Читать интересную книгу Малышка Главаря - Эмилия Марр

сдерживаясь, шмыгаю носом. Тогда Рома, сделав шаг к столу и взяв салфетку, протягивает ее мне. – Успокоилась?

– Да, – произношу осипшим голосом, а прочистив горло, уже более уверенно подтверждаю.

– Так, раз успокоилась, ну-ка пошли, сейчас по своей мягкой точке будешь получать за такое поведение. – Берет меня за руку и тащит к выходу из столовой. Следуем по коридору, а после сворачиваем не ко мне в комнату, а к нему. Хочу притормозить и спросить, но он не позволяет и рывком вперед заставляет меня идти за ним быстрее.

– Эээ, мы куда? – Что он собрался делать? Зачем тащит к себе?

– Сейчас буду делать тебя своей, – имитирует страшный голос и ржет над своей шуткой. – И да, о ребенке я говорил серьезно.

Мы уже зашли к нему, и я затормозила у входа.

– Ром?

Опять какой-то сюр начался.

– Иди сюда, – смотрит ласково и так призывно, что не могу сопротивляться и делаю к нему шаг. – Поговорим? М?

Протягивает руку, кладу в нее свою ладонь, но вместо ожидаемых ласковых объятий происходит резкий толчок, и он опрокидывает меня на кровать и сразу же накрывает собой, перекрывая путь к побегу.

– Эй, – искренне возмущаюсь, – ты что творишь? А поговорить?

– А мы обязательно поговорим, – смешно прищуривается и смотрит вверх, делая вид, что думает. – В процессе.

– Эй, так нечестно, ты обманщик! – выговариваю ему, а сама смеюсь, потому что он щекочет меня, а я жуть как боюсь щекотки.

– Я бы сказал – стратег. Да, определенно, мне так больше нравится, – издевается надо мной этот обманщик.

Из-за смеха набрать полные легкие воздуха никак не удается, но я не могу остановиться, потому что Рома так изощренно пытает меня.

Уже когда я выдохлась и просто не могу сопротивляться, он ловит меня за запястья и поднимает руки над головой.

– Хочу тебя, – произносит всего два слова, а у меня все стягивается внизу живота. Хочу прильнуть к нему сильнее, хочу принадлежать только ему.

От шквала охвативших меня эмоций соображаю совсем плохо, тянусь к нему за поцелуем, а он рывком наклоняется и пригвождает к постели. Жадно покрывает мое тело поцелуями, при этом произнося слова, от которых мне просто сносит крышу:

– Моя. Смелая. Дерзкая. Отважная. Сильная. Только моя. После того, что было в машине, я в этом окончательно убедился, – шепчет не совсем понятные мне слова.

Но я уже не вслушиваюсь, я тону в эмоциях. Рома ласково вбирает и нежно покусывает мои губы, легонько сжимая то верхнюю, то нижнюю, усиливая или ослабляя захват, увлекаясь и прикусывая зубами, что еще больше возбуждает меня, простреливая искрой мое тело насквозь.

Проделывая со мной невероятно приятные вещи и заставляя меня поверить его словам, он кидает меня в негу блаженства, откликающегося в теле мягкой усталостью. Наконец Рома насытился мной, притянул к себе и уложил мою голову на свое плечо.

Я полностью расслаблена. Чувствую только приятную легкость в теле. А сердце ноет в сладкой истоме. И перед глазами возникают флешбэки: как мы занимались эти же самым в машине, как она двигалась в такт нашим толчкам, как запотели окна… Внезапно в голове проносятся воспоминания тех дней, того кошмара, в котором я находилась. Я вспомнила все! Как лежала там, связанная, беспомощная. Какие гадости мне говорили, как пугали. Неприятная дрожь пробегает по телу, и я рефлекторно льну к сильной Роминой груди, стараясь отогнать те жуткие воспоминания. Он словно читает мои мысли – прижимает к себе и крепко обнимает.

– Ты вспомнила, да?

– Да. Это было жутко.

– Вот об этом я и хотел поговорить, Люба. Я вчера весь день был с отцом. До поздней ночи, а вернее, до утра. Общался с его командой и его правой рукой. Руслан хочет, чтобы я стал его наследником, принял на себя управление компанией. Образование позволяет, да и гены тоже. В ответ он гарантирует безопасность тебе и… маме.

Поднимаю голову, хочу увидеть его глаза.

– Да, я ему вчера рассказал, что она не погибла… Да, блин… я вчера о многом ему рассказал, мы долго говорили. – Подносит руку к лицу и как будто протирает лоб пальцами. Но я понимаю, что он просто стесняется показать мне свои эмоции, простые, человеческие. – В общем, остановились на том, что попробуем наверстать упущенное время. Да и мать не против, чтобы я общался с отцом. Раньше ей не позволял это делать отчим, а теперь… теперь мы сами можем решить.

– Я рада, что вы с ним пришли к одному. А как он отреагировал на твою маму? Ну, что она жива?

– Был в шоке. Даже присел на диван, – усмехается Рома. – Собственно, он случайно услышал ее голос, когда я говорил по телефону. Отнекиваться я не стал. Прямо заявил: да, она. Да, жива. Я подстроил ее смерть, и отправил ее за границу, и собираюсь к ней в будущем. Вот после этого мы и поговорили с ним. Основательно так. И с ней. Кстати, – отстраняется и с усмешкой смотрит на меня, – я и о тебе ей рассказал.

Замираю. Сердце начинает бешено стучать: страшно и волнительно узнать мнение матери Ромы обо мне. Как она отнесется к тому, что он связался с дочерью алкоголиков, без образования, без денег, без связей? Если и мать его против меня будет, что же мне останется делать? Неужели оба родителя не поддержат наш союз? И как поступит в этом случае Рома? Чью сторону примет? Согласится с родительской волей или будет отстаивать нас?

– Ну! Не томи! Как она отреагировала?

Он смеется, резко наклоняется и целует меня.

– Конечно она была рада! Она прекрасно помнит твою семью. И как мы проводили летом рядом. Очень расстроилась, что о Юрке нет вестей, но я уже с Русланом поговорил, он поможет. У него есть связи в военных кругах.

Сердце защемило от воспоминаний о брате. Вот только…

– А захочет ли твой отец мне помочь? Я ему не нравлюсь, и вообще…

Но не успеваю я договорить свою мысль, как Рома меня прерывает:

– Мама с ним вчера поговорила. И все разложила по полочкам. Мне даже пришлось выйти из кабинета. Уж не знаю, что именно она ему сказала, но когда я вернулся, он пообещал, что не будет лезть в мои отношения. Ты рада?

Прячу улыбку у него на груди.

– Вижу, что рада. И я рад, – словно рассуждает вслух Рома. – До утра пили с ним, обо всем поговорили, как взрослые мужчины. И это было так необычно для меня. Потом к нам Даня подвалили – и все по новой.