В какой-то миг он словно отдалился от нее, и его голос донесся как будто издалека.
– Что это? Что это было?
– О, ничего. Не уходи. Будь со мной. Я люблю тебя!
Это было совсем не похоже на то, что она считала любовью ранее. Ей казалось, что она любила Руперта первой пылкой любовью, а к Стивену ее влекла проснувшаяся зрелая женская чувственность, но сейчас… Когда Карл целовал ее – шею, круглые груди, живот, включая самые сокровенные и укромные уголки тела, – ей казалось, что она впервые узнала, что такое любовь.
Она забыла, кем он был, отринула свои честолюбивые планы и лишь прижималась к нему, раскрывалась навстречу…
Ночь была упоительна, как мечта. Порой они замирали, лежали в глубоком молчании, находясь где-то между сном и бодрствованием, в том блаженном состоянии, которое придавало их телам почти невесомую легкость. Затем они снова тянулись друг к другу: Карл, восхищенный, жаждущий утолить свой плотский голод и очаровать ее, она же – захваченная той счастливой, все сокрушающей волной чувственности, какой и не подозревала в себе.
Под утро он забылся сном у нее на груди, она же боялась заснуть и лежала, перебирая завитки его черных волос, порой мечтательно улыбалась в полудреме, но когда открывала глаза, в них мелькала почти боль. Как она боялась потерять его!..
Легкий стук в дверь разбудил чутко спавшего короля.
– Госпожа, это я. Уже пора.
Карл торопливо одевался, а Ева все льнула, ластилась к нему, беспомощная и нежная, в каком-то полудетском испуге предстоящего расставания. Карл заметил это ее состояние и замер, глядя на нее, а потом взял ее лицо в ладони.
– Ева?..
Казалось, он только сейчас разглядел ее. С припухшими губами и кругами у глаз, растерянная, трогательная, почти испуганная, она так отличалась от той вызывающе красивой, самоуверенной женщины, какой была вчера! Она была как ребенок, нежный и чистый. И Карл вдруг понял, что это он сделал ее такой.
– О, Бог мой, Ева! Ангел мой… – И почти выдохнул: – Я так люблю тебя.
Последний поцелуй, так много обещающий… такой упоительный… Ева нежно погладила Карла по заросшей щеке. Он прижал ее ладонь к глазам, потом к губам и поцеловал.
– Я люблю тебя.
О, как ей этого хотелось!
Он оглянулся на пороге. Задержался на миг, словно намереваясь вернуться к ней, но совладал с собой и вышел.
Ева вдруг почувствовала себя невероятно одинокой. Ей надо было взять себя в руки, обдумать дальнейшие действия. В конце концов, ей следовало немного поспать. Но она продолжала стоять, глядя на закрывшуюся дверь. И лишь шептала:
– Как же я люблю вас, мой повелитель, мой бог, мой король, Карл Стюарт!.. Помоги мне, Боже…
Глава 8
Рэйчел видела, что с Евой что-то происходит. Сестра была странно тиха за завтраком, однако вопреки обычной умеренности в еде аппетит у нее оказался волчий.
– Тебе так пришлись по вкусу телячьи котлеты? – невольно удивилась младшая сестра.
Ева словно смутилась. Ева, дерзкая, насмешливая Ева, смутилась! Рэйчел не верила своим глазам. И не поняла, чем поставила сестру в неловкое положение.
Но дядя Энтони уже встрял:
– Ева, голубушка, ты словно работала всю ночь, а не отдыхала.
Даже тетя Элизабет перестала жевать, повернулась к Еве.
Положение спас мистер Трентон. Он стал заверять, что завтрак великолепен, а котлеты просто чудо, но ему не под силу определить, чем они приправлены. Рэйчел отвлеклась, стала пояснять, что добавляет в фарш особую приправу из примулы и ноготков. Карл тут же поддержал разговор, сказав, что существует много трав, из которых готовят изумительные приправы. Внимание от Евы было отвлечено.
Но тут вошел Мэтью Шепстон и сообщил, что прибыл полковник Гаррисон.
– О, явился, – совсем недружелюбно заметила леди Элизабет. – Ездит сюда по поводу и без повода. Будет теперь расспрашивать, вынюхивать что-то.
Лицо Евы словно окаменело. Она, похоже, тоже не обрадовалась приезду жениха. Рэйчел стало больно оттого, что Стивена ожидает столь холодный прием в замке. Ведь когда дома находился отец, к Стивену относились совсем иначе, с ним были любезны и приветливы, тетушка любила с ним потолковать о старых временах, Ева поджидала его в переходах замка, слуги угодливо кланялись. А сейчас только дядя Энтони вступился за помощника шерифа, но не из расположения, а скорее из расчета, ибо после того, как Стивен изгнал Захарию Прейзгода, дядя откровенно рассчитывал при помощи полковника занять место проповедника. Он один встал поприветствовать Стивена. Что же касается Рэйчел, то она, спешно выйдя из-за стола, удалилась в библиотеку.
Старинная библиотека в Сент-Прайори сохранилась еще со времен аббатства. Вела в нее узкая винтовая лестница, темная даже в самый светлый день, ибо окон здесь не было. Но стоило толкнуть почти горизонтальную дверцу в ее конце, больше напоминающую крышку люка, как глаза сразу слепили потоки света, вливавшиеся через огромные вытянутые окна. По своим размерам библиотека могла бы называться залом, от всего старого помещения веяло чем-то монастырским и старинным. Особо это подчеркивалось высоким сводчатым потолком, поддерживаемым декоративными, встроенными в стену колоннами, резными каменными капителями еще романского стиля.
Стены и потолок в библиотеке были побелены ослепительной белизны известкой, что придавало помещению особую легкость и делало его еще светлее; от этого высокие книжные шкафы мореного дуба, выстроившиеся вдоль стен и простенков окон, казались особо темными. Все полки были уставлены книгами. Огромные фолианты и толстые рукописные книги, сохранившиеся со времен аббатства, занимали отдельный шкаф. Имелся там даже экземпляр Вульгаты,[14] прикованный цепью из-за неимоверной его ценности. В отдельных шкафах стояли переводы античных авторов, особо любимые Рэйчел, – переводы басен, творения Гомера, речи Цицерона, Овидия, Вергилия, Плавта и особо почитаемого ею Плутарха. Были и «Основы античной геометрии» Декарта, и приобретенный гораздо позднее экземпляр «Об обращении небесных сфер» Коперника. Одно из первых печатных изданий Мэлори «Легенд