лице: острых скулах, густых бровях, тонких губах и длинных ресницах. Его руки, такие идеальные, с длинными аристократическими пальцами и ухоженными ногтевыми пластинами, уверенно держали руль. Оливия заметила дорогие наручные часы известного швейцарского бренда на запястье мужчины.
От него исходило это ощущение внутренней, такой не демонстративной, самой настоящей уверенности, будто абсолютно всё было под контролем шатена. И это так притягивало! Лив действительно хотелось быть рядом с ним. Чтобы Том брал на себя ответственность, чтобы она могла быть слабой рядом с ним, чтобы он всё контролировал. Это было бы идеально.
Провалившись в пучину своих мыслей, Тейлор даже не заметила, как машина остановилась, мистер Хиддлстон отключил зажигание, включил свет в салоне и перевёл заинтересованный взгляд на девушку, всё это время бессовестно пожиравшую его глазами.
Словно бы очнувшись от транса, Оливия быстро отвернулась к окну, на мгновение зажмурившись от неловкости происходящего и услышала, как мужчина тихо ухмыльнулся, после чего вновь повернулась к нему.
Шатен медленно приблизился к лицу девушки, смотря исключительно на её губы и обдав горячим дыханием её подбородок, отчего светловолосая замерла и даже перестала дышать.
Сейчас! Сейчас! Сейчас!
Но Томас отстранился, достав с заднего сидения небольшой пакет.
— Идём, Лив, — нежно улыбнулся он.
Как можно быстрее Оливия отстегнула ремень безопасности, распахнула дверцу и вылезла из авто, едва не упав, ведь ноги онемели, и сейчас их окутало мерзкое покалывающее чувство, так похожее на рябь старого телевизора.
Летящей походкой Томас подошёл к железной двери подъезда многоквартирного дома, попутно кликнув по кнопочке специального брелка, чтобы замкнуть машину, и прислонил ключ к сенсорному датчику домофона, чтобы дверь с характерным писком отомкнулась.
И, распахнув железную конструкцию, принялся придерживать дверцу для своей гостьи, что всё ещё стояла у Седана.
Заметив вопросительный взгляд мужчины, Оливия всё же решилась податься вперёд, но треклятое онемение всё ещё не прошло полностью, из-за чего светловолосая стала нещадно хромать, едва не повалившись на землю, и скорее забежала в подъезд, желая скрыться в темноте от преподавателя. Почему-то ей казалось, что Том обязательно будет смеяться над её неуклюжестью. Что, если это его оттолкнёт? Станет раздражать, и он охладеет к Лив? Как же стыдно!
Тейлор успешно преодолела один этаж, два, три, несясь, по лестнице, как угорелая, будто бы пытаясь убежать от мужчины, скрыться от его глаз хотя бы на минутку, ведь удастся сделать это ей ещё очень нескоро.
Лив даже начала прерывисто дышать, запыхавшись, а в боку возродилось прежнее покалывание. К слову, обезболивающее действительно помогло, и спазмы стали менее болезненными, но всё же они не исчезли полностью.
— Лив, — раздался спокойный голос мистера Хиддлстона, отразившись эхом от голых стен.
Оказалось, Оливия даже переусердствовала и прошла больше ступенек, чем требовалось, а шатен уже принялся отмыкать нужную дверь ключом.