– Пусть никто не беспокоится за меня, – бесстрастно ответила Дженни. – И пустые комплименты между нами тоже не нужны. Никто ведь не думает, мэм, что Адам женился на мне по любви. Жаль только, что весь свет узнает, что ему была нужна Джулия, а ей – он. – Она замолчала, нахмурившись. – Множество людей влюбляется, и потом любовь проходит, так что, рискну заметить, не так уж и важно, скольких подруг Джулия посвятила в свои тайны. Но ей не пристало – ведь так? – демонстрировать всем, что она горюет по нему?
– Конечно не пристало! – с чувством согласилась ее светлость. – И для вас это так неприятно – что, уверяю вас, я прекрасно понимаю!
– Это не имеет значения. Я думаю об Адаме и о вас тоже, мэм, потому что вы были очень добры ко мне.
– Мне придется делать так, чтобы Джулия не встречалась на его пути. А как я могу это? Разве что опять отправить ее обрати о-в Танбридж-Уэллс?..
– Ну конечно, вы не можете, и, по моему разумению, это ничего не даст. Рано или поздно им суждено встретиться, и десять к одному, что мы регулярно будем попадать в подобное положение, потому что стоит ей только его увидеть, у нее, обязательно случится нервный срыв. А избегать нас совсем не годится, потому что, как мне рассказывала Лидия, вы всегда были очень дружны с Деверилями, и соответственно это вызовет новые разговоры. Так что я пришла сказать вам, мэм, самое лучшее – дать понять насмешникам, что все мы остались хорошими друзьями. Нет смысла делать так, чтобы Джулия встречалась на пути Адама чаще, чем это необходимо, но, если она время от времени будет навещать меня и выезжать со мной, она будет спокойнее встречаться с ним и… и в конце концов привыкнет к этому.
Леди Оверсли глядела на нее, не в силах справиться с изумлением.
– Но, Дженни, вы ведь наверняка не желаете… я хочу сказать… благоразумно ли это? Дженни какое-то время помолчала.
– Я и сама, мэм, не раз задавалась этим вопросом. Конечно, лучше всего было бы, если бы они вообще никогда не встречались, но, поскольку это невозможно, мне кажется, если они будут встречаться достаточно часто, чтобы это стало привычной для всех вещью, это лучше, чем если бы они встречались лишь случайно…
– Если бы я только знала! – воскликнула леди Оверсли, заливаясь слезами. – Мне ни за что не следовало допускать этого, но казалось, все так удачно складывается! Ах, милочка, кто бы мог подумать, что в результате сердце моей любимой Джулии будет разбито! Хотя, конечно, мне следовало об этом догадаться: она всегда говорила, что он такой же, как сэр Галаад[14] , и я уверена, что это так, если сэр Галаад был таким, каким я его себе представляю, – или вы так не считаете? – спросила она, заметив, что глаза Джулии внезапно сощурились от смеха, превратившись в щелочки.
– Ну… не знаю, мне так не кажется. Однако я никогда не принадлежала к читателям старинных рыцарских романов и легенд, которые обожает Джулия, – оправдывалась Дженни. – Зато я знаю, что Адам любит, когда яйца для него варятся всмятку ровно четыре минуты, и не притрагивается к сдобе.
– Не притрагивается к сдобе? – запинаясь, переспросила обескураженная леди Оверсли.
– Терпеть ее не может! И, ничто его так не раздражает, как беспорядок в вещах. Он говорит, что все это от палаточной жизни, когда, если ты не держишь все на своих местах, это просто невыносимо. Мне даже пришлось сказать экономке, что, если она не в состоянии воспрепятствовать горничным перекладывать с места на место вещи на его туалетном столике, ей придется получить расчет. Учтите, насколько я знаю, сэр Галаад тоже мог быть придирчивым – хотя я ставлю яичко к Христову дню, как говорит папа, что Джулия так не считает!
– Нет, – тихо проговорила леди Оверсли. – В самом деле – нет!
– Итак, если вы согласны, мэм, я попытаюсь уговорить Джулию покататься со мной в парке завтра, а если вы с милордом привезете ее пообедать к нам на следующей неделе, мы будем очень рады. Это было бы вполне естественно с вашей стороны – не так ли? – притом что леди Линтон уезжает в Бат и проведет пару дней на Гловенор-стрит; Это не будет званым приемом, хотя я собираюсь пригласить также лорда Броу.
– О, но Джулия никогда не… Ах, дорогая, я не знаю, что и сказать! Конечно, это произвело бы прекрасное впечатление, если стало бы известно, что мы отобедали у вас без всяких церемоний, но, боюсь, Джулия… содрогнется от этой затеи!
– Не сомневаюсь, что содрогнется, – ну что на это скажешь? Разве только, что, возможно, мне удастся с ней сладить. С вашего позволения я поднимусь к ней.
Ошарашенная, леди Оверсли воскликнула:
– Нет, нет! Я хочу сказать, она так подавлена… Она не захочет видеть вас, Дженни!
– Скорее всего, нет, но у нее не останется никакого выбора. Так что не нужно волноваться, мэм! Я не причиню ей никакого вреда, обещаю вам!
С этими словами она встала и энергично вышла из комнаты, оставив леди Оверсли с ощущением собственной беспомощности и с самыми дурными предчувствиями в душе.
Глава 11
Свет в комнате Джулии был тусклым, шторы на окнах сдвинуты. Приотворив дверь, Дженни бодро проговорила:
– Можно мне войти? Хотя глупо об этом спрашивать, когда я уже здесь!
Она едва отыскала взглядом Джулию, затерявшуюся посреди большой кровати, – светловолосая голова повернулась на подушке.
– Ты?! – воскликнула больная.
– Ну да! – кивнула Дженни. – Я пришла тебя проведать. Ты не против, если я раздвину шторы, – а то, если тут не станет светлее, я, чего доброго, наткнусь на мебель.
– Ты пришла упрекать меня? – спросила Джулия. – Не стоит этого делать!
Солнечный свет залил комнату; Дженни подошла к кровати, говоря:
– Да когда я это делала, глупенькая? – Она наклонилась над Джулией и поцеловала ее в щеку. – Хватит себя изводить, милая!
Джулия вся словно съежилась, отворачивая лицо.
– Зря ты пришла! Тебе, наверное, захотелось быть доброй, но ты не понимаешь! Будь у тебя хоть капля чувствительности…
– Ну, у меня ее нет, и бессмысленно ждать, что я поведу себя так, будто она у меня есть. У меня и для Адама ее нет, – добавила неожиданно Дженни, – потому что, если бы я вела себя так же, как ты, Джулия, он бы рехнулся, разрываясь между нами!
Джулия постаралась взять себя в руки:
– Я бы не произнесла при тебе его имени и не проронила ни слова о том, что нас разделяет, если бы и ты воздержалась!
– Да, наверное, – согласилась Дженни, взбивая ее подушки. – Поэтому я и не воздержалась. Не то чтобы об этом было легко разговаривать, но, если мы никогда не будем затрагивать эту тему, возникнет неловкость. Я тоже не знаю, как спрятать свои коготки. Так что говори все, что хочешь, и не бойся меня обидеть, потому что меня невозможно обидеть.