Читать интересную книгу Классические психоаналитические труды - Карл Абрахам

Хотя интерпретация переноса и другие виды интерпретаций не различаются существенным образом в целях, есть различие в производимом ими эффекте. При обычной интерпретации мы устанавливаем некоторые важные словесные мостики, делающие возможной более эффективную связь между бессознательной и предсознательной системами. Удачно установленный мостик может также служить проводником бурного разряда аффекта, либо несколько оживлять воспоминания, но во многих случаях подобная работа немедленного результата не имеет. А при интерпретации переноса благодаря элементу драматизации эффективная интерпретация более убедительна, при этом пациент подходит к актуальному переживанию насколько возможно близко. Но самое убедительное из всего – это когда мы можем продемонстрировать несоответствие между аффектом и действительной незначительностью повода к нему. Именно в такой момент начинающий аналитик имеет основание испытать гордость за предвидение и опыт своих предшественников. Следуя с излишней, можно не сомневаться, ригидностью классическим правилам, которые определяют ход обычного анализа – правилу ассоциаций, положению на кушетке, политике воздержания от личных советов, нравоучений или от выражения своего личного мнения, – ему удалось избежать ловушек контпереноса, расставленных пациентом в целях бессознательной защиты. Он не сыграл ни одной из ролей, отведенных ему пациентом; поэтому, когда бессознательная фантазия приходит в голову или кристаллизуется бессознательная идентификация, он в состоянии получить награду за свое тщательное беспристрастное отношение, обнаруживая для пациента несоответствие между идеей и аффектом, являющееся признаком нарушенной психической функции. Прямая интерпретация бессознательного конфликта и его содержания, несомненно, может произвести эффективные разрядки и тем уменьшить текущие напряжения. Это, в действительности, является сутью так называемой «краткосрочной» аналитической терапии. Но это не приводит к раскрытию той диссоциации, которую вызывает конфликт. Переживание и интерпретация переноса обеспечивают аффективный опыт (аффективный мостик) для связывания прошлого с настоящим.

К данным вопросам мы в свое время еще вернемся, а именно: при обсуждении так называемой «активной терапии» и случаев-исключений. Пока же повторим, что не стоит связывать наши надежды с неизбежным успехом интерпретаций переноса. В начале нашего обсуждения переноса я отметил, что ни на какой другой стадии анализа убеждения аналитика не подвергаются столь суровому испытанию, как на стадии невроза переноса. Сейчас я должен обосновать данное утверждение. Лучший метод для этого – обозначить в целом типы реакций переноса при различных невротических состояниях. У истинных истерических пациентов реакции переноса становятся крайне раздраженными, но в силу их озабоченности непосредственным окружением таким пациентам трудно признать явно преувеличенный характер своих отношений. Однако когда нам удается довести интерпретацию переноса до осознания, мы, как правило, получаем вознаграждение в виде нового материала воспоминаний. Защитный процесс, однако, немедленно возобновляется, и мы, таким образом, продвигаемся через неспокойную ситуацию, обнаруживая фантазии, стимулируя воспоминания, но время от времени давая передышку для усвоения. На самом деле ситуация настолько драматична, что нам никогда не приходится долго сомневаться в реальности переноса. Главные причины ошибок заключаются в том, что (1) мы можем не распознать перемену в анализе достаточно рано; что мы можем не разобраться в том, в какой степени возбужденный перенос скрывает фантазии враждебности, и что из-за явного характера фантазий мы можем слишком торопить события. К счастью, такие ошибки обычно могут быть исправлены при изучении материала текущих сновидений. Ибо он не только крайне ярок и основывается на самом откровенном символизме, но и сама взаимосвязь сновидений истерички с ее текущей жизнью и тот факт, что реакции и аффекты сновидений сохраняются в течение нескольких часов после пробуждения пациентки почти без изменений, позволяют нам наблюдать перенос in statu nascendi. К этому можно добавить, что чрезмерная спешка обычно приводит к неизменному повышению активности вытеснения.

У обсессивных пациентов проблема несколько иная. Мы склонны заблуждаться по причине наличия множественных словесных мостиков – многие обычно вытесненные идеи у них присутствуют в сознании. На самом деле данные мостики находятся в состоянии защитной неисправности и должны быть приведены в порядок, но в любом случае вы можете увидеть, что того же количества драматических открытии в воспоминаниях, как это бывает у истериков, ожидать нельзя. Тем самым более важно, чтобы интерпретация переноса была крайне убедительной и должна вызывать относительно больший объем аффективной разрядки. Более того, фактор враждебности более важен и вызывает особую трудность. Из-за характера обсессивной диспозиции Эго и регрессии к анально-садистическим уровням развития и идентификации, агрессивные компоненты более примитивного рода. С другой стороны, чувствительность и суровость Супер-Эго соответственно повышены, поэтому негативным проявлениям в целом и в частности тем, которые имеют в своей основе эротический смысл, противостоят реактивные образования. Обсессивный пациент постоянно играет на приглушенных струнах, и мотив затягивается в бесконечных вариациях. При этом, помимо обычной склонности упускать ранние признаки переноса, существует опасность ослабления нашего контроля над той ситуацией переноса, которую мы открыли. До определенной степени мы защищены от этого сбоями в вытеснении представлений, но оно более чем уравновешивается искусными механизмами пациента по защите от аффекта. Я думаю, это объясняет, почему после кажущегося образцовым периода анализа мы можем ощутить, что почва ушла из-под наших ног, что мы не вполне знаем, где мы находимся и на какой стадии. Когда это происходит, мы можем быть уверены, что мы на второй стадии, а именно на стадии невроза переноса, но что в данный момент наша убежденность в психической реальности проявлений переноса поколебалась, что мы испытали искушение прелестями прямой интерпретации в ущерб интерпретации переноса.

