Читать интересную книгу Мрачный Жнец - Ларисса Йон

носика лейки.

— У него его нет. Пока нет. — Он выпрямился и повернулся к ней, и она поборола желание отпрянуть. Ч ёрные омуты ненависти, которые были его глазами, обожгли кожу, и Флейл пожалела, что не надела что-нибудь менее откровенное. — В нём течёт кровь Т ёмного Лорда. Он хочет знать, как дела у Лиллианы.

Итак, один из незаконнорождённых сыновей Сатаны был частью этого. Она задумалась, насколько велика его роль. Кто дёргал за ниточки в гонке к Армагеддону? Молох? Бастард? Ещё один игрок, которого она не знала?

— Это что, вопрос? — спросила она. — Потому что ты видишь её так же часто, как и я.

Он склонил голову набок и улыбнулся. И снова она поборола желание отступить. Отступить и убежать.

— Это неправда, не так ли? Я думаю, тебе её жаль.

Холодок проник глубоко в мышцы. В мире Молоха не было ничего, что считалось бы более достойным наказания, чем сострадание. Она определённо не попросит отослать ребёнка Лиллианы. Ч ёрт возьми, нет. Молох мог съесть его в рагу, ей плевать.

— Она меня забавляет, вот и всё, — поспешно сказала она. — И, возможно, мне удастся разговорить её. Она знает о секретах Азагота больше, чем кто-либо другой.

По выражению лица Молоха нельзя было понять, поверил он ей или нет.

— Я хочу тебе кое-что показать. — Он жестом пригласил её следовать за ним по извилистой тропинке. — М оё новое пугало.

Он остановился перед шестом, на который всегда насаживал что-нибудь новенькое. Она подняла глаза. О, Т ёмный Лорд… Флейл снова и снова сглатывала желчь. Только не блевани. Только не блевани. Только не блевани, чёрт возьми.

— Это не все его тело, — сказал Молох приятным голосом, который наполнил её ужасом. — Только его кожа, набитая соломой. Красиво, правда? Это отпугнёт этих надоедливых ворон.

Мэддокс. О, Мэддокс.

— Здесь нет ворон. — Это был её голос, её слова, но она не знала, почему произнесла их. Она могла бы сказать так много другого. Типа: «Ты грёбаный кусок дерьма, я собираюсь тебя прикончить». Или: «Ты сказал, что он выжил в засаде». Или: «Ты обещал, что не убьёшь его».

— Нет, — сказал Молох, изучая Флейл, пока она пыталась сохранить баланс между ожидаемым возмущением и склонностью к убийству. — Здесь нет ворон. Однако были сообщения о том, что где-то поблизости бродит цербер. Неприятное создание.

Наклонившись, он начал поливать куст ежевики, с шипов которого капал яд, обжигающий, как тварь.

Ты, ублюдок, я надеюсь, что ты уколешься.

Он заплатит за это. Не прямо здесь, не сию минуту. Но это произойдёт.

И, черт возьми, она собиралась забрать отсюда ребёнка Лиллианы, чтобы он не стал украшением сада на следующей неделе.

— Как ты смеешь? — выпалила она. — У нас был уговор. Я работаю на тебя, а ты взамен не делаешь… этого, — она указала на пугало Мэддокса, — с моим племянником. Мы в одной команде, Молох. Я хочу освобождения Сатаны так же сильно, как и ты. Вот почему я провожу время, слушая маленькую плаксивую пару Азагота. Я надеюсь, она сможет рассказать нам что-нибудь полезное. У меня есть идея, которая может сработать. Но кто знает?

Молок никогда бы не клюнул на её наживку, но Баэль бы клюнул. А Молох?

Заинтригованный, Молох оглянулся на неё через плечо.

— Расскажи.

Она собралась с духом. Влияние Баэля сделало Молоха непредсказуемым, и он был готов, как выслушать её, так и выпотрошить ради забавы.

— Прямо сейчас у Азагота нет причин полагать, что ты освободишь Лиллиану после того, как он освободит Т ёмного Лорда. Ты лишь помучил её и разозлил его. Я провела достаточно времени в Шеул-Гра, чтобы знать это наверняка. П редлагаю сделать ему жест доброй воли.

Молох выпрямился, держа лейку наготове.

— Например?

— Когда Лиллиана родит, отправь ему младенца.

Он одарил её искренним «ты сошла с ума» взглядом

— И отдать двух заложников?

— Ты сам сказал, что тебе всё равно, если бы ангеликант, который приняла Лиллиана, убил ребёнка, — напомнила она. — Нашей целью всегда было заполучить её. Она у нас, и пока ничто из того, что ты сделал, не убедило Азагота подчиниться. И почему? П отому, что с ним нельзя справиться силой. Спроси Небеса. Они тебе скажут. — Молох слушал, больше не сосредотачиваясь на своих глупых растениях. Воодушевлённая, Флейл продолжила. — Он бизнесмен. И ведёт переговоры, Молох. Он заключает сделки и известен тем, что не нарушает их. — В отличие от Молоха. — Предложи ему ребёнка в качестве первоначального взноса за освобождение Сатаны, — продолжила она, — с полной выплатой Лиллианы после того, как всё будет сделано. Не помешает ли попробовать новый подход?

Он, казалось, действительно обдумывал это, а затем фыркнул.

— Ты слишком много времени проводишь со шлюхой Азагота. Я думаю, тебе нужно вспомнить, кто ты такая.

— Я презираю эту слабую маленькую сучку, — огрызнулась она, хотя, по правде говоря, должна была отдать должное Лиллиане. Флейл бы не выжила, оказавшись запертой в крошечном мире, населённом отпрысками её пары… и при этом остаться в здравом уме. Но хотя рассказы о жестокости Азагота выходили далеко за пределы Шеул-Гра, Флейл знала и несколько менее известных историй. Например, когда её сестра вернулась к нему после первого побега, он отказался прикасаться к ней, пока она не будет готова.

И хотя Флейл сомневалась, что он сделал это из благородства или порядочности, достаточно насмотрелась за время своего пребывания в Шеул-Гра, чтобы поверить, он серьёзно относился к своим обязанностям, и единственное, чего ожидал от других — это чтобы они поступали так же. Элландра действительно встала с постели Азагота в хорошем расположении духа. На самом деле, первые несколько месяцев после этого, когда она растила Мэддокса в утробе, самой счастливой из всех, кого Флейл когда-либо видела. Но когда реальность начала проясняться, и Элландра поняла, что ей придётся отказаться от ребёнка и отдать его в руки худшего, что могло предложить человечество, её охватили депрессия и отчаяние. Флейл была только рада, что сестры не было рядом, и она не видела, что Молох сделал с её сыном.

— А что, если я попрошу тебя убить её, когда придёт время? — спросил Молох.

— Это будет для меня величайшей честью, — заверила она. — Но, мой господин, дело не в Лиллиане. Речь идёт о начале Великого очищения, о Конце света, и для этого нам нужно, чтобы Сатана был свободен. Ребёнок тебе бесполезен. Почему бы не использовать его, чтобы привлечь Азагота на нашу сторону?

— Ты меня убедила, — сказал он, и она с облегчением выдохнула, не подозревая, что все это