— Все в порядке, Дебби? — внезапно спросил он, когда мы оставили позади Килмарнок и вырвались на открытую холмистую местность. Низкие зеленые склоны напомнили мне о Девоне, где жизнь казалась такой простой…
— Разумеется, а что?
— Не знаю. Я только подумал, что ты подозрительно притихла. — Он посмотрел на меня. — Мы с тобой и пяти минут не провели наедине с тех пор, как я вернулся.
Наверное, это даже хорошо, уныло подумала я. Наедине с ним я в любое время могу опять поддаться чувствам, как тогда, в музыкальном зале «Слайгчена», нависающего над равниной, словно орлиное гнездо. Нельзя позволить ему догадаться, что моя любовь к нему походит на чувства Анны. Я не могла забыть, как он жестоко обидел ее… но все это было так не похоже на человека, в которого я влюбилась, на мужчину, которого, как мне казалось до разговора с Адамом, я знаю…
— Ты ни о чем не жалеешь? — тихо спросил Колин.
— Ни о чем, — твердо ответила я.
Это была правда. Он поманил меня за собой песней, и я пошла на голос. Я любила его, на радость или на беду. И еще я думала, что мне было бы гораздо легче, если бы я вошла в его дом не женой, а экономкой.
В вестибюле Прествикского аэропорта — огромного здания из стекла и бетона — Колин остановился перед оранжево-черной доской объявлений и расцеловал близнецов, по очереди подхватывая их на руки.
— Ты знаешь, где меня искать, — сказал он мне. — Звони в любое время, если что-то понадобится. Если дети заболеют, или возникнут какие-нибудь трудности в школе, или еще что-то.
— Ничего подобного не случится, — успокоила я его. Интересно, он всегда отправляется в путешествие с такими опасениями или просто не доверяет мне? — Не беспокойся о нас. — День был очень холодным, а ему еще предстояло пройти по дорожке к самолету. Я протянула руки и подняла его меховой воротник. — Возвращайся домой живым и здоровым.
— Так и сделаю, — пообещал он и поцеловал меня.
Наши губы едва соприкоснулись, когда вдруг рядом прозвучал голос:
— Мы можем вас снять? Пожалуйста, мистер Камерон!
Нас окружили репортеры, и я поймала себя на том, что глупо таращусь в объектив телекамеры. Впервые в жизни.
Обратный путь в Глазго показался мне значительно длиннее, чем дорога в аэропорт. Поначалу, как ни старалась я сосредоточиться на вождении, все равно время от времени поглядывала на самолет, уже набравший высоту и летевший высоко в небе, оставляя за собой белый шлейф. Утлое суденышко над серым океаном уносило прочь моего благоверного в день нашей свадьбы…
Дети тоже притихли, даже Йен прекратил считать коров. Внезапно он пискнул:
— Дебора, по-моему, се сейчас вырвет!
Я остановила машину. Рут, угрожающе бледная, вышла и несколько минут походила по траве. Что интересно, по дороге туда она весело щебетала и ни разу не вспомнила, о том, что в машине се обычно тошнит, но тогда за рулем сидел Колин, который привык добиваться совершенства во всем: на сцене он был профессиональным певцом, за рулем — первоклассным водителем, управляемый им автомобиль ехал плавно, без рывков и заносов на поворотах. Адам и Магда любили лихачить, поэтому вынуждены были постоянно сворачивать на обочину и приводить Рут в чувство. Вот и меня подвела неосторожность. Наученная горьким опытом, я постаралась быть более бдительной — остановилась еще раз на подступах к Килмарноку, и мы вновь побродили на ветру по стылой земле среди холмов.
— А теперь нам нужно поспешить, — проинформировал меня Йен, когда мы опять залезли в машину. — Иначе пропустим новости.
— Надеюсь, в Уимблдоне это тоже видели, — заметила мама.
Мы смотрели вечерние новости, и в самом конце промелькнул отрывок о нас: Колин, обнимавший меня, Йен и Рут, возбужденно хихикающие на переднем плане.
«Колин Камерон отбыл в Штаты через час после своего бракосочетания в Глазго с мисс Деборой Белл, которая преподавала там в Школе экономики, — бодро сообщил диктор и улыбнулся. — Знаменитый шотландец любит включать в свой репертуар песни на стихи Роберта Бернса и не преминул подарить жене „Нежный поцелуй за миг до расставания“».
— О, как мило! — воскликнула мама, пришедшая в восторг оттого, что Колин, поцеловав меня, сделал одолжение журналисту и напел один куплет из этой песни.
На следующее утро мама и Джон уехали в Уимблдон, моя родня со стороны мужа — в Ланарк.
Магда, которая в день пашей с Колином свадьбы выглядела более похожей на невесту в своем костюме из золотистого твида, чем я, попрощалась со мной на удивление тепло.
— Колин заслуживает лучшего. Я не смогла бы ему этого дать никогда. Думаю, сейчас он получил то, что заслужил.
Что-то заставило меня в этот момент сказать ей, что Адам изменил свое мнение в отношении Колина.
— Хм-м, да. На это, вероятно, есть причина, — пробормотала Магда, не глядя на меня.
— Знаешь, он не сказал ни слова против нашей с Колином свадьбы и вообще вел себя очень деликатно, — заметила я.
— Рада это слышать. Думаю, у него было время успокоиться, прежде чем повидаться с тобой. Но когда ему позвонила твоя мама, он просто обезумел.
Что?! Мама? Но это я сообщила Адаму о свадьбе, и он, казалось, был так ошеломлен этим, что не сразу меня понял. Он только спросил: «Когда?» — вместо того, что я ожидала: «Замуж за Колина?!»
— Ты хочешь сказать, что он знал об этом еще до субботы, когда я приехала домой?
— Боже, естественно! Твоя мать попросила его остановить тебя.
— О нет! — выдохнула я, закрывая глаза.
Магда похлопала меня по запястью:
— Не бери в голову. Таких, как твоя мама, полно, поверь мне. Но, по-моему, она уже успела полюбить Колина. Я очень рада, что Адам вел себя корректно. Я боялась, что он собирается напакостить вам обоим. — Магда ласково чмокнула меня в щеку. — Заставь Колина как-нибудь привезти тебя в Девон. Я купила квартиру неподалеку от магазинчика Адама и с удовольствием ее тебе покажу.
Глава 13
Несколько недель прошли в заботах и хлопотах, я не успевала перевести дух. Рабочие установили центральное отопление, я привела в порядок комнату Рут и подумывала о ремонте в собственной спальне. Возникли проблемы с Йеном, которого задирал по дороге из школы мальчишка постарше, и с Рут, в первый раз в истории покинутой братом, отправившимся без нее кататься на велосипеде с одноклассниками. В саду нужно было облагородить клумбы с георгинами, сделать красивый цветочный бордюр, смести опавшую листву и сжечь ее. И еще были письма Колину — мы с близнецами посылали их каждый понедельник. Я оглянуться не успела, как до его приезда осталось две недели. Это было счастливое время. Я ложилась в постель, не чуя себя от усталости, порой до того выматывалась, что не могла уснуть, но каждый день ковала новое звено в цепочке: «Я — Дебора — беру — тебя — Йена — Рут — и „Слайгчен“».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});