Обращаясь от обсессивных неврозов к нарциссическим неврозам депрессивного типа, мы должны иметь в виду ряд особых факторов. Прежде всего, тогда как проявления позитивного переноса временами могут быть столь же лихорадочными, как и при истерии, они осуществляют более неотложную защитную функцию. Важность обычных объектных отношений при данных состояниях сильно снижена, и перенос остается почти единственной эффективной и аффективной связью со взрослой жизнью. Кажется, что он уменьшается в более глубокие периоды депрессии, но он все же составляет линию жизни пациента. Перенос всегда имеет алчный и поглощающий характер. С другой стороны, установившись, депрессивный перенос подвергается сильнейшему вмешательству в каждом случае реальной или кажущейся регрессии. Тогда как проецирующий тип может реагировать сильной враждебностью даже на несколько секунд задержки при начале сессии, депрессивный тип может немедленно воспроизвести «депрессию переноса». Задачей аналитика является обратить данную интровертированную враждебность в травму, не подвергая опасности позитивные отношения, от которых зависит успешное поддержание аналитической ситуации. Ибо в подобных случаях мы не часто наблюдаем немедленное улучшение позитивных отношений, обычно следующее за интерпретацией, освобождающей пациента от негативного чувства, – амбивалентность слишком глубоко сидит, взаимопроникновение позитивных и негативных реакций слишком сильно. По этим причинам у таких пациентов труднее вызвать важное состояние убежденности относительно природы фантазии переноса. Восприятие интерпретации требует бесконечно более малых доз, чем при психоневрозах, при этом мы должны привыкнуть к растянутой ситуации скрытого негативного переноса, которую разнообразят время от времени бурные взрывы, иногда эротоманиакального характера. Как мы могли бы ожидать, коррекция депрессивной регрессии склонна вызывать род «паранойи переноса».

Данные общие направления должны, конечно же, корректироваться для многочисленных отклоняющихся типов переноса, которые наблюдаются при нарушениях характера и при перверсиях. Но поскольку они будут рассмотрены отдельно, мы можем ограничиться кратким рассмотрением темной лошадки, терапевтически говоря, так называемого нормального человека, приходящего на анализ из-за некоей эмоциональной неадаптированности, чья личность оказывается осложненной незначительными нарушениями, любое из которых в случае большой выраженности придало бы пациенту классический невротический или даже психотический вид. Поскольку это та категория пациентов а анализе, которая включает значительную долю студентов-психоаналитиков, то большинство аналитиков переживали возникающие сопротивления на себе. На такого пациента влияют все факторы, которые могут проявляться индивидуально в анализе явного невроза. У нас имеются некоторые из обманчивых инсайтов, а также заинтересованность в аналитических подходах, незначительные тревожные образования, обсессивные симптомы или перверсии, варьирующиеся склонности к защитным интроекциям, иногда бурные аффекты, но чаще настойчивое, молчаливое и неослабляемое негативное и, в конце концов, не очень упорное влечение, которое противостоит дискомфорту аналитической интеграции. В этом заключается некоторый риск непонимания ситуации переноса в целом, и здесь более, чем где-либо еще, правильна точка зрения, что невроз переноса должен быть раскрыт и что он не прислуживает аналитическим стандартам. Он всегда присутствует, но не зовет нас к себе, и пациент, установив успешную защиту нейтральности, копируя тем самым линию поведения аналитика, замаскировав этим уровень своей амбивалентности, уж точно не откажется от данной защиты, позволив каким-нибудь эмоциональным реакциям проявиться в аналитической ситуации. Именно с такого рода пациентами мы чувствуем себя наиболее склонными сомневаться в валидности разделения анализа на стадии и чувствуем скепсис относительно существования стадии невроза переноса или завершающей стадии. Но факт заключается в том, что в таком случае мы оказываемся в петле неразрешенной второй стадии. И здесь, возможно, я мог бы предложить порядок, в котором начинающий аналитик может с пользой изучать или выбирать пациентов. Первым легким в списке идет истерик, за ним должен последовать обсессивный пациент, а в качестве подготовки к дальнейшей работе с нарциссическими неврозами студент на данном этапе должен включить работу с внешне нормальным индивидуумом. При невозможности этого он должен попробовать себя в анализе пациента с хроническим разладом в семье.