– Я поняла, – перебила я. – Передай ей мою благодарность за заботу, но пусть она не обременяет себя. Сейчас я нужна Императору и не могу позволить себе отлучку даже на день.
Не сомневаюсь, что Завоеватели записывали мой разговор, чтобы при случае малейшего подозрения доложить Церберу или Ориасу. С моим мнением и так тут особо не считаются, а усугублять всё не очень хочется.
– Иди, – кивнула я, отпуская рикиля.
Вновь глубоко поклонившись, тот взобрался на лестницу.
Постепенно холл опустел. Поняв, что больше никого не будет, Завоеватели неспешно разбрелись по дворцу. Я осталась одна, стоя подле лестницы и с тяжёлым сердцем осматривая просторный белоснежно–алый холл с картинами в золотых рамах и различными вазами в необычной форме. С приходом Цербера коридоры перестали пустовать, и каждый день я набредала то на стеллаж с редкими переливающимися каменьями, то на целые доспехи или одежду редких рас на манекенах. Был даже костюм кровобитки, что по желанию может выворачивать тебя наизнанку. Не знаю, как его Цербер раздобыл, но стоил он явно не дёшево.
Развернувшись, я побрела наверх, в зал собрания, где мне ещё не посчастливилось быть. Я не торопилась, зная, что моему появлению будут не особо рады, однако узнать, что планирует провернуть Ориас, желала. Мне было интересно, какие теперь у нашего Императора методы. Как сильно он отличался от того враса, который был мне дорог, от сегодняшнего.
До сих пор я ночами перебирала моменты, когда он проявлял хоть какую–то заботу ко мне. И спрашивала: неужели это была ложь? Неужели ему было всё равно, когда в моём теле был обломок клинка из смертельного металла? Или когда говорил, что готов на всё, чтобы меня удержать, и даже подарил билет в Туманную Область? Я не могу в это поверить. Не могу выкинуть из головы его взгляды и голос, но с ужасом должна признавать: это не тот Ориас, к которому я привыкла. Он другой, и пожертвует всем, чтобы удержать власть.
Позади раздались неспешные шаги. Оглянувшись, я неуверенно замерла, ощущая, как эмоции тут же уползают в тёмный угол, и всё заполняет холод и бесстрастность.
– Вы оба не особо торопитесь, – сухо заметила я.
Я взглянула прямо в яркие изумрудные глаза с золотыми точками, заметив, как дрогнули губы Императора в усмешке. Меня пробрало в дрожь от неё. Казалось, что даже за этим скрывается какой–то тайный посыл.
– А ты куда направляешься? – негромко поинтересовался Ориас, склонив голову. Заколотые на затылке чёрные волосы лизнули плечи, упав на спину. Одет он был в чёрно–изумрудные тона, которые лишь подчёркивали его фигуру и добавляли власти. Как же ему шёл этот цвет…
– Я собиралась узнать, как известная нам всем фея будет загонять тебя в угол, – без тени смущения ответила я, вскинув бровь. – Неужели ты думаешь, что способен обвести вокруг пальца существо, древнее Империи?
И вновь на губах Ориаса мелькнула до боли знакомая мне усмешка, заставив на краткий миг вернуться в прошлое. Как же я хотела, чтобы передо мной сейчас был тот Ориас, без крыльев и кровавой печати на душе.
– У меня есть свои методы.
– Надеюсь, не такие кровавые, как прошлые? – не сдержалась я.
– Всё зависит от исхода.
– И как это понимать?
Ориас лишь пожал плечами, обогнув меня и зашагав вперёд.
– Нельзя одной только силой подчинять людей, – сухо напомнила я.
– Это один из вариантов их подчинения. Ты думаешь, я знаю только этот? Тебе напомнить особо приятные из них? Иначе почему ты не отвернулась от меня?
Я застыла, смотря в сощурившиеся изумрудные глаза самого опасного хищника, которого когда–либо встречала.
– Я тебе не просто верила, – тихо ответила я, ощутив мелькнувшее в голосе сожаление. – И чем мне это всё обернулось?
Глаза враса полыхнули, и лицо на несколько секунд заострилось. Он не сожалел – с самого начала Ориас знал, что всё так и закончится. Знал и продолжал действовать.
– Ты свободна на ближайшие два часа, – отвернувшись от меня, сухо произнёс Император.
