Матвей и Таська.
К середине фильма мне уже не так напряженно сидеть в окружении Журавлева. Мы даже несколько раз смеемся. Между прочим, ни Матвей, ни Таська за весь фильм не проронили из себя ни слова. И в какие отношения поверит Руслан, если мы даже не болтаем? Лишь когда начинает погоня и стрельба, я слышу, как Матвей бормочет о том, что фильм неинтересный.
— Твой парень ничего не понимает в кино, — тихо говорит мне Журавлев. — Что он смотрит? Мелодрамы?
— Спроси лучше у него, — отмахиваюсь я.
— А ты не знаешь, что он смотрит? — удивленно спрашивает Журавлев, и я встречаюсь с его взглядом. — Вы точно пара? — слегка улыбается он.
— Тебе стоит смотреть фильм, — перевожу тему.
— Я его уже видел.
— Тогда просвети свою память, — я хочу взять бутылку воды, которая стоит между нами с Журавлевым. Случайно или специально он одновременно со мной тянется за водой. Мои пальцы задевают его холодную кожу, и я чувствую, как мое сердце начинает биться быстрее, словно меня заставляют пробежать несколько километров. Я одергиваю руку и уступаю воду Журавлеву. Через пол часа фильм заканчивается, и мы выходит из кинотеатра.
— Фильм ужасный, — бурчит Матвей, двигаясь к выходу. — Полный бред. Единственное, что было хорошее — это саундтрек.
— А мне понравился, — произношу я.
— Полностью согласен с тобой, Эль. Просто кто-то не понимает в кино, — говорит Журавлев, подходя ближе ко мне. Хоть где-то мы с Журавлевым согласны.
— Ты же его уже видел, — оборачиваюсь на Руслана. — Так что это уже две причины, по которой тебе не стоило идти с нами в кинотеатр.
— А первая какая? — спрашивает он, улыбаюсь. Хочется его задушить. Все он прекрасно понимает, просто хочет построить из себя дурочка.
— Ты знаешь, — отвечаю я.
— Не знаю, — пожимает плечами. — Расскажи, — я качаю головой и чувствую, как Журавлев приближается ко мне. — Вы же с ним не пара? Только честно, — кивает он впереди идущего Матвея. Кажется, они с Таськой даже и заметили, что мы отстали.
— Я тебе сказала правду. Хочешь не верь, — на мой ответ Руслан усмехается, и я тут же догоняю ребят.
* Симс — прим. Автора — компьютерная игра в жанре симулятора жизни, в которой ты можешь делать все, что душе угодно.
** Бруклин — прим. Автора — не существующая комедия, совмещенная с боевиком, в основе которой лежит песня Мот, LYRIQ — «Не Бруклин»
Глава 16
До трех часов ночи я смотрела сериал. Думала, еще одну серию и спать. Так я себя обманывала и не ложилась. Утром проснувшись, первое, что я сделала — это посмотрела на время. 10:43. Какой ужас! Я же уже пропустила два урока! И почему меня не разбудил Макар?!
В ужасе я вскочила и быстро не чаща зубы, начала одеваться. Первое, что попалось под руку надела, и побежала на кухню. Пыталась быстро сделать себе бутерброд быстро и по дороге его съесть. Но сначала нож выпал из рук. Радовало одно, я не порезалась. Потом шкаф громко хлопнул. И еще у нас в доме потерялся чай! Мистика!
— Эля! — слышу я крик мамы. — Можно потише! Мы с дежурства.
— Конечно! — я снова открываю шкафчики и пытаюсь найти чай, но задеваю специи, и они все вываливаются на пол. Несколько баночек открылись, и пол перемешался в разноцветные цвета: от ярко-красных, до черных.
— Что ты там делаешь? — снова прокричала мама.
— Все в порядке, — говорю ей.
Удался завтрак! Теперь главное убрать этот погром и успеть хотя бы на последние уроки. Я начала поднимать баночки, а после пытаться сгрести специи тряпочкой в одну кучу. По полу еще больше оставались следы.
— Все в порядке говоришь? — я поднимаю голову и вижу маму, стоящую в дверном проеме.
— Я немного специй просыпала, — говорю и снова начинаю собирать свой не ужавшийся завтрак. — Сейчас все уберу.
— Нет уж. Ты уже сделала.
Мама начинает мне помогать и за несколько минут мы все собираем.
— Куда ты так спешила? — спрашивает она, промывая тряпку в раковине. — Специи того стоили?
— Я их не хотела трогать. Я искала чай.
— Чего искать? — она открывает дверцу и показывает на чай. — Вот он. Я в выходной решила сделать перестановку.
— Я не знала, — беру телефон, и свой рюкзак, захвативши из спальни, а после бегу к коридору обуваться. — Мам, иди закрой! Меня Зоя Максимовна убьет! И что за шутки от Макара не разбудил меня даже!
Мама подходит ко мне и смотрит, как я обуваюсь.
— Зоя Максимовна? — переспрашивает она.
— Да, — киваю я. — Я уже третий урок пропустила.
— Не знала, что на воскресенье у вас есть расписание, — говорит она, а я беру рюкзак и уже готовая уходить.
— Его меняют как перчатки, — и тут до меня доходит смысл слов. — Как воскресенье? — переспрашиваю я, остановившись в дверях. — Точно! Сегодня же воскресенье!
— Ох, Элька, Элька. Говорила, же хватит свои сериалы до утра смотреть!
— Черт! — говорю я и кидаю свой рюкзак на пуфик.
Полный провал! И переодевшись в свою домашнюю одежду, я обратно легла спать. Но так уснуть не получилось. Немного посидела в телефоне и мой живот начал журчать. Бутерброд я же так и не съела.
— Доброе утро, — заходя на кухню, пробубнил Макар, улыбавшись в 32 зуба! — Слышал о твоем утрешнем приключении! Ну, ты даешь, — смеется брат.
— Очень смешно. Ха-ха-ха, — с сарказмом говорю я.
— Очень.
Я смотрю на стол и буду несколько бутербродов. Усаживаюсь за стол и хватаю один.
— Вообще-то это я себе делал! — бурчит Макар. — Ты себе утром делала!
— Не будь жадиной!
— Это не уважение, — говорит он. — Могла бы попросить я бы тебе сделал.
— Макарушка, сделай себе один, — мило начинаю говорить я. — Потому что взяла твой. Так нормально? — с забитым ртом произношу.
— Тебе стоит ставить напоминания. К примеру, писать: сегодня воскресение и я обещаю приготовить завтрак за него в понедельник.
— Да что ты со своим бутербродом ко мне пристал!
— Мне больше не к кому приставать, — отвечает он и что-то смотрит в своем телефоне, лежащий на столе. Я слышу подходящие шаги к кухне.
— Чего вам не спится? — бормочет папа, и включает чайник. — Сегодня же выходной.
— Ага, — бормочу я. — Который не удался.
— Да ладно тебе. Вечер точно удастся, — произносит папа, и я вспоминаю, что именно сегодня родители собирались в гости к Симоновым — маме Златы. Ходят слухи, что отец в их доме не появляется совсем. Интересно с чем это может быть связано?
— Хорошо, что я с вами не иду, — говорю