Одной жены муж.
Если человек, связанный узами брака, заботится о мирских делах, а епископ не должен заботиться о мирском, то как же апостол говорит: одной жены муж? Некоторые полагают, что он указал на безбрачие епископа. А если не это должно здесь разуметь, то — что он, имея жену, может жить, как будто не имея ее, то есть не подчиняясь ее желаниям. Говоря сие, апостол не законополагает, что епископ непременно должен быть женатым. Ибо как мог повелеть это говоривший: желаю, чтобы все люди были, как и я (1 Кор. 7:7)? Но если бы по тогдашнему времени, говорит, и случилось это, то пусть он будет мужем одной жены. Это сказано также и ради иудеев, у которых дозволялось многоженство. Некоторые же без всякого основания полагали, что апостол говорит это относительно церкви, — именно говорят, чтобы епископ не переходил от церкви к церкви: потому что это есть любодеяние.
Трезв.
То есть быть осторожным, всегда неусыпным, внимательно-наблюдательным, чтобы все видеть и всегда быть готовым ко всякому нужному делу.
Целомудрен.
То есть поступать во всем благоразумно. Благочинен, честен (κόσμον) [3].
То есть благолепно-честен.
Страннолюбив.
Ибо если он к одним только местным жителям приветлив, радушен и милостив, то пристрастен. Но ему следует к странникам быть еще более щедрым; ибо это очевиднее свидетельствует о его братолюбии.
Учителен.
Указанные пред сим качества требуют и от подчиненных, но более всего они должны принадлежать епископу.
Не пьяница.
Не о том говорит здесь апостол, кто упивается вином, но о бранчивом и заносчивом.
Не бийца.
Здесь идет речь не о тех, которые бьют руками, но о тех, которые безвременно возмущают совесть братии.
Не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив.
Научает, как можно быть не пьяницей и не бийцей. Кто кроток, тот не будет сварлив. Так как выше сказал, что ему должно быть страннолюбивым, то теперь прибавляет: не сребролюбив, показывая, что он будет страннолюбив, если не будет сребролюбив, и вместе научая, что под предлогом страннолюбия не должен он собирать сокровищ.
Хорошо управляющий домом своим.
Об этом говорят также и внешние писатели, что хороший домоправитель в скором времени может сделаться и хорошим правителем государства.
Детей содержащий в послушании со всякою честностью.
В собственном доме он должен показывать пример, ибо кто поверит, что чужого покорит себе тот, кто сына своего не умел удержать в зависимости? Как сделает чужих честными, когда своим кровным попустит жить нечестно? Со всякой честностью значит — и в слове, и в деле, и в одежде, — и притом пред всеми и во всякое время.
Ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?
Дом есть не что иное, как малая церковь. Поэтому, если он не может быть хорошим правителем того, что не велико, и легко определимо, и легко ведомо, то где ему управлять нравами и помыслами недомыслимыми стольких душ? Достоин внимания вопрос, почему апостол, предъявляя к мирянам такие требования: умертвите земные члены ваши (Кол.3:5), и еще: те, которые Христовы, распяли плоть (Гал. 5: 24), от епископа требует теперь меньшего, не соответствующего столь высокому званию, именно: быть не пьяницей, не бийцей и так далее. И Христос, повелевая взять крест свой, говорит: пастырь добрый полагает душу свою за овец (Ин. 10:11). Поэтому Павлу следовало требовать от епископа, чтобы он проводил почти ангельскую жизнь, чуждую страстей, приличную высоте его жизни. Послушай, что с такой строгостью в образе жизни немного можно было найти людей, между тем епископов требовалось много, которые бы предстоятельствовали в каждом городе. Поэтому апостол и требовал умеренной добродетели, которой можно было найти у многих. Но ныне, увы! Куда мы — епископы — упали, так что в нас не обретается и тени даже такой умеренной добродетели! Помилуй нас, Господи!
Не должен быть из новообращенных.
