Читать интересную книгу Путь Знахаря - Константин Утолин

Дмитрий действительно немного устал и поэтому вернулся в отведенный ему дом и некоторое время поспал. А когда проснулся и пошел прогуляться, то почувствовал, что весть о том, что странник вылечил ребенка, уже облетела всю деревню. И он стал знаменитым — все проходящие мимо аборигены кивали и благодарили его так, словно он вылечил их собственных детей.

Остаток дня Дмитрий общаясь и вживаясь в местный быт — нырял вместе с ловцами рыбы, добывал плоды и таскал камни для отделки домов. И спустя некоторое время ему показалось, что он понял, почему на базу землян на этой планете обрушились разные напасти. Видимо, весь этот мир в целом, как одно большое живое существо, ощущал некую скрытую в землянах угрозу для своего образа жизни. В принципе, уже с этим ощущением можно было смело возвращаться, но ему дали три дня и поэтому он решил попытаться найти более явные подтверждения возникшей гипотезы. Потому как какую конкретно угрозу в присутствии землян ощущал живой мир этой планеты как единое целое, он пока так и не понял.

Вечером этого дня его пригласил к себе вождь. Когда Дмитрий пришел, там уже собрались все местные лекари. И больше никого. Более того, войдя, Дмитрий ощутил, что его мысленную сферу словно накрыло пологом — он перестал ощущать фон от жителей деревни. Значит, вождь и местные знахари хотели поговорить лично и закрыли место проведения встречи для доступа чужих мыслей. Что же их к этому побудило?

Первым заговорил вождь:

— Наши лекари обсудили то, что они увидели у девочки. И это нас насторожило.

— Да, болезнь странная. И если бы мне мой наставник в свое время не рассказал, что в древних книгах о подобном упоминалось, я бы сам тоже не догадался, что надо смотреть и как лечить, — ответил Дмитрий.

— Дело не только в этом, — вступил в разговор Феорий, — Эта девочка одна из самых чувствительных среди всех виденных мною соплеменников. Она может ощущать не только мысли отдельных живых существ, но и чувствовать то, что мы называем надмыслями, возникающими у сообществ живых. У тебя на родине тоже наверняка известно, что стая птиц или рыб больше некоторой численности начинает обладать свойствами, которыми не обладает ни одна из входящих в стаю особей. И свойства эти порой очень похожи на разум. Так вот заболевшая девочка могла слышать и видеть и эти мысли тоже. А поскольку среди нас нет никого, кто мог бы осознанно или даже случайно пожелать причинить вред соплеменнику, и тем более ребенку, то значит ее болезнь вызвана чем-то, что она ощутила среди мыслей какого-то из таких сообществ других живых существ. Но никогда раньше никто из стайных животных не хотел причинять нам сознательный вред. Да, конечно, в воде есть опасные и для нас крупные хищники, порой к тому же устойчивые к внушению, и мы с ними периодически сталкиваемся. Но они тоже не имеют своей целью сознательное причинение вреда — они просто хотят есть. И ни разу такие столкновения не приводили к подобной болезни. Да и девочка с ними никогда не встречалась. А это значит, что где-то в нашем мире появилось что-то, готовое осознанно причинять вред другим живым существам. И это нас настораживает. Может быть ты смог почувствовать что-то глубже, когда лечил ее и сможешь указать нам источник опасности?

Сидящие рядом Нанбег и Кеори согласно закивали, одновременно передав образы волнения и просьбы помочь. Дмитрий же, делая в открытой части своего «Я» вид, что вспоминает все необычное, встретившееся ему при изучении внутреннего мира больной, в закрытой части своей Сущности лихорадочно обдумывая свой ответ. Ясно было, что единственным внешним, чужеродным фактором воздействия на ноосферу этой планеты было присутствие земной базы. Но земляне тщательно избегали не только прямых контактов, но и даже случайных демонстраций аборигенам себя или своей техники. Что же в этом случае, могло послужить фактором, вызвавшим возмущения здешней структуры тонких сил, пусть и возникшие только на самых глубинных уровнях этого мира? Ответа не было. И говорить про присутствие на их планете пришельцев из другого мира тоже было нельзя. Придется отделаться ничего не значащими мыслями. И Дмитрий ответил:

— Я сейчас постарался вспомнить все, что увидел, но не нашел ничего, что указывало бы на причину или источник болезни. Так что и я не смогу ответить.

— Что ж, мы попробуем собрать сход лекарей и вождей всех доступных нам островов. Может совместными усилиями получится увидеть источник искажений потоков сил, который оставил отпечаток на этой девочке, — подвел итог вождь.

— Но это тревожный признак, — синхронно помыслили Феорий и Нанбег. И Нанбег продолжил:

— Мы привыкли полагать, что Изначальный Творец добр. Естественно, нам так удобнее. Поскольку иначе становится совсем уж страшно — если всемогущее существо настроено по отношению к нам не добро. Проблема же вся в том, что мы привыкли полагать, что все, что не является для нас добром, является, конечно же, злом. А между тем все может быть гораздо сложнее. Вот, например, мне после этого случая и сказанного сейчас вождем относительно свойств, появляющихся у стай, пришла мысль — а что, если мы в своем спокойствии перестали удовлетворять каким-то законам развития нашей стаи? А вдруг Изначальное Устроение «выдергивает» разумные Сущности из Великого Ничто, «проявляя» и воплощая их в телах лишь затем, чтобы «украсить» какой-то из непрерывных праздников своей, более великой, жизни? А потом легко оставляет их умирать в том мире, где отмечался именно этот праздник. А мы перестали веселить Творца?

