Читать интересную книгу Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{08183}

2766. В. Н. АРГУТИНСКОМУ-ДОЛГОРУКОВУ 20 мая 1899 г. Мелихово. Лопасня Моск. губ. 20 май 1899. Здравствуйте, многоуважаемый Владимир Николаевич! Мне уже писал К. Д. Бальмонт насчет статьи о Пушкине, и я ответил ему, что вообще я никогда не писал и не пишу статей. Письмо С. П. Дягилева вместе с Вашим пришло только сегодня; очевидно, я уже опоздал. Значит, сама судьба хочет, чтобы я не писал статей о Пушкине. Передайте, пожалуйста, С. П. Дягилеву, что я от всей души благодарю его за письмо и жалею, что не могу принять участие в пушкинском номере "Мира искусств". Кстати скажите ему, что пишу я только беллетристику, всё же остальное чуждо или недоступно мне. Ну как Вы поживаете? Я был очень, очень рад получить от Вас письмо. Вспомнилось, как мы встретились на пароходе и встречались потом в Москве. Вероятно, теперь, пока мы не виделись, Вы стали очень солидным, важным петербуржцем? Если Вы теперь так редко, так ужасно редко пишете мне, то что же будет, когда Вас сделают посланником? Вы тогда совершенно забудете о моем существовании. В конце мая или в первых числах июня я буду в Петербурге, остановлюсь, вероятно, в Северной гостинице близ вокзала. Приеду я по делам, к Марксу, приеду ненадолго. Как бы ни было, хотелось бы повидаться. Благодарю Вас за письмо и крепко жму руку. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. На конверте: Петербург. Князю Владимиру Николаевичу Аргутинскому-Долгорукову. Б. Морская, 28.

{08184}

2767. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ 20 мая 1899 г. Мелихово. Лопасня Моск. г. 20 май 1899 г. Многоуважаемая Ольга Родионовна, относительно сборника я продолжаю держаться своего прежнего мнения. Сборник, издаваемый в пользу голодающих, нельзя посвящать мне: если, как Вы пишете, все участвующие действуют из-за меня, то, очевидно, голод тут ни при чем; и мне грустно, что я недостаточно убедителен и что это письмо мое не помешает Вам выпустить книгу, которая не доставит мне ничего, кроме огорчения. Я прошу Вас понять, что уклоняюсь я от чести не из скромности, а из убеждения, что к таким явлениям, как народный голод, нужно относиться в высшей степени серьезно и пользоваться им, например, для того, чтобы прицеплять к ним чье бы то ни было имя, нельзя. Это несерьезно. Если Вы всё-таки будете настаивать на своем, то прошу Вас уступить мне хотя в немногом: не помещать в сборнике "Опыта литературной характеристики" и моих рассказов. Позвольте пожелать Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 2768. К. М. ИЛОВАЙСКОЙ 20 мая 1899 г. Мелихово. Лопасня Моск. губ. 20 май 1899 г. Многоуважаемая Капитолина Михайловна, я очень занят теперь постройкой и чтением корректуры, которую присылают мне в ужасающем количестве, и едва ли я выеду в Ялту раньше конца июня или начала июля, хотя охотно бы уехал сегодня же. У нас погода неважная, холодная. Дождей нет, засуха, но небо пасмурно. В своем последнем письме, говоря о знаменитостях, я пропустил Шаляпина и Урусова. Первый был у меня два раза. Он помолодел, похорошел, стал родителем