Апостол говорит здесь не о том, кто был юн возрастом, как юн был и Тимофей, что мы узнаем из слов Павла: никто да не пренебрегает юностью твоею (1Тим.4:12), но о новообращенном. Ибо, говорит, я насадил (1 Кор. 3:6). Так как многие из язычников обращались и крестились, то не сразу, говорит, новокрещенного возвышайте до такой власти.
Чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом.
Если кто, прежде чем быть исправным учеником, сделается учителем, тот, говорит, возгордится и подвергается тому же осуждению и наказанию; какому подвергается за свою гордость диавол.
Надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних.
То есть от язычников, чтобы и они не порицали его за что-либо, а, напротив, уважали. Но что, если он покажется им хорошим, а на самом деле не будет таким? Это представит большое затруднение. Ибо враги порицают людей праведных. Впрочем, апостол выставляет на вид не одно это, но вместе с прочими добродетелями, говоря: надлежит ему также иметь доброе свидетельство. А что, если они напрасно будут говорить о нем худо, чтобы оклеветать его? Этого не может быть: потому что человека безукоризненной жизни и они уважают. Они порицают учение его, а не жизнь, подобно как и апостолов они не называли любодеями и нечестивыми, но — обманщиками, что относилось к одной только проповеди. Если же встретится такой случай, что человека оклевещут ложно, все-таки его не должно поставлять в епископы. Ибо не должно быть того, чтобы чьи-либо души не освещались своим светильником. Да светят, говорит, дела ваши, чтобы видели люди (Мф. 5:16) [4]. Если же должно иметь свидетельство от врагов, то тем более от друзей.
Чтобы не впасть в нарекание.
Имеет в виду поношение со стороны язычников, что может пресечь благотворное действие проповеди.
И сеть диавольскую (του διαβόλου).
Или что они скоро умертвят его, или что он будет впадать в те же самые грехи, в какие и они. Да и быть соблазном для многих — тоже сеть диавола.
Диаконы также.
Почему же апостол опустил пресвитеров? Потому что все, что он сказал о епископах, относится и к пресвитерам. Действительно, и они получили право учительства и предстоятельства в Церкви, и уступают епископам только в праве совершать рукоположение. Итак, говорит, и диаконы также, то есть должны иметь то же самое, именно: быть страннолюбивыми, кроткими, несварливыми, и прочее.
Должны быть честны.
Они должны, говорит, кроме сказанного, иметь и честность.
Не двоязычны.
То есть не лукавы, не хитры, не держа одно на уме, а говоря другое, — одно одним, а другое другим.
Не пристрастны к вину, не корыстолюбивы.
Не сказал: не пьяницы, потому что это уже крайне низко, но: не пристрастны к вину. Ибо кое-кто, хотя и не упивается, однако пьет много и настроение души ослабляет. Древние, входя в святилище, совсем оставляли употребление вина. Корыстолюбивый — тот, кто не отказывается ни от какой выгоды, откуда бы она ни приходила. Принимай здесь не корыстолюбивого за неподкупного и несребролюбивого.
Хранящие таинство веры в чистой совести.
То есть с хранением правого догмата, имеющим и жизнь непорочную. Ибо чистая совесть бывает при непорочной жизни.
И таких надобно прежде испытывать, потом, если беспорочны, допускать до служения.
Как, говорит, относительно епископа я требовал, чтобы он был не новокрещен, так требую, чтобы и эти не были допускаемы до служения, не быв испытаны, но после того, как, быв довольно испытаны, окажутся безукоризненными: подобно тому, как новокупленному рабу никто не поручит распорядительной какой-либо должности, прежде чем он по времени окажет себя на то годным.
Равно и жены их должны быть честны.
Не о случайных каких-либо женщинах говорит апостол, но о диакониссах. Ибо сие служение очень нужно и полезно для Церкви. Если бы он говорил не о них, то какая нужда среди речи о мужчинах-диаконах говорить о женщинах?
Не, клеветницы.
То есть не клеветницы, которые, как обычно старухам, ходят по домам и нашептывают одной про другую.
Трезвы.
То есть бодрствовать. Так как легок и удобопрельстим род сей, то не должно, говорит, им дремать, но быть бодрыми и бдительными.
Верны во всем.
То есть стойки и в слове, и в делах.