Взглянув на графа, маркиз подумал с удивлением, что тот, против своего обыкновения, выглядит довольно смущенным и даже как будто растерянным.
— Полагаю, я должен принести свои извинения, Вентнор, — сказал граф. — В то же время вы, я думаю, не станете отрицать, что у меня до сих пор не было возможности обойти вас на финише, так что мы вполне можем с вами спокойно поговорить.
Маркиз чуть приподнял в изумлении бровь. Ему бы очень хотелось знать, что имел в виду граф, ведь лошади маркиза последние две недели не участвовали в бегах.
— Я только что с утренней почтой получил письмо от моего сына, — продолжал граф Хокстоун. — В письме он честно признается во всем, что произошло, но я до сих пор с трудом могу поверить, что и вы, пусть даже косвенно, оказались замешаны в это дело.
Его слова никоим образом не помогли маркизу понять, что граф имел в виду, поэтому он учтиво сказал:
— Прошу меня извинить, я только что приехал из поместья, к тому же вы застали меня не в лучшую минуту. Поверьте, я совершенно не понимаю того, что вы мне хотите сказать.
От этих слов лорд Хокстоун, кажется, растерялся еще больше.
— Вы не знаете, о чем я собираюсь с вами говорить? — неуверенно спросил он. — Из письма Гарри я понял, что вы уже должны были бы узнать о том, что у вас в Вент Роял гостила вовсе не Кристин Лидфорд.
Маркиз изумленно взглянул на собеседника. Выражение его лица мгновенно изменилось.
— Теперь я понимаю, о чем вы говорите, — сказал он довольно резко. — И это именно то, что меня сейчас чрезвычайно интересует, поэтому я был бы вам весьма обязан, милорд, если бы вы присели и рассказали мне подробнее все, что знаете об этом.
Не терпящий возражений тон маркиза застал лорда Хокстоуна врасплох. Он окончательно растерялся, но затем, сообразив, что и сам слишком взволнован и, возможно, не совсем учтив, граф пожалел, что начал этот разговор, и задумчиво посмотрел в конец зала, словно намереваясь поспешно ретироваться.
Видимо, маркиз разгадал его намерения, потому что, сменив тон, поспешно сказал:
— Я прошу вас объяснить, что произошло, так как я, признаюсь, пребываю в полном недоумении, так же как и моя бабушка.
С видимой неохотой лорд Хокстоун опустился на стул против маркиза и грустно посмотрел на него.
— Уверен, что вы знаете обо всем этом ничуть не меньше меня, — сказал он с несчастным видом.
— Тогда давайте поделимся тем, что каждому из нас известно об этой истории, и кто знает, может быть, в результате мы оба будем знать больше, — предложил маркиз. — А теперь расскажите мне, пожалуйста, что написал вам сын.
— Не знаю, встречали ли вы когда-нибудь Гарри, моего второго сына, — начал лорд Хокстоун. — Сегодня утром я получил от него письмо из Рима, где он сообщил мне, что женился на Кристин Лидфорд, которая, как вам хорошо известно, является падчерицей леди Лидфорд.
При этих словах он так выразительно посмотрел на маркиза, что тому сразу стало ясно, что его собеседнику прекрасно известна роль, которую играла леди Лидфорд в жизни маркиза Вентнора до своего отъезда к мужу, в Индию.
Затем, видимо, смутившись своей бестактности, граф поспешно продолжил:
— Девушка, конечно, еще слишком юна, ей исполнится семнадцать только через месяц, так что это, во всех отношениях, не совсем обычная свадьба. Кроме того, в отсутствие отца согласие на брак дал ее дядя. Однако Гарри сообщил мне, что они уже давно любят друг друга. Так что в каком-то смысле все сложилось не так уж плохо.
— Что еще он сообщил вам? — напряженно спросил маркиз. Наконец все потихоньку становилось на свои места.
Пока граф рассказывал, он жестом подозвал одного из официантов, чтобы тот налил ему бокал кларета из бутылки, стоящей на столе. Как маркиз и ожидал, его собеседнику это было совершенно необходимо. Лорд Хокстоун взял бокал и, не глядя на маркиза, быстро отпил несколько глотков, прежде чем продолжил свой рассказ:
— Гарри сказал мне, что это была полностью идея леди Лидфорд, отправить Кристин к вам на год для завершения образования и, так сказать, огранки ее талантов перед выходом в большой свет. Затем, после того как вы наведете на нее необходимый лоск, вы должны будете жениться на ней. Это во многом объясняет и извиняет поспешные действия моего сына, который во что бы то ни стало хотел помешать этому браку и сделать невозможным осуществление плана леди Лидфорд.
Лорд Хокстоун сделал еще несколько глотков и, поскольку его визави молчал, продолжил свои объяснения:
— Я не стану притворяться перед вами, Вентнор, что я недоволен этим браком. Кристин Лидфорд очень богатая молодая женщина, а я не могу предоставить Гарри, как моему второму сыну, ничего, кроме весьма скромного денежного содержания. Тем более если они счастливы вдвоем и любят друг друга, как об этом написал мой сын, то, с моей точки зрения, это просто идеальный союз, и я могу только порадоваться за моего сына.
Наконец маркиз обрел дар речи:
— Когда вы будете писать своему сыну, обязательно передайте ему мои горячие поздравления и сообщите, что, с моей точки зрения, он поступил, как должен был поступить любящий мужчина.
Лорд Хокстоун с видимым облегчением откинулся на спинку стула, чувствуя себя так, словно маркиз снял тяжелую ношу с его плеч.
— Это чертовски благородно с вашей стороны, Вентнор, и я могу честно признаться, вы значительно облегчили мою душу. Вы повели себя как настоящий спортсмен!
— Есть еще одна вещь, которую я очень хотел бы узнать, — сказал маркиз, не обращая внимания на комплимент. — Не писал ли ваш сын чего-нибудь о той девушке, которая должна была занять место Кристин?
Лорд Лидфорд улыбнулся.
— Гарри написал, что это была целиком идея Кристин, чтобы выиграть время и таким образом предупредить возможные действия со стороны своей мачехи, которая могла бы помешать свадьбе, если бы вдруг выяснилось, что она попросту исчезла.
— Кто та девушка, что приехала в Вент Роял вместо Кристин? — нетерпеливо повторил свой вопрос маркиз.
В его голосе прозвучало едва сдерживаемое возбуждение, что очень удивило почтенного графа.
— Позвольте-ка, я не думал, что вы… А впрочем, Гарри, мне кажется, что-то написал о ней. Я точно не помню, но его письмо у меня с собой. Сейчас посмотрим.
Он принялся рыться в карманах, а маркиз наблюдал за ним сгорая от нетерпения.
Наконец письмо было извлечено из внутреннего кармана сюртука лорда Хокстоуна.
Затем еще какое-то время заняли поиски очков, без которых граф не мог прочитать ни строчки. Маркиз в это время, едва не скрежеща зубами, с трудом удерживался от желания схватить со стола эти листки, в которых заключалась сейчас вся его надежда.