— Ну, это уж слишком мрачный образ мира, — ответил Кеори. — И в нем нет равновесия между порядком и отклонениями от него.

— Как знать, как знать. Да и верно ли мы понимаем это самое Равновесие Мира, — не уступал Нанбег. — Кстати, а что думает по этому поводу наш гость? Ведь он же тоже, как я понял, удивлен такой странной формой болезни.

— Честно говоря, мне нечего ответить помимо того, что я уже поведал, — промыслил Дмитрий. — Наверное, вам всем и впрямь надо попытаться соединить разумы самых чувствительных и умных жителей всех близлежащих островов. И быть может в результате возникнет коллективный разум, как у стай животных. Который поймет, в чем проблема, а кто-то из составляющих его частных разумов сможет ухватить, ощутить суть этого ответа. Другого способа и я не вижу.

— Ладно, поздно уже и пора отдохнуть, — взял на себя инициативу вождь и полувопросительно — полуутвердительно обратился к Дмитрию. — Как мы все чувствуем, ты собираешься вскоре отплыть дальше?

— Да, дня через два.

— Что ж, подумай и скажи мне завтра, что из припасов и снастей необходимо тебе, чтобы мы успели это изготовить. Также мы поможем тебе нарисовать пути к тем островам, где живут племена, с которыми мы общаемся. Кроме того, мы постараемся призвать одного из китов (так для простоты именовал Дмитрий образ того существа, который использовал вождь) и он поможет доплыть до ближайшего населенного острова. И все члены нашего племени будут желать тебе успеха на твоем пути.

На следующее утро Дмитрий, собрав охапку дров и пригласив вождя, сказал, что в ответ на его любезное предложение помочь ему собрать припасов в дорогу он хочет научить его племя тому, что может оказаться полезно в быту, а может быть, даже покажет племени новую, ранее не ведомую им стихию. Уходя с корабля, знахарь на всякий случай прихватил с собой лупу, выполненную корабельными умельцами из одного из сортов местного прозрачного минерала типа кварца. И вот сейчас она пришлась как нельзя кстати. Когда Дмитрию удалось развести костер, вокруг собралось уже много местных жителей. Он попросил принести большую рыбу, и когда это было сделано, насадил ее на длинную тонкую палку и зажарил. После чего откусил от нее кусок и предложил попробовать вождю и всем остальным.

Это была первая жареная рыба, которую попробовали аборигены. И ее вкус им понравился. Поев рыбы, все разошлись. Остались нескольких жителей, плававших на другие населенные острова. Они мысленно стали показывать Дмитрию, как они туда плавали. А он наносил их описания на свою карту. А спустя примерно час по земному времени Дмитрий прощался с гостеприимными хозяевами острова. Уже садясь в плот, он решил, что ничего особо страшного не случится, если подарить аборигенам лупу. Тем более, что, как он знал, и сами земляне в планах имели контакты с аборигенами и передачу им некоторых из своих знаний и нарушили эти планы лишь возникшие кризисные ситуации. Да и никакого вреда для местных жителей в этом своем действии Дмитрий не чувствовал даже в отдаленном будущем. И поэтому, когда помощники из числа местных путешественников уже сталкивали плот на воду и начали крепить его специальной сбруей к действительно приплывшему к берег местному аналогу кита, он спрыгнул обратно и, достав из сумки лупу, вручил ее вождю. Тот в ответ обнял его своими короткими ручками, и Дмитрий ощутил, как его разум буквально окутали волны теплых и светлых эмоций благодарности, излучаемых всеми членами племени разом. Вернувшись на плот, он получил от одного из членов племени, умеющих общаться с китами, инструкции по тому, как договариваться (не приказывать, а именно договариваться) с этим животным и попробовал их применить. Сознание кита оказалось достаточно понятным и уже со второй попытки Дмитрий понял принципы общения с ним. И морской великан повлек его плот прочь от острова. Дмитрий стоял на корме и махал рукой стоящим на берегу жителям деревни. А те смотрели на уплывающего вдаль странника и благодарили мир за то, что он прислал им столь интересного и полезного гостя. И желали ему счастливого пути. Слышать их мысли Дмитрий перестал лишь спустя час после того, как остров пропал из виду. А еще спустя десять минут над ним уже завис планетарный катер землян. Перебравшись на него, Дмитрий договорился с китом, чтобы тот продолжал свой путь. На плоту осталась карта, которую найдут жители того острова, к которому приплывет кит. Ну а то, что на плоту никого не окажется — так мало ли что могло случиться в море. При этом Дмитрий надеялся, что находка побудит членов этого племени задуматься о том, чтобы начать предпринимать путешествия. И глядя на стремительно исчезающий из виду в окне панорамного обзора плот, он думал, что в будущем местные жители уже сами дорисуют начатую им карту их мира.