{08185}

(его жена-итальянка произвела на свет сына), поступил на казенную сцену. Что касается кн. А. И., то тут позвольте огорчить Вас дурными вестями. Он был очень болен, хотели делать ему трепанацию черепа. Дело обошлось без операции, но всё же полного выздоровления не последовало, осталась неизлечимая тугость слуха, почти глухота; вероятно, придется навсегда расстаться с адвокатурой. Я снялся. Снялся наконец!! Фотограф закрутил мне усы штопором, и я вышел очень похож на кассира в Crиdit Lyonnais. Карточка, вероятно, уже готова, и я вышлю Вам, когда буду в Москве. Я буду жить у Вас зимой, но при условии, что Вы не сдадите квартиры д-ру Альтшуллеру. Я не хочу, чтобы этот молодой врач жаловался потом, что я отбиваю у него практику и что все больные дамы (в том числе и m-me Голубчик, к которой он неравнодушен) ходят ко мне, а не к нему. Пусть Николай Иванович беспристрастно рассудит, какой жилец выгоднее, я или И. Н., и пусть откажет ему, конечно, в деликатной форме. Как Вы поживаете? Часто ли бываете в Массандре и в Ореанде или всё болеете? Кстати, о болезнях. Это нехорошо, что Надежда Александровна всё еще болеет; нехорошо, потому что очень возможно, что плеврит еще не прошел. Я сам буду писать ей, а пока скажите ей в телефон, что я желаю ей скорейшего выздоровления, что болеть не ее дело, так как все эти плевриты, кашли, бессонницы составляют нашу неотъемлемую, высочайше утвержденную привилегию; они созданы не для нормальных людей, а специально для нас, еретиков и отступников, бросаемых со стороны в сторону и судьбою, и самою жизнью. Большое Вам спасибо за письмо и за добрые пожелания. От души желаю, чтобы Вы были здоровы совершенно, веселы. Шлю привет всему Вашему дому и низко кланяюсь. Преданный А. Чехов.

{08186}

2769. И. А. СИНАНИ 20 мая 1899 г. Мелихово. 20 май. Лопасня Моск. г. Многоуважаемый Исаак Абрамович, будьте добры, не откажите побывать в Взаимном кредите и отсрочить билет (принадлежащий И. Г. Витте) еще на полгода, уплатить следуемые 7 р. 20 к., плюс гербового сбора 55 к., и посылаемую бумагу оставить у себя и хранить до востребования. Простите за беспокойство. Низко Вам кланяюсь и желаю всего хорошего. Ваш А. Чехов. Билет принадлежит И. Г. Витте, и поэтому квитанция может быть выдана ему при желании его оную получить. 2770. В. К. ХАРКЕЕВИЧ 20 мая 1899 г. Мелихово. Лопасня Моск. губ. Я в долгу у Вас, многоуважаемая Варвара Константиновна; каждый день собираюсь написать Вам и всё никак не могу собраться. С чего прикажете начать? Начну с Москвы. Там я прожил почти до середины мая, вертелся в вихре удовольствий, нанял квартиру на целый год в надежде, что мне позволено будет провести часть зимы в Москве. Квартира прекрасная, на Мал(ой) Дмитровке - это в центре города, близ Страстного монастыря. Высоко, светло, слышен чудесный звон, отовсюду близко; и одно только неудобство: гости приходят непрерывно, с 8 час. утра до 10 час. вечера. Бывали дни, когда я буквально изнемогал от посетителей. Теперь я в деревне. Это письмо пишу Вам, сидя у себя во флигеле. Погода бывает чаще плохая, чем хорошая; холодно, небо хмурится, недавно три ночи подряд были морозы; ходят плотники, каменщики, конопатчики, нужно подолгу торговаться, объяснять, ходить на постройку - и в общем живется не скучно и не весело, а так себе. Здоровье сносно, лучше даже, чем оно было в Ялте. Финансовые дела в самом блестящем состоянии: в Москве в один месяц прожил

