И чем ближе мы приближались к пристани, тем больше она походила на небольшой порт. Выйдя на настоящую каменную мостовую, мы постарались как можно быстрее раствориться в толпе.
Как я сразу подметил, парочка недовольных горожан, зачем-то пыталась нас преследовать, но сразу отстала, едва мы зашли за ряд припортовых заведений, плотно жмущихся друг к другу.
Обилие торговых лавок, всяческих харчевен и трактиров, впечатляло. Такого в Мстиславле на глаза не попадалось. Сразу становилось ясно, что это место, одно из торговых узлов, где сходятся сразу несколько путей. Ещё будучи на острове, я изучил нарисованную Василисой карту и всё понял.
Город находился почти на середине речного пути и ко всему прочему, удачно разместился в узком месте длинной излучины, омываемой потоком с двух сторон. Именно здесь река делала резкий поворот и несла потоки к горному перевалу, совершая широкий крюк на несколько сотен километров, и возвращалась назад. Так что если пристать к одному берегу и перейти пешим на пристань, находящуюся на противоположной стороне, то теоретически можно было всего за час, сократить путь по воде, почти на двое суток.
Это особенность быстро обнаружили купцы. Они начали переправлять свои товары по суше, перегружая их на другие ладьи, либо перетаскивали волоком небольшие суда, по специально созданному сухому пути. Таким образом, именно здесь встречались почти все грузы, идущие из степных земель, с товарами, приходящими от варягов. Из-за строения речного осколка, сухопутный путь из империи мог проходить мимо в обе стороны, но водный путь косвенно попадал в зону влияния Максимова городища.
Именно этот город формально считался самым большим, богатым и густонаселённым. Именно благосостояние и позволяло ужиться двум родственным, княжеским родам, вот уже сотни лет строго блудящим вооружённый нейтралитет.
Жизнь вокруг кипела, и я так и не заметил никакого беспокойства по поводу начавшегося вторжения. Приготовлений к войне тоже заметно не было. Это удивляло, и я, не выдержав, отвёл девушку к стене склада и задал единственный вопрос:
— Василиса, а скажи-ка мне девица. Они и вправду не понимают, что именно происходит в Белоградье, или упорно делают вид?
Глава 21
Местные расклады
Мы прошли мимо открытой харчевни. На её вывеске красовались три жареные рыбины. Я уловил опьяняющий запах тушёного мяса и понял, что фруктовая диета точно не для меня.
— Может, зайдём? — предложил я Василисе, и та оглядевшись по сторонам, нехотя согласилась.
Но вместо того чтобы повернуть к торговой точке местного общепита, она решительно направилась к находящейся невдалеке лавке менялы. С некоторым запозданием до меня дошло, почему Василиса так поступила.
Высыпав на прилавок больше полсотни мелких серебряных монеток и две дюжины больших, девушка уставилась на хорошо выбритого, худого мужчину. Тот был облачён в камзол и шляпу. Покрой и форма одежды, разительно отличались от местных модных тенденций. Василиса изобразила радушную улыбку и почтительно присела.
— Милое дитя, и что это такое? — спросил мужчина, указав на деньги.
При этом я уловил заметный акцент в голосе. Врождённый талант божественного полиглота, тут же подтвердил, меняла явно иностранец, по какой-то причине, занимающийся бизнесом на чужбине.
— Милостивый сударь, это наследство, доставшееся моему дядюшке от дальнего родственника — ответила Василиса и указала на меня.
— А почему ваш дядюшка сам не хочет со мной пообщаться и обсудить стоимость серебра? — с подозрением поинтересовался меняла. А в это время его руки начали ловко перебирать и тасовать монетки, словно они игральные фишки из казино.
— Увы, милостивый сударь, но дядя глухонемой от рождения. Вот и попросил меня обменять серебро, на нормальные царские копейки и рубли, к которым он более привычен.
— Ну раз так, то почему бы и не обменять. Тем более, сумма не такая уж и большая, как я погляжу.
