— До вечера… — Кира уже давно всё для себя решила. — Не знаю даже…
— Забыл сказать тебе, дитя, награда больше чем достойна… Полсотни золотых за час-другой…
— Разве я похожа на продажную бабу с базара?! Разве похоже, что деньги меня интересуют?!
— Прости, прелестное дитя, я не хотел совсем обидеть. За появление тебя, я даже сотню заплатить согласен…
Кира сглотнула слюну жадности.
— Не ради денег — ради славы, согласна я с тобой идти, — о святой Мастук, подумала она, с этим благородным стариканом ещё пообщайся и всю жизнь стихами говорить будешь!
Модельер повёл Киру в громадное здание, показавшееся девушке минимум королевским дворцом. Громадные статуи вместо колонн, крыша в форме раскрывающейся розы, высокие скруглённые окна, лепные фигурки чудных существ на белых как мел стенах, мраморные бледно-розовые ступеньки, ведущие к входу, золочёные (если не золотые) ворота, ползающие по стенам лианы цветов всех оттенков и форм. К Кире потянулся светло-зелёный бутончик и раскрылся прямо перед лицом оранжево-малиновыми лепестками, источая нежный, тонкий, кружащий голову аромат. За дверьми скрывался длинный коридор с густыми разноцветными коврами. Вдоль него красовались узорные вазы всех цветов и размеров, клетки с диковинными птицами и подвесные люстры из разноцветных кристаллов. Повсюду были скульптуры мыслящих, застывших то в изумлении, то в веселье, то в грусти. И на всех были неописуемые наряды — настоящее буйство фантазии, роскоши и красок всех цветов и оттенков. Кира то и дело останавливалась, зачарованно разглядывала одежду, трогала ткань, восхищённо охала и продолжала любоваться до тех пор, пока старик не начинал тянуть её дальше.
В конце коридора золотились арочные двери, но старик свернул в дверь поменьше. Небольшой коридор и снова дверь. А за ней комната полная платьев, зеркал, электрических ламп и столов с косметикой. Невдалеке от входа стоял мольберт с белым листом и красками.
— Одни мы здесь с тобою, прекрасная богиня, — каждое слово старика было пропитано вожделением.
— Почему вы на меня так смотрите?
— О прелестная из прелестных, о чудесная из чудесных, осчастливь старика, сбрось с себя эти грязные одежды!
— Что?! Чтобы я?!
— Скорей же, мне не терпится начать, творенье света неземного…
— Да что вы себе вздумали? У меня любимый есть! Если он узнает!
(Когда Кира описывала этот эпизод и то, что произошло дальше, я невольно посмотрел на Сира. Кажется, за весь вечер он и слова не обронил. Мало того, он продолжал молчать, будто бы это не с его любимой произошло. Взглядом полным безразличия он рассматривал последнее перепелиное яйцо. Был бы я на его месте, такой скандал бы Кире учинил, что она всю жизнь последующую стариков с дорогими замками стороной обходила бы!)
— Разденься, скинь с себя тряпьё, — топнул ногой старик, — показы мод уж на подходе!
— Больной псих, старый пень!
— Твой гнев прекрасен, моя дива.
— Я передумала, пропусти!
— Я не могу тебе позволить, уйти, забрав с собою музу, меня так жгуче посетив.
— Пропусти или я применю силу, — Кира сняла с пояса плеть.
— Ещё сильнее вдохновила! Скорей, разденься донага.
Кира замахнулась, но тут же чья-то мозолистая рука схватила её запястье. От неожиданности девушка выронила оружие. Сзади стоял громадный люрт. Кира пыталась высвободиться, нанести удар, но он, не прилагая особых усилий, скрутил её как непослушного ребёнка.
— О Дратор, верный страж, в который раз меня спасаешь. Сорви с неё одежду поскорей, уже не терпится начать!
Люрт выполнил просьбу.
Кира пыталась вырваться из стальных лап, брыкалась, кричала, готовясь к потере чести, если не жизни. Как она жалела, что пришла в это странное, дышащее обманом место.
Старик похотливо глядел на молодое тело. Изгибы, линии, формы… Он подошёл к мольберту и начал рисовать. Макал кисть в краски и хлестал по бумаге словно шпагой. Мазок, ещё один, ещё. Словно борясь с лютым врагом, заточённым в мольберт, он всё быстрей наносил краски. Пожирал Киру взглядом, а потом вновь продолжал бой. И когда враг был повержен, взглянул на полученную картину. Да, это именно то, чего он так хотел.
— Дитя, твоя строптивость шедевр этот породила.
Кира перестала сопротивляться. Люрт отпустил и тут же получил коленкой в пах. Словно и не было удара, он остался стоять, равнодушно смотря на хозяина.
Прикрывшись первым попавшимся платьем, девушка подошла к холсту. Это была она. Только не та простенькая девчушка из маленького городишки, а изысканная светская дама в пышном, дорогом наряде, которому способна позавидовать любая аристократка.
— Теперь ты видишь — нет причин бояться. Полдела сделал я. Мои портнихи доведут до края. Сошьют сей сказочный наряд. Мне нужно проследить за этим. А ты, колючий мой цветок, пойдёшь от грязи отмываться городской.
В комнату вошла полуголая девушка. Без слов, Кира пошла за ней. Несколько коридоров и они на месте. Громадная ванна. Вокруг полдюжины девушек. Очень похожие друг на друга: у всех чёрные волосы шёлковыми водопадами стекающие на нежные плечи, голубые как сапфиры глаза и сочные как персики губы. Стоит ли говорить, что одежды на них не было?
Сопровождавшая девушка разделась, взяла за руку откинувшую в сторону платье Киру и повела в ванну.
Служанки подливали горячую воду, сыпали лепестки цветов, поджигали благовония. Девушка натирала кожу Киры приятно-пахнущими маслами и мылами. Так не хотелось выходить из ванны, но подошло время показов. Прекрасный наряд был готов и всё, что нужно было сделать Кире — выйти на сцену и постоять там некоторое время на радость гостям Критарфа (так звали старика). После — она может быть свободна.
Перед выходом, девушка-проводница вложила в руку Киры золотистую плеть с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью. Мол, хозяин занят гостями, но просил тебе передать: хлестни пару раз — такое всем нравится.
Медленной походкой Кира вошла в громадный зал. Сколько в нём было зрителей? Тысячи, если не десятки тысяч. Вначале она растерялась, неуверенно смотря на ряды заинтересованных глаз. "Богиня! Прелестный цветок пустыни!" — закричали из зала. Эти слова подхлестнули её, придали смелости и уверенности. Кира всегда умела вызывать неравнодушные взгляды у мужчин. Сир ведь по этому с ней и познакомился. Аристократы Сара ни чем от босоногих бродяг Пашней не отличались в этом плане. Несколько уверенных взмахов бёдрами и зал взвыл от восторга. А когда девушка щёлкнула кнутом — уж и описать трудно, какое бесчинство началось. Восторженные крики заводили Киру: она хлыстала кнутом, сбивала одну за другой свечи с высоких канделябров (зачем свечи в зале, где на ряду с ними горели электрические лампы, для неё было непосильной загадкой), делала акробатические трюки, показывала эффектные удары на подвернувшемся как никогда кстати Драторе. Зачем он вышел на сцену?.. Люрт с достоинством терпел избиения, пока не отключился. А потом Кира села на шпагат, от чего мужчины в зале (чего мелочиться, и многие женщины тоже) завыли как никогда прежде. На этом представление завершилось. Довольная, разгорячённая, опьянённая рукоплесканиями и восторженными возгласами, она вышла за кулису.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});