В итоге всего этого безобразия, я о манёврах, получили общую оценку «хорошо». Цель мы наши, «утопили», ну а то, что мишень повредили, так на то её брёвнами и набивают, чтобы не тонула при «прямых» попаданиях!
Такими упражнениями мы занимались в 1869 году, ещё два раза. Сейчас я у себя прикинул, сколько мы нефти и керосина сожгли, сколько продуктов извели, про испорченные изделия и вспоминать не хочется. Завтра на построении, я экипажу об этом поведаю. Пусть оценят, во что наше обучение державе Российской обходится, а все для того чтобы в нужное время мы были готовы ближних наших от басурманов защитить!
Встретили 1870 год!
Из Севастополя в Балаклаву мощёная дорога «пришла», раньше по ней особенно после дождя не всегда добраться можно было. Появились новые диковинки, — автобусы. Три раза в день, по расписанию, ходят туда и обратно. В бухте тесновато стало. В нашем-то углу место ещё есть, а вот у Старицкого действительно с борта на борт переходить надо, но для эсминцев это теперь обыденность, вроде уже все привыкли.
Теперь в нашем дивизионе три «Лады». Идёт постоянная учёба на берегу. Интересно, какие манёвры нам командование уготовит в этом году. Жду со дня на день вызова в Севастополь, чтобы узнать, что наши адмиралы на этот год запланировали. Кажется, дождался. Дежурный офицер докладывает о получении приказа-депеши. Вот только …., похоже, это уже не учебный поход.
Через сутки вышли в море. Идём в заданный квадрат. Ближайшая задача — совместное патрулирование с воздушными разведчиками, пока без конкретных целеуказаний. Режим движения, почти как на прошлогодних учениях, с той лишь разницей, что обмен депешами более частый. К концу суток будем в заданном районе. На картах здесь ничего интересного нет, единственное отличие этого морского района — глубины здесь от двух тысяч метров и более.
Первое сообщение пришло от разведчика номер два. Смысл его сводился к тому, что турецкий броненосец типа «Османие», вышел из пролива «Босфор» и движется в нашу сторону, судя по размерам дымового шлейфа, используется режим экономичного хода.
— Молодцы разведка, внимательно за потенциальной целью смотрят, и дело своё знают.
Мы по-прежнему маневрируем в заданном районе на 32-м градусе Восточной долготы, это почитай на траверзе Зонгулдака, примерно в ста милях от него. Купцы от берега дальше пяти шести миль не отдаляются. Рыбаки сюда не заплывают, они всё больше у Босфора промышляют, здесь глубины «до конца географии», а в Чёрном море после шестидесяти метров, начинается мёртвая зона — сероводородный слой. Крейсируем в одиночестве, в указанном квадрате.
Иногда имеем визуальный контакт с первым разведчиком, сначала конечно, получаем от него сигнал — «горизонт чист», а уже тогда в позиционное положение всплываем. Не хочется под водой зря сидеть, да и заряд аккумуляторов поберечь надо. В бинокль дирижабль чуть виден, да и то, если конечно знаешь в какую сторону смотреть. Так просто заметить его на фоне неба, благодаря небесно-камуфляжной окраске трудно.
Такое, внешне бесцельное плавание расслабляет, а этого допускать ни в коем случае нельзя. Сыграли пожарную тревогу. Мой помощник на секундомер внимательно смотрит. Три с половиной минуты прошло, а из четвёртого отсека уже доклад поступил — молодцы! Значит пока «форму держат».
События начали разворачиваться на четвёртый день нашего патрулирования. Первый сообщил, что получено радио, с «Эльбруса» это наш грузо-пассажир, который ходит из Ростова на Дону в Вильфранш-сюр-Мер с заходом в Пирей.
Сообщение гласило: «…миновали Галатский мост, вошли в Босфор, идём малым ходом, через четыре часа будем в виду мыса Йом…».
Это значит, они сейчас наблюдают просыпающийся Царьград, как его наши предки называли. Более известное название столицы древней Византии, Константинополь. Он лежит по обеим сторонам бухты «Золотой Рог», и обоим берегам Босфора, через бухту перекинут наплавной мост.
