Читать интересную книгу Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - Лора Роулэнд

Вновь передо мной возник образ моей матери, такой исхудалой, бледной и неподвижной! Папа сидел рядом с ней, а мы, дети, стояли в ногах кровати.

— Мы оставались с ней, пока она не умерла.

Когда мама испустила последний вздох, Брэнуэлл вложил свою ручонку в мою. Это изгладилось из моей памяти, мой рассказ восстановил утраченную подробность кончины мамы. Слезы покатились по моим щекам.

— Как грустно, что безвременная смерть вашей матери была не единственным горем вашего детства, — сказал хозяин дома. — Ведь вы потеряли и двух своих старших сестер.

Хотя его голос источал сочувствие, его слова усугубили мою боль. Мне было невыносимо думать о Марии и Элизабет, не говоря уж о том, чтобы подчиниться расспросам о них.

— Вы стояли у их смертного одра? — не отступал он. — Вы молились об их душах, когда они покидали этот мир?

— Да, у постели Элизабет, — сказала я, вынужденная ответить вопреки своей воле. («От него я не могла ничего утаить», — написала Изабель.) — Но когда я узнала, что Мария при смерти, было уже поздно. Она и Элизабет заболели в нашем пансионе. Их отослали домой, а меня оставили там. Папа привез меня домой вовремя, чтобы я могла увидеть Элизабет еще раз. — Пламя свечей отражалось в моих слезах. — Но попрощаться с Марией я не успела.

— Ваша история причиняет мне печаль, не выразимую словами, — сказал хозяин дома.

И он, казалось, был искренне удручен. Пока я плакала, его сочувствие успокаивало меня, и я совсем забыла, что именно он пробудил мои самые тягостные воспоминания. Когда мои слезы иссякли, он сказал:

— Мы больше не станем останавливаться на трагедиях. Давайте теперь обсудим ваш опыт в благородной профессии наставничества. Как замечательно, что вы попытались открыть вашу собственную школу.

Увы, эта школа была еще одним тяжким эпизодом моей жизни, который извлекли на свет его шпионы.

— Я пополнила свое образование на Континенте, так что могла предложить уроки французского, — сказала я, — и разослала проспекты всем, кого знала, но не обрела ни единой ученицы. Хоуорт ведь тоскливая глушь.

— Школа была обречена вопреки всем вашим усилиям, — сказал хозяин дома. — И не ваша вина, что вам не удалось обеспечить независимый доход для себя и ваших сестер.

Так я верила, но не могла избавиться от грызущего подозрения, что моя нелюбовь к преподаванию и затаенное желание потерпеть неудачу свели на нет все мои старания. И хотя в его голосе не было намека на осуждение, я подумала, что вина была моей. Я ощутила себя жалкой никчемностью вопреки моим литературным успехам, о которых он как будто не знал; в тот момент даже я сама могла бы поверить, что никакого успеха вообще никогда не было.

— Женщина в вашем положении может обеспечить свое будущее, выйдя замуж, — сказал он. — Почему не вышли вы?

Он словно бы знал каждое мое уязвимое место и теперь коснулся самого болезненного.

— Я не хотела стать женой ни одного из тех двоих, кто сделал мне предложение, — ответила я, вынужденная защищаться. — Они столь же мало подходили мне, как я им.

— Возможно, ваш уникальный характер обрек вас одиночеству.

Сказал он это как комплимент, но с оттенком пророчества, которое опровергало мою затаенную надежду все-таки найти любовь. Мистер Слейд не явился меня спасти, и это выглядело неопровержимым доказательством, что он не был предназначен для меня.

— Но не отчаивайтесь, мисс Бронте, — сказал хозяин дома. Его голос нес мне утешение из-за экрана. — Я ценю вас так, как не способны другие мужчины. Во мне вы видите друга, отдающего должное редким качествам, которые другие оставляют без внимания. Я вознагражу вас за ваши многие невзгоды и неудачи.

Я чувствовала себя настолько потерянной, лишенной надежды и одинокой, что почти верила, будто он — единственный человек в мире, кому я дорога. Я смутно понимала, что теми же самыми чарами он опутал Изабель Уайт. «Он, казалось, был единственным человеком в мире, кто знал и принимал меня со всеми моими изъянами. Каждая частица меня, которую я вручала Ему, каким-то необъяснимым образом снискивала мне Его благоволение, а я жаждала превыше всего Его благоволения». Должно быть, он показал ей пустоту ее жизни и заманил в свою предательскую паутину.

— Теперь настало время обсудить предложение, которое я упомянул в письме, — сказал он. — Я предлагаю вам место у меня.