– Но я хотела…
– Мне плевать, что ты хотела, – жёстко перебил он, расправив плечи. – С глаз долой, Гарпия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сердце предательски сжалось, и я отступила назад, стараясь не моргать и не дать слезам повод пролиться. Чего я ещё от него ждала? Чтобы он вежливо просил меня уйти? Я ведь и раньше замечала за ним такие перемены: когда обычный Ориас уступал этому, властному и холодному. Но никогда не предавала значения. Зачем? К чему? Наивная дура, скажите вы. И я соглашусь.
Развернувшись, я устремилась как можно дальше от Императора, стягивая с волос заколки и гневно сжимая их. Металл гнулся, а дорогие камешки вылетали из гнёзд, с глухим стуком падая на пол.
Теперь я не сомневалась, что Ориас найдёт способ избавить Империю от внутренней войны. Он заставил меня привязаться к нему, да так, что даже сейчас я пыталась отыскать в нём хоть что–то старое и знакомое.
Вот так я и живу. Всё время совершаю ошибки, которые стоят мне практически жизни: иду на службу к Церберу, привязываюсь к Ориасу и обещаю то, что никогда не исполню. Лучше мне и вправду было остаться на Орике и думать, что рядом с Ти'сш'Ей мне ничего не грозит. Как же хочется стереть последние одиннадцать лет из памяти. И очень жаль, что мне не позволит это сделать совесть.
– Ты так спешишь, словно за тобой сам Узурпатор гонится, – отвлёк меня от мыслей насмешливый голос.
Запнувшись, я остановилась, резко обернувшись к хозяину голоса и шумно выдохнув.
– Ты разве не обязан быть подле Императора? – с нескрываемым раздражением в голосе поинтересовалась я.
– А должен? – вскинул бровь Цербер.
Расположившись на широком подоконнике, заваленном подушками, глава Мародёров держал в руке старый свиток с непонятными иероглифами. Белые волосы с чёрными прядями были аккуратно заколоты на затылке длинной костяной шпилькой, лишь несколько прядей падало на плечи. Одет же Цербер был в голубые одежды с серебряными нитями, обшитыми жемчугом широкими рукавами и тёмно–синим ремнём с изображением созвездий. Как всегда – великолепен.
Сжимая в одной руке старинный свёрток, а в другой крутя тонкую изящную трубку из голубого коралла, Цербер скользил разноцветными глазами по строчкам.
– Не знаю, ты же теперь его правая рука, – заметила я, поведя затёкшими плечами. Носить за спиной тяжёлые крылья – удовольствие не из приятных. Так что я поскорее убрала их, наслаждаясь приятной легкостью и в то же время чувствуя себя совершенно безоружной.
– Ты думаешь, он мне доверяет? – усмехнулся Цербер, пригубив трубку. Взглянув на меня, он выдохнул голубое облако, заставив сдавленно закашлять и помахать рукой, развеивая дымок. – Он теперь никому не доверяет, Шпилька. И я его понимаю – обратить друзей во врагов легче, чем вновь завоевать их доверие. Дамес уже получил нож в спину от собственного брата, доверяя ему все эти годы, и Ориас не хочет оказаться на его месте… может, поэтому он обращается с тобой как со служанкой? Не хочет вновь возводить сгоревшие мосты.
– От тебя я меньше всего ждала учения о жизни, – сухо бросила я, запрыгнув на подоконник и облокотившись спиной об стекло. – И что прикажешь делать? Молчать в тряпочку и послушно кивать головой?
– Из тебя не получится верная Сестра Сената.
– И почему же?
– Типаж не тот. Да и быть запертой в такой чудесной клетке, как дворец Грандерилов, тоже не подходит… тебе бы волю, не так ли?
– Вот только где её взять? – хмыкнула я, закрыв глаза и вздохнув. Неожиданный прилив грусти и усталости заставил выдать: – Мне нравится путешествовать по Вселенной, изучать миры и народы, а не приходить к ним, неся проповеди о смерти. Я… я скучаю по тем дням, когда ты давал мне поручения. Слетать на красную планету и раздобыть чешую одного из свирепых ящеров или украсть из–под носа у какого–то золотого хиима ларец с драгоценностями. Меня это забавляло, как только может забавлять ребёнка, не думающего, что это его последняя вылазка. А сейчас я боюсь без спроса покинуть это место, и тем самым навлечь гнев Ориаса. Он найдёт способ меня наказать, не прикасаясь ко мне.