{08187}

тысячи три, точно в рулетку проиграл, и рассчитываю прожить до своей поездки в Крым еще столько же, так что есть надежда, что от моих капиталов, вырученных за произведения, скоро останется одно только приятное воспоминание. В Ялту я приеду, вероятно, в конце июня; у меня строится школа, и я не могу выехать раньше, чем не кончится постройка. В конце мая надо ехать в Петербург - к Марксу. В пушкинских праздниках участвовать не буду, так как я уже участвовал в пушкинской комиссии в Ялте и сделал, как Вам известно, немало, например, посоветовал поставить "Золотую рыбку", которая, судя по газетам, имела громадный успех. К тому же я еще на пушкинских утрах слушал чтение Никодима Павловича, а это что-нибудь да значит! Вы ничего не написали мне о Вашем здоровье. Надеюсь, что оно не дурно и что вообще всё у Вас обстоит благополучно. Пожалуйста, поклонитесь Надежде Андреевне и Сергею Антоновичу, Наталии Васильевне (Аллее), преподобной и благочестивой матери Манефе, Варваре Михайловне, Николаю Михайловичу... Скажите Наталии Васильевне, что я извиняюсь за карты; лучших не нашлось в Москве. Мне обещали привезти из-за границы хорошие карты - и тогда я пришлю. Сестра шлет Вам свой привет и желает всего хорошего. Будьте здоровы, низко Вам кланяюсь и еще раз благодарю от всей души за гостеприимство и чрезмерную доброту, которой я ничем не заслужил. Vive la Jalta! Преданный А. Чехов. Хотим продать Мелихово и не хотим; ничего еще не решено. Теперь у меня четыре квартиры; нужно будет в каждой завести по супруге, чтобы потом они после моей смерти все съехались в Ялте и передрались бы на набережной - к великому удовольствию Усатова. На конверте: Ялта. Ее высокоблагородию Варваре Константиновне Харкеевич. Женская гимназия.

{08188}

2771. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ 21 мая 1899 г. Мелихово. 21 май. Многоуважаемый Юлий Осипович, я посылаю сегодня почтой А. Ф. Марксу еще следующие рассказы: 1) "Хорошие люди"; 2) "В море"; 3) "Рассказ старшего садовника"; 4) "Perpetuum mobile"; 5) "Упразднили"; 6) "Трагик"; 7) "Анюта"; 8) "Торжество победителя"; 9) "Талант", 10) "Шуточка", 11) "Писатель", 12) "Суд", 13) "Беззащитное существо", 14) "Дамы", 15) "Мальчики", 16) "Ворона". Из них последние 13 должны войти во II том. В этот же II том должны войти присланные мною раньше: 1) "Женихи", 2) "Сон репортера", 3) "Марья Ивановна", 4) "На гулянье в Сокольниках", 5) "На охоте", 6) "Из воспоминаний идеалиста", 7) "Бумажник", 8) "Лошадиная фамилия", 9) "Страдальцы", 10) "В Москве на Трубе". Мне бы очень хотелось, по многим соображениям, чтобы I и II томы вышли в свет одновременно, и если бы удалось покончить с корректурой этих томов до 10-го июня, то это было бы очень хорошо. Г(осподин) Корецкий из театрального отдела при "Новостях" сообщил мне, что Адольф Федорович разрешил ему поместить в сборнике мою пьесу "Трагик поневоле"; издатель "Будильника" тоже сообщил, что ему разрешено напечатать мой рассказ в альманахе "Будильника" (в день юбилея); некая г-жа Васильева писала из Ялты, что она намерена просить о том, чтобы ей разрешили напечатать в издаваемом ею сборнике в пользу голодающих мой рассказ "Человек в футляре". Будьте добры, передайте Адольфу Федоровичу мою просьбу - о всяком разрешении перепечатывать мои произведения уведомлять меня. Против сборников г. Корецкого и "Будильника" я ничего не имею, г-же же Васильевой я написал, что помещение в ее сборнике моего рассказа я нахожу нежелательным. В. Г. Вальтер вместе с этим письмом передаст Вам мой поклон, пожелание всего хорошего и мою глубокую благодарность. Рассказы посылаются ценной посылкой. Искренно Вас уважающий А. Чехов. Лопасня Моск. г.