а ты уже губернатор, причём такого края, где деньги можно грести лопатой. На мой взгляд, это куда лучше, чем карьера военного. Вот уж не думала, что Андрея она привлечёт. В общем-то, мне и сейчас кажется, что это не его.
— Это ты зря. Андрей на своём месте. Он прекрасный аналитик, к тому же за его плечами такой военный опыт, какой его штабным коллегам и не снился. Уверен, что со временем он займёт министерское кресло. Так что не дёргай его. Если тебе нужна помощь в управлении корпорацией, вводи Сергея в курс дела.
— Да прям! Для сынули папа — бог и царь в одном лице. Поэтому он собирается пойти по его стопам. Андрей, как водится, против, но здесь нашла коса на камень. Серёжка упёрся всеми лапами и хочет поступать в Рязанское училище, как он его ни отговаривает.
«От судьбы не уйдёшь», — вздохнул Кирилл. Во время совместной попойки Андрей как-то разоткровенничался и рассказал ему о своих видениях, как и о том, что со смертью Слоневского и Раменской провидческий дар его покинул.
— Как вы хотите назвать дочь? — спросил он.
Даша фыркнула.
— А ты угадай.
— Извини. Я не хотел тебя огорчать, — Кирилл успокаивающим жестом коснулся её руки. — Не бери в голову. Это всего лишь дань прошлому.
— Хорошо, если так, — сказала она и сердито добавила: — Вот скажи, что вы оба находите в ней?
— Даш, тебе ли не знать? Любимого человека выбирает сердце, а не разум. Так что у меня нет ответа. Вот и ты смирись. Тем более, что всё это уже дела давно минувших дней. Была любовь, да вся вышла. Что у него, что у меня. Так что тебе не о чем волноваться.
— Лжёшь ведь и не краснеешь. Думаешь я не знаю, что ты до сих пор страдаешь по ней, но она не хочет тебя видеть?
— У меня к ней особый интерес.
Даша бросила на него сочувственный взгляд.
— Ты можешь потребовать через суд, чтобы она разрешила тебе видеться с сыном, — затронула она больную тему.
Кирилл неслышно вздохнул. «Ну конечно! Чтобы Михаил Николаевич в очередной раз накрутил мне хвоста. И так, что ни сделаю, всё не так. В последнее время этот старый змей всем недоволен и следит за каждым моим шагом», — подумал он с досадой. Опека наставника стала его тяготить. Поднаторев на новом для себя поприще, он довольно уверенно чувствовал себя в мутных волнах политики и рвался в самостоятельное плавание. «А лучше женись и заведи новых детей», — услышал он окончание фразы, сказанной Дашей.
— Давай закроем эту тему. Здесь не время и не место для неё, — сдержанно проговорил он.
— У вас, безопасников, просто мания преследования, — фыркнула Даша, но перевела разговор на его недавнюю поездку в Брюссель.
***
Заседание квалификационной комиссии состоялось три месяца назад и Жанна, ознакомившись с заключением ВАК, облегчённо выдохнула.
При её приближении Ксения вышла из тойоты.
— Ну что? — спросила она, обеспокоенно глядя на неё.
Жанна подняла большой палец.
— Порядок. ВАК дал добро. Отныне ты имеешь дело с кандидатом медицинских наук.
— Иди сюда! — Ксения обняла подругу. — Нисколько в тебе не сомневалась. Если уж кому давать учёные степени, так это тебе.
— Спасибо! — растроганная Жанна чмокнула её в щёку. — Нянька до шести посидит с Матвеем. Едем праздновать? — спросила она, отстранившись.
На лице Ксении появилось озабоченное выражение.
— Не могу! Давай вечером, а сейчас мне нужно на Литейный.
— На Литейный? — удивилась Жанна. — Что им от тебя надо? Тебя же вчистую комиссовали. Да и ты пять лет как покинула их епархию.
— Понятия не имею, — сказала Ксения. — В повестке обтекаемая формулировка, которую как хочешь, так и понимай.
Жанна нахмурилась. Как и в прежние времена, вызов в Большой дом не сулил ничего хорошего. Она наставила на подругу палец.
— Так! Живо признавайся! Родину в ближайшее время продавала?
Ксения энергично помотала головой.
— Честное слово! Ни оптом, ни в розницу!
— Тогда едем туда вместе. Если посмеют к тебе привязаться, я им такое устрою, что впредь закаются наводить на тебя напраслину.
— Может, не надо? — жалобно вопросила Ксения, но Жанна была непреклонна.
— Надо, Федя, надо! Одна ты не справишься. Знаю я, какие там вурдалаки водятся.
Сравнение бывших коллег с вурдалаками позабавило Ксению, и она улыбнулась.
— Жанка, вот что ты несёшь? Какие ещё вурдалаки?
— Такие как Лапочкин, их главный вурдалак, и его последыши Белозёрский с Рябовым. Мало, что ли, они попили нашей кровушки? Если за тобой нет грехов, значит, опять к какому-нибудь делу пристроят.
— Думаешь, позовут обратно? — спросила Ксения с затаённой надеждой и Жанна бросила на неё укоризненный взгляд.
— Ксюш, везение не вечно. У тебя было два крайне тяжёлых ранения и в обоих ты выжила лишь чудом. В третий раз может не повезти. Заканчивай мединститут, будем на пару резать народ. Уж лучше мы их, чем они нас. Давай садись за руль. А то я вожу так, что от меня даже таксисты шарахаются.
— Это точно! — хихикнула Ксения. — Водишь ты действительно лихо. А знаешь, что тебя легко засечь по матерному шлейфу, что тянется за тобой в интернете?
— Первый раз слышу, но не удивлена. От ваших шпионских штучек никуда не денешься.
— Ну так мы же профи, а навыки не пропьёшь, даже уволившись из органов.
Ксения села на водительское сиденье, и тойота плавно тронулась с места. Жанна испытующе глянула на подругу. «Вроде бы Ксения всё та же, смеётся и шутит как прежде, но что-то в ней изменилось. Конечно, она из спецназа и всё же, порой она реагирует так быстро, что даже становится не по себе. Когда она ассистирует во время операций, не успеешь сказать, какой нужен инструмент, как она уже вкладывает его тебе в руку. Да, она без пяти минут полноценный врач и такую сообразительность можно объяснить знаниями и опытом, но… Нет. Дело в другом. Я это нюхом чую. И этот нюх подсказывает мне, что без папиного изобретения здесь не обошлось. Видимо, флуорисцит, точней гелиоформ, не только починил повреждённые участки мозга, но и как-то взаимодействует с ним. Отец! Мама! Но почему вы ушли? Я не такая умная, как вы, одной мне с этой штукой не разобраться…»
— Ну? Что ты там притихла? Небось снова паришься по поводу меня? — прозорливо заметила Ксения.
— Ага! Не даёт покоя мысль, что за свинью мы тебе подложили. У Белозёрского хотя бы рабочий чип и к нему есть инструкция, а вот что деется в твоей голове одному лишь Богу известно.