минут мы выходим из гостиницы на мороз.
— В такой холод мог бы и не тащить меня никуда, — я все не могу перестать бурчать.
— Ну уж нет, — смеется. — Ты от меня так просто не отделаешься.
— Это точно.
Когда мы отходим от гостиницы на приличное расстояние, Стас бесцеремонно берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Мне хочется возмутиться, но решаю промолчать. Нет желания тратить энергию на ссоры. К тому же его ладонь тепло греет даже сквозь перчатки.
Сначала мы просто гуляем по центру города, разговаривая в основном о Веронике. Стас задаёт много вопросов про то, как мы жили в Париже. Постепенно мое напряжение сходит, я расслабляюсь и веду с ним беседу непринуждённо. Рассказываю какие-то смешные случаи из жизни дочки, показываю ему видео, которые он еще не видел. Стасу все интересно про Веронику.
Я должна признать это: он прекрасный отец.
Где-то в глубине души я испытываю чувство вины перед Стасом за то, что скрыла от него ребенка. Какие бы ни были мои обиды, а я не имела права разлучать отца и дочь. Я хотела отомстить Стасу за измену, а в итоге сделала плохо собственному ребенку. Когда вспоминаю, как она хотела папу, слезы на глаза наворачиваются. А глядя на то, как дочка счастлива сейчас, понимаю: рассказать Стасу про Веронику было самым правильным решением.
После прогулки мы идём в ресторан. В заведении тепло и уютно, оно уже украшено новогодней атрибутикой. Это создаёт особенное настроение, я люблю Новый год. Мы садимся у панорамного окна, за которым горят ночные огни. У меня прекрасное настроение, давно я не чувствовала себя так легко. И Стас меня больше не раздражает. Наоборот, мне приятно в его обществе.
Это неожиданное открытие. Я привыкла ненавидеть и презирать Стаса, а тут вдруг наслаждаюсь его обществом. А еще все время вспоминаю наш поцелуй. Больше недели прошло, а до сих пор дух захватывает, как будто мы поцеловались только что. А когда я ловлю взгляды Стаса в адрес моих губ, понимая, что он тоже вспоминает поцелуй, такое волнение накатывает, что сердцебиение учащается.
— Можно я задам тебе вопрос? — набираюсь смелости, когда официант приносит десерты. — А то мы все обо мне, да о Веронике.
— Конечно, спрашивай, что хочешь.
— Что с тобой было тогда в аэропорту, когда ты за мной побежал, а тебя остановила охрана с дубинками?
Этот вопрос не даёт мне покоя пять лет.
— Отсидел пятнадцать суток в обезьяннике с бомжами.
Не выдерживаю и прыскаю от смеха. Стас заражается моим весельем и тоже смеется.
— Знаешь, обезьянник пошел мне на пользу. Я там многое переосмыслил, — заявляет с серьезным видом, когда заканчивает смеяться.
— Да!? И что же ты переосмыслил?
— Всю свою жизнь. Бросил гонки, достал диплом и пошел работать.
— Мне до сих пор трудно поверить, что ты променял свой любимый спорткар на душный костюм и галстук.
Я же помню, как Стас брезгливо морщился при упоминании об офисной работе.
— Мне тоже было сложно поверить, что я сделал это. Но уже привык.
— Не жалеешь?
— Нет, я ведь тебя снова встретил.
Смущенно опускаю взгляд в кружку с какао. Боже мой, неужели спустя столько лет у него до сих пор ко мне чувства? Стас не просто не женился и не завёл серьезных отношений, а даже не разлюбил меня. Хоть и не признавался мне в любви прямым текстом, а все равно понятны его чувства. Разве такое возможно?
А я? Я разлюбила?
Когда задаю себе этот вопрос, тело ледяным ужасом простреливает. Я боюсь своего же честного ответа. Лучше об этом не думать. Лучше не спрашивать у самой себя. Какой в этом смысл, если я все равно не буду со Стасом? Пусть общается с Вероникой, приезжает в гости, но между нами давно все в прошлом. Нельзя войти в одну реку дважды.
После ужина в ресторане мы медленно направляемся в сторону гостиницы. Стас так же держит меня за руку, а я так же не пытаюсь ее вырвать. Наоборот, ловлю себя на мысли, что как можно дольше не хочу подходить близко к отелю, чтобы не размыкать ладони.
— Подожди, — Стас резко тормозит на тротуаре и поворачивает меня к себе лицом.
Опускает руки мне на талию и вплотную придвигает к себе. Между нашими лицами сантиметров тридцать не больше. Я со страхом осознаю, что он собирается меня поцеловать. Снова. Зачарованно смотрит мне в глаза, не торопится, как будто растягивает предвкушение. А я замерла и не шевелюсь. Сама не знаю, чего хочу больше: чтобы поцеловал или чтобы не целовал.
Стас склоняется к моему лицу, соприкасается со мной лбом, ловит мое дыхание. Я непроизвольно кладу ладони на его плечи. Глубоко вдыхаю вместе с морозом его запах. Голова начинает кружиться, и я прикрываю глаза.
Глава 36. Это же я
Когда между нашими губами остается один несчастный миллиметр, раздается громкий звонок телефона.
От испуга и неожиданности, я аж подпрыгиваю на месте. Выругавшись, Стас достаёт из кармана телефон.
— Архипов, — недовольно поясняет и принимает вызов. — Алло.
Я же перевожу дыхание. Это что сейчас только что было? Магия какая-то, не иначе.
— Я не в гостинице. Нет, не далеко. Сейчас? Хорошо, скоро буду, — Стас засовывает телефон обратно в карман. — Архипов срочно к себе зовёт, пойдём.
Мы больше не берёмся за руки и шагаем к отелю в два раза быстрее. Стас зол, видно по его лицу. Вон как брови свёл. Такое выражение у него раньше было, когда на гонках приезжал не первым. Улыбаюсь этому воспоминанию. Счастливое и беззаботное было время.
В гостинице я иду в свой номер, а Стас направляется прямиком к Архипову. Интересно, что за срочность такая. Впрочем, надеюсь, эта срочность меня не коснётся, и я смогу спокойно лечь спать.
Но не тут-то было. Минут через сорок Стас пишет в чат со мной, Лизой и Колей, чтобы мы все поднялись в его номер. У Войцеховского шикарный люкс из двух комнат. Одну из них он отвёл под рабочую зону. Мы садимся за круглый стол, и Стас принимается раздавать нам новые распоряжения. Из хорошего — послезавтра мне не придется вставать в четыре утра и тащиться на месторождение. Вместо этого в девять утра надо быть в региональном офисе на