Живо себе представил, каково там нашим было, мост через бухту разводят по ночам, а значит, проскочить его все стараются под утро. В проливе не протолкнуться от мелких купцов, рыбаков и контрабандистов. Последним правила судоходства вообще не писаны. Они их, безусловно, знают и очень хорошо, но специализация накладывает определённые ограничения. Вечная нехватка времени. Кто ходил через Босфор, меня очень хорошо поймёт…
Особо предаваться воспоминаниям, нет времени. Получена депеша от «Первого»: «…выдвинуться в квадрат возможной встречи потенциального противника и «Эльбруса», соблюдая максимальную скрытность…»
Через три часа получено сообщение:
«Эльбрус» — «Первому»: «…миновали мыс «Йом» легли на курс Норд-Ост, к утру будем указанном квадрате…»
Как назло волнение на море не более двух баллов, если уйти под воду лишимся связи. В позиционном положении противник заметит нас раньше, чем мы его. Приятно, что этот «неудобный» факт «Первым» учтён.
«Первый» — «Эльбрусу»: продолжать движение курсом Норд-Ост из расчёта выхода в указанный квадрат в предрассветных сумерках.
Отлично, очень хорошо, мы ночью, точнее, под утро, как раз там будём. Идём в позиционном положении. Конец «собаки», скоро начнёт светать. Штурмана, как наскипидаренные, бегали всю ночь на звёзды свои приборы наводили. Обещают невязку не более кабельтова.
Наконец через час с четвертью долгожданное сообщение:
«Эльбрус» — «Первому»: «… на указанных курсовых углах виден дым и верхушки трёх мачт». Ещё через пол часа снова сообщение:
«Эльбрус» — «Первому»: «…по таблице силуэт соответствует броненосцу типа «Османие». Вероятно, нас тоже заметили, судно форсирует пары и движется в нашу сторону. Буду уклоняться от встречи, держа дистанцию пятьдесят кабельтовых…»
Наконец и наш сигнальщик видит дым на нужном пеленге. Докладываю «Первому»:
«Лада 002» — «Первому»: «…виден дым на указанном направлении. Маневрируем, чтобы держаться носовых курсовых углов вероятного противника …»
«Первый» — «Лада 002»: «…. «Второй» подтверждает. Вы находитесь в расчётном районе, время сближения кораблей на дистанцию стрельбы орудий броненосца тридцать пять, сорок минут…»
Пора уходить под перископ…. Сигнальщики надводного корабля «высоко сидят, далеко глядят», с их постов горизонт просматривается на 90-100 кабельтовых, а мы в перископ максимум на 25–27 кабельтовых глядеть можем. Пока выручает только дым из трубы, который и служит ориентиром.
Ушли на перископную глубину, движемся инверсными ходами, сохраняя указанную позицию…. Наблюдаем в свои «зеркала» за дымами, подняли приёмную антенну, ждём команд.
……………………………………………………………………………………….
«Лада 002» — «Первому»: «…дистанция до цели пять кабельтовых…»
«Первый» — «Лада 002»: «…. цель уничтожить….»
(На этом месте я решил пока, прервать записи П.П.Крузенштерна)
* * *
На мостике «Эльбруса», в этот интересный момент находился, как и положено, его капитан Теофил Александрович и молодой человек к которому капитан обращался как к Николаю Илларионовичу. Согласно моему (Е.И.В.) негласному повелению, в связи с печальными для нас результатами Крымской войны на кораблях РОПиТа наблюдался некий «излишек офицеров».
Бутаков Григорий Иванович, как вы помните, вначале отнёсшийся к этому без энтузиазма, быстро оценил преимущество таких стажировок и сейчас уже, пожалуй, Аркас начал задумываться, что он будет делать без молодых лейтенантов в форме торговых моряков, которые находятся на мостиках «его кораблей». Ушлый грек, хорошо ориентировавшийся в обстановке, понимал, что это время вот, вот наступит.
Собственно, когда на мачте «Оркание» (броненосец серии «Османие»), взвился сигнал: «застопорить машины, лечь в дрейф». Кораблём, согласно всё того же повеления, уже командовал Скрыдлов Николай Илларионович, а Теофил Александрович репетовал его команды.
— Дайте, пожалуйста, команду стюарду пригласить на верхнюю палубу наших пассажиров из числа этих газетчиков, что взяли на борт во Франции.
Не отвлекаясь больше на пассажиров, с мостика следует очередная команда:
— Машина держать ход двенадцать узлов.
К моменту, когда заспанные представители прессы появились на верху, терпение «турков» лопнуло, и броненосец произвёл предупредительный залп, в сторону «Эльбруса».
— Штурман, дайте дистанцию до турка.
Ответ последовал практически сразу:
— Сорок семь кабельтовых, господин помощник.
Это было видно и по всплескам, которые легли с недолётом примерно в двух кабельтовых.
— Хреново стреляют, господа иностранцы.
Скрыдлов, конечно хорошо знал, что дистанция стрельбы у турка сорок, сорок пять кабельтовых и потому спокойно позволял себе игнорировать их сигналы.