— Джек… пожалуйста. Я не… я никогда…
Он на мгновение поднял черноволосую голову.
— Все будет хорошо, маленькая. Не бойся, мы не станем торопиться.
Дженни слегка успокоилась, но при мысли о том, что горячий язык Джека скользнет внутрь ее, в жилах закипала кровь. Она знала о существовании такой ласки, но никогда не испытывала ее на себе.
Джек стянул с нее трусики; место языка занял длинный смуглый палец, осторожно задвигавшись взад и вперед, задавая ритм, и между ног женщины стало горячо и влажно.
— Тебе нравится, правда, Дженни? — Это был не вопрос, а утверждение, но ответ соскользнул с кончика языка раньше, чем она успела подумать.
— Д… да, Джек… — Едва она вымолвила эти слова, как ее бедра разошлись в стороны и палец скользнул глубже, дразня, распаляя и усиливая наслаждение. Живот начало покалывать горячими иголками, и желание стало еще более нестерпимым.
— А так? — Вслед за первым отправился второй палец и тоже задвигался. Языки пламени охватили все ее тело.
— О Боже, Джек… — Он целовал ее яростно, жадно, гладил сразу везде, заставляя женщину дрожать, сочиться влагой и гореть огнем. Она хотела ощутить его внутри… должна была. — Джек, пожалуйста…
— Теперь скоро, маленькая. Обещаю.
Но пока ее мольба оставалась без ответа. Джек продолжал ласкать и гладить ее; казалось, прикосновениям опытных рук не будет конца. А затем он на мгновение оставил ее и вернулся в постель уже обнаженный. Когда Бреннен заставил Дженни сомкнуть пальцы на его могучем древке, у нее сами собой закрылись глаза и тело рухнуло в бездонную огненную пучину. Тонкая пленка не мешала ощущать пульсацию туго напрягшейся плоти. Пальцы крепко сжались, задвигались, и Джек со свистом втянул в себя воздух.
— Легче, малышка… — Спустя мгновение он оказался на ней, поцеловал в губы и раздвинул их языком. — Сейчас я возьму тебя, Дженни. Немедленно. Сию секунду. Я больше не могу ждать. — Он коленом раздвинул ей бедра; длинное, тяжелое копье устремилось вперед, нащупывая вход, растянуло его вширь, а затем вонзилось по самую рукоять.
Жалобно застонав, Дженни стиснула его кольцом мышц. Когда могучая плоть Джека начала двигаться взад и вперед, это напряжение распространилось по всему телу, охватывая женщину с силой, о которой она и не подозревала, и превращая ее в рабыню. Она обхватила плечи Джека и выгнулась дугой, давая ему возможность проникнуть еще глубже. Он участил ритм, неуклонно приближаясь к цели; движения стали длиннее и мощнее. Волны жара опаляли ее изнутри и стремились вырваться наружу. А затем сладостная судорога свела тело и прокатилась по нему взад и вперед.
Но движения Джека не прекращались, и ее затопила новая волна раскаленного добела наслаждения. На глазах Дженни выступили слезы, с губ сорвалось его имя. Она чувствовала напряжение Джека, понимала, что он вот-вот достигнет оргазма, ощущала последние удары упругой мужской плоти и громко вскрикнула, когда это произошло…
Сознание медленно возвращалось к ней. Большая рука Джека ласково гладила ее по волосам.
— Все хорошо, маленькая! Все замечательно!
— Ох, Джек!.. — Она прильнула к нему и заморгала, пытаясь стряхнуть влагу с пушистых ресниц. — Не могу поверить. Я никогда не знала… не представляла… никогда не думала, что это может быть так чудесно.
Его рука остановилась.
— Это? Что именно?
— Оргазм. Наверное, это был именно он…
Джек тихонько рассмеялся, и этот смех негромким эхом отдался в его широкой груди.
— Наверное… — Он повернулся на бок и прижал ее к себе. — Ты хочешь сказать, что никогда не знала этого?
Внезапно смутившись, Дженни спрятала лицо у него на груди.
— Никогда… — Не следовало говорить этого. Теперь он будет знать, насколько она несведуща в любовных делах. Так же, как во всем остальном.
Джек снова рассмеялся:
— Если бы это сказала мне какая-нибудь другая женщина, я бы ей не поверил…
Дженни попыталась подняться, но он поймал ее за руку и заставил снова опуститься на кровать.
— Подожди минутку. В чем дело?
— Жалею о своих словах, — в ее голосе звучала боль, — к сожалению, у меня не так уж много опыта в таких делах.
— Глупышка… — Джек приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз. — Мне было чертовски хорошо, хорошо до ужаса. А что касается твоего оргазма… Для мужчины нет ничего слаще сознания, что он был единственным, кто сумел заставить женщину испытать его. И никакие другие слова не могли бы доставить ему большей радости.
Лицо Дженни вспыхнуло.
— Так что спасибо за чертовски приятный комплимент, леди, — он наклонился и поцеловал ее, — теперь посмотрим, удастся ли мне добиться этого еще раз.
— Джек! — Но он уже подмял Дженни под себя, раздвинул ей ноги и скользнул внутрь.
Дженни стонала от ощущения полноты и жара, распространявшегося по всему телу. На сей раз она заранее почувствовала приближение блаженного спазма. Джек уже выполнил свое обещание унести ее на луну, и она ни секунды не сомневалась, что он сумеет сделать это снова.
Выгибаясь дугой в такт его длинным, ритмичным толчкам, Дженни улыбалась. Наконец нашелся вид спорта, в котором она могла бы добиться выдающихся успехов.
* * *
Джек зашевелился и открыл глаза. На стоявшем рядом с кроватью электронном будильнике горела цифра 2. Два часа ночи. Тело его было напряжено и снова жаждало Дженни, но когда Джек увидел, как сладко она спит, намерение разбудить ее быстро исчезло. Он отвел от щеки Дженни прядь мягких русых волос, несколько минут смотрел на нее затаив дыхание и вдруг понял, что улыбается.
Он дал Дженни то, что она просила, — сладкий, безмятежный сон. Какой бы оборот ни приняли их дальнейшие отношения, этого она отрицать не сможет.
Джек снова опустился на подушку, закрыл глаза и попытался расслабить упиравшуюся в простыню плоть. Наконец ему удалось уснуть, но когда с первым лучом солнца Бреннен пробудился, оказалось, что он лежит в той же позе, а Дженни рядом нет.
Джек сбросил с себя простыню, встал, прошел в ванную, почистил зубы ее зубной щеткой и причесался ее расческой. Услышав на лестнице шаги Дженни, он сжалился над ней, нырнул обратно в постель и натянул простыню до самого подбородка.
— Доброе утро, Джек, — тихо и слегка смущенно сказала она, озадачив этим Бреннена. Женщины, с которыми он ложился в постель, наутро испытывали что угодно, только не смущение.
— Почему ты поднялась в такую рань? Что, опять кошмар?
Уголки ее прелестного рта чуть приподнялись.
— Я не спала так два года.
Джек с трудом сдержал улыбку. Смеяться ни в коем случае не следовало.