– Кто должен тебя забрать? – спросила Яна.
– Неужели ты не слышала? Прилетает диди Бадини.
“Диди” означало “старшая сестра”.
– Твоя семья?..
Но почему Кетала не хочет уйти со своей сестрой? Ничья семья еще не прилетала сюда, чтобы забрать ребенка. Только совсем малыши, такие, как Чиура, еще продолжали надеяться на это.
Кетала попыталась засмеяться, но смех вышел пугающим, каким-то скрежещущим, как удары камня о камень.
– О, диди Бадини – старшая сестра для всех , разве ты этого не знала? Флейтист посылает ее ночью, чтобы забирать хорошеньких детей, мальчиков и девочек, и тех девочек, которые стали слишком большими для того, чтобы таскать камни, таких, как Сурья… ты никогда не думала о том, что случилось с Сурьей?
– Она отработала деньги и выкупила себя, – медленно проговорила Яна. – Она отправилась домой. Разве нет?
Кетала снова рассмеялась.
– Неужели ты действительно ничего не знаешь? Никому никогда не удавалось выкупить себя. Разве Шири Теку хоть раз показывал тебе, сколько ты зарабатываешь и сколько денег он забирает за твое содержание?
Яна опустила голову:
– Я плохо знаю числа.
– Ну, а я знаю, – ответила Кетала, – и в первый же раз, когда я попросила его показать мне эти расчеты, он так ударил меня, что я отлетела к стене барака.
Ее лицо постепенно приобретало естественный цвет, глаза сверкали; ей нравилось поучать и объяснять.
– Во второй раз он сказал, что я должна прийти в его комнату, потому что он держит там инфокубы. Ха! У него даже нет устройства для их чтения. Он хотел показать мне кое-что совсем другое. Так что я знаю, зачем приходит диди Бадини.
– Но ты говоришь, что она приходит ночью. А сейчас не ночь.
– Ничего не могу поделать. Не знаю, почему на этот раз она решила прийти днем, но я слышала, что так сегодня и будет. А кроме того – зачем бы иначе Шири Теку запирать нас? Мы уже полсмены пропустили.
Страх Кеталы передался Яне, но девочка не хотела этого показывать. Она зевнула и перевернулась на бок.
– Ну и что? Если у меня есть возможность поспать, я ею пользуюсь… Кроме того, зачем бы диди Бадини не были нужны дети, хуже, чем здесь, нам уже не будет.
– Не будет? Она работает на Флейтиста, дурочка!
– Флейтист – это сказочка, которой пугают детей Внизу.
Может быть, и нет. Но сейчас они были Наверху, хотя и оставались запертыми в бараке. Они были в царстве Ситы Рам, в царстве неба и солнца. У Флейтиста не может быть никакой власти здесь.
– Флейтист – самый настоящий, и он забирает детей в город, в нехорошие дома. Там можно подцепить кое-что похуже грудного кашля. Ты получишь ожоги и шрамы, и, если тебя не убьют тем, что слишком часто будут делать с тобой это , у тебя отвалится нос, и ты будешь гнить изнутри, а потом тебя выкинут на улицу, и ты станешь нищей попрошайкой.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я знаю, что сделал со мной Шири Теку в своей комнате, – ответила Кетала, – и я пару раз сбегала от Рам Дала, когда он хотел сделать то же самое. И в городе я тоже была, пока моя мама не умерла, а ее парень не продал меня сюда. Там нищие повсюду, а в витринах борделей – фотографии детей. Как ты думаешь, почему она выбирает самых красивых из нас? А когда девочки становятся слишком высокими, Шири Теку и другие хозяева отдают их диди Бадини… а я буду высокой. Тебе пока ничего не грозит, Яна, ты живешь на лепешках и бобовой пасте с детства, и всегда будешь тощей и маленькой. А у меня было одиннадцать лет хорошей еды, и до тех пор, пока я не попала сюда, я ходила с прямой спиной. У меня крупные кости. Я скоро не смогу работать в шахте. И ты это знаешь.
Яна медленно кивнула. Иногда Кети застревала в узких туннелях – в тех, что вели к Третьему забою. Потому-то в последнее время она обычно и работала в Пятом. А если она еще подрастет, то не сможет пробираться и по туннелям, ведущим в Пятый…
– Но ты не красивая, – так же медленно проговорила она. – С тех пор, как..
Кети потерла розовый рубец, пересекавший ее правую щеку.
– Я знаю. Но я большая. Это уже плохо. Если бы я думала, что, изуродовав свое лицо, смогу избежать внимания диди Бадини, я бы просто встала у компрессора, чтобы отлетающие кусочки камня изрезали меня. Но это не сделает меня маленькой.
Яну охватил внезапный страх.
– Чиура! – ее лицо горело, но рука вдруг стали ледяными. – Она не заберет…
– Я думаю, именно потому Шири Теку и не стал стричь ее, – ответила Кетала. – Он и не собирался учить ее быть сортировщицей. Она – маленькая сладенькая девочка, особенно при том, как ты за ней ухаживаешь, умываешь ее и расчесываешь ей волосы. Он посчитал, что лучше покормить ее несколько недель, а потом продать диди Бадини. Он получит за нее много кредитов. Правда, за меня ему много не получить. Может, если я не буду на виду…
Остального Яна не слышала. Она бросилась туда, где сидела, играя с камешками, Чиура и подняла девочку на ноги, не обращая внимания на ее возмущенные крики.
– Давай же, давай, милая. Мы должны привести тебя в порядок, пока не пришли гости. Фаиз, дай мне свой нож.
Фаиз выпучил глаза:
– Кто, я? Нет у меня ножа, ничего нет!
– Я видела, как ты прятал полоску стали, – возразила Яна. – Дай ее сюда. Когда я закончу, сможешь забрать ее.
– Ты свихнулась, – сказал Фаиз. – Черный Старик выедает твои мозги.
Но, порывшись в своем тряпье, он все-таки вытащил тонкую полоску металла – заточенную и блестящую с одного края, тусклую и ржавую с другого.
Чиура заплакала, когда Яна потянула ее за волосы и начала резать ножом кудри девочки; к тому времени, как снаружи барака послышались шаги, Яна успела обкорнать Чиуре только полголовы.
– Помоги мне, Сита Рам!
Яна набрала в горсть грязи и размазала ее по лицу Чиуры. Слезы и сопли, смешанные с грязью, сделали маленькое личико Чиуры поистине отталкивающим. Яна втерла еще немного грязи в длинные кудри, которые не успела отрезать, плюнула ей на волосы и прикрыла грязными космами половину лица девочки. Прекрасно: теперь Чиура выглядела почти уродливой, возможно, еще хуже, чем если бы Яна успела обрезать ей все волосы. Яна сунула нож Фаизу и толкнула Чиуру в угол.
– Сиди здесь, и чтобы ни звука! – прошипела она.
Малышка подтянула колени к груди и осталась сидеть в углу, раскачиваясь из стороны в сторону, расширив глаза от страха. Наверное, она была до смерти напугана тем, что “мама Яна” была с ней так груба. Тем лучше: это заставит ее молчать.
– Я дам тебе медовую конфетку, когда они уйдут, – шепотом пообещала Яна, не представляя, правда, где она возьмет такую конфету. – А теперь, Чиура, милая моя, просто молчи, ведь ты же не хочешь, чтобы тебя заметили…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});