Свое умение очаровывать он проявил более чем наглядно, однако его побуждения, касавшиеся меня, оставались неясными. Я сказала:

— Почему вы хотите нанять меня? Почему не пожалели стольких хлопот, чтобы доставить меня сюда?

С легким смешком он ответил:

— Возможно, вы знаете присловье «Умный враг предпочтительнее глупого друга»? Однако я считаю, что наиболее желателен умный друг.

Он полагал, что может сделать из меня сообщницу и использовать мой ум в своих целях. Тогда ему не придется опасаться, что я донесу на него властям. Он явно старался подчинить меня, уничтожив мое самоуважение.

— Какой пост вы мне предлагаете? — спросила я.

— Могу сказать лишь, что, приняв его, вы станете богатой женщиной, — сказал он. — Каждое ваше желание будет удовлетворено. Вы будете жить в роскоши, обеспечите себе будущее, какого и вообразить не могли, и исполните предначертанную вам судьбу.

Его оценка моего характера опиралась на сведения, собранные обо мне его шпионами, и на то, что он выведал у меня сегодня вечером. Он считал меня женщиной умной, но неудачливой, смелой, но терпевшей крах во всем, за что она бралась до сих пор, так что ее можно было купить туманным обещанием финансового благополучия и обретением новой цели в жизни. Однако оценил он меня неверно. Он не знал, что я автор знаменитого романа и что я в союзе с агентом Короны. Мистер Слейд сохранил свою личность в тайне, как и я свою; злодею еще предстояло узнать, что мистер Слейд гонится за ним. И, подобно столь многим, он недооценил меня. А пока, если я хочу остаться в живых, мне следует подыгрывать ему.

Даже замороченная чарами, я понимала, что передо мной дьявол во плоти, предлагающий купить мою душу. Если я соглашусь, он вовлечет меня в черные деяния, как вовлек Изабель. Если я не подчинюсь ему, то меня ждет такой же насильственный конец. Ценой за богатство и исполнение желаний была вечная погибель моей души. Тем не менее потребность ухватиться за его предложение боролась с моим недоверием и врожденной осторожностью, настолько обаятелен он был. Он подорвал мою уверенность в себе — что лучше я могла бы ожидать от жизни? И хотя я предпочла бы больше никогда не терпеть его общества или беспощадного копания во мне, я страшилась того, что он сделает в случае моего отказа.

— Но вам требуется время обдумать мое предложение, — сказал он вкрадчиво. — Я не жду, что вы примете решение с такой поспешностью. Вернувшись в Англию, вы поместите в «Таймс» объявление, что мисс Бронте принимает или не принимает предложенный ей в Бельгии пост. А теперь карета отвезет вас назад в ваш отель. Я прощаюсь с вами и благодарю вас за восхитительный вечер. Прошу, наденьте повязку на глаза, мисс Бронте.

Когда карета высадила меня перед отелем, я стремглав кинулась внутрь… и так сильно столкнулась с мистером Слейдом, что он крепко меня обнял, чтобы удержаться на ногах и не дать упасть мне. Вся дрожа, я прильнула к нему.

— Слава богу, вы целы и невредимы! — воскликнул он с облегчением.

— Я так боялась! — простонала я. — Почему вас не было?

— Ваш кучер сумел скрыться от нас.

Как я и страшилась. Теперь меня затрясло еще сильнее при мысли, что я была совершенно одна и беззащитна.

— Я вернулся сюда и ждал вас, — сказал мистер Слейд. — Полицейские все еще ищут.

С запозданием я осознала, что объятие наше слишком уж тесное, и попятилась от мистера Слейда. Он усадил меня на диван и поручил горничной принести мне чаю. Мне в руку вложили блюдце с чашкой, но рука моя так тряслась, что фарфор дребезжал. Однако крепкий горький напиток взбодрил меня.

Мистер Слейд сидел рядом со мной.

— Куда вас увезли?

— Не знаю, — сказала я и объяснила почему. — Но дом, видимо, очень большой и где-то за городом.

— Как этот дом выглядел?

Увы, мне пришлось сказать, что повязка препятствовала увидеть хоть что-нибудь, кроме столовой, которую я и описала во всех подробностях.

— Расскажите мне про мужчину, с которым вы встретились, — сказал мистер Слейд.

— Назвать мне свое имя он не пожелал. И его лица я ни разу не увидела. Он сидел за экраном. Но я знаю, что он иностранец.

Я попыталась изобразить его акцент, однако подражания мне никогда не удавались. И мистер Слейд, как и я, не сумел определить, откуда он родом. Когда мистер Слейд спросил, о чем мы разговаривали, я изложила предложение, которое тот сделал мне.

— И все? — сказал мистер Слейд. — Вас не было очень долго. Что еще произошло?