При слове сумма, глазки мужчины заблестели, и я сразу понял, что свои 10–15 процентов чистого навара, он намерен минимум удвоить. Парацельс это тоже понял и, пыхтя от недовольства, словно старый чайник, принялся наблюдать за ловкими пальцами менялы.
— Сударь, мы с дядей люди деревенские, живём сбором ягод и грибов, да ловлей рыбы, так что полностью полагаемся на вашу честность и доброту.
Лесть Василисы, подтолкнула менялу прекратить нас изучать и, наконец, уставиться на монеты.
— Такс, поглядим, что здесь у нас имеется. Ага, монеты старые. Судя по смазанному изображению солнца, чеканили в осколке, ранее принадлежащему к одной из свежих клонов империи солнца. В Белоградье такие монеты не в ходу. И даже более того, я могу утверждать, что в большой степи, городе Хорезме, на островах варягов, империи за перевалом, и во всех прочих обжитых осколках, находящихся поблизости, такими монетами купцы не торгуют. А это значит их цена сразу снижается вдвое. Милое дитя, надеюсь, вам это ясно?
— Ну я так и знала — опечаленно пролепетала Василиса. — А что же тогда милостивый сударь можно с этим сделать?
— Будем смотреть внимательно и определять качество серебра — ответил меняла и на его правом глазу появился монокуляр с линзой.
— Вот гад! Сразу цену срезал в два раза. А теперь посчитает всё, как серебряный лом. И, конечно же, он не заметил, примесь истинного серебра в монетках — возмутился призрак архимага. — Сварог, после того как сделка состоится, обязательно прокляни эту жадную сволочь. Конечно, божественное проклятье сразу не сработает, но со временем оно его обязательно достанет в тот момент, когда жизнь будет висеть на волоске.
«Парацельс, не накаляй. Золота у нас хватает. Так что главное — сейчас получить горсть местной мелочи на расходы» — очень чётко подумал я и призрак всё услышал.
А пока мы незаметно для всех общались, на прилавке появились небольшие весы и мензурка с пипеткой. Взвесив несколько монет, меняла капнул на них алхимическим составом, растёр бархатной тряпочкой и немного подождал. А когда руны и многолучевое солнышко, засияли как новые, он хищно улыбнулся. Закончив экспертизу, он снова уставился на Василису.
— Значит, так милая девочка, я снимаю ещё десять процентов за ненадлежащее качество серебра и прибавляю два процента к стоимости за ваши прелестные глазки. Если это вас устраивает, то извольте завершить сделку и расплатиться — предложил меняла и принялся выкладывать на стол стопочки, меди и мелких, серебряных монеток с профилем царя.
— Вот упырь! — воскликнул Парацельс и в руке призрака появился ржавый клинок.
— Да сударь, нас это устраивает — ответила Василиса и тяжко вздохнула.
— Ну тогда посчитаемся. Большие по весу, чуть больше царских гривенников, значит, дам за каждый по четыре с половиной копейки. Маленькие, почти как двухкопеечные, значит, только из-за уважения к вашей молодости, дам по копейке. Итого получается. Один рубль, семьдесят четыре копейки. Как хотите, получить? Серебром или медью?
— А должен был отдать минимум три рубля — зло прорычал призрак.
Он был прав. Конечно, меняла обманул, но мог нагреть и на большую сумму.
— Треть медными грошами, вторую треть серебряными копейками, а третью гривенниками.
Выслушав пожелания Василисы, меняла быстро отделил стопки нужной высоты и его лицо расплылось в хитрой улыбочке. Моя спутница не заставила себя долго ждать, и не пересчитывая, смела все монетки с прилавка в подставленную тряпицу. Затем вежливо поблагодарила менялу и повернулась ко мне.
А уже через пару минут мы сидели на открытой веранде корчмы в самом дальнем углу и выложив на стол десяток медных грошей, заказывали тушёное мясо, пиво, квас и гарнир.
— Рубль семьдесят, как-то негусто. Он мог дать три рубля — повторил я расчёты Парацельса и призрак яростно закивал.
— Главное нам хватит, на нормальную одежду, еду и пару нужных в хозяйстве вещей. А за места на ладье можно попытаться рассчитаться золотом и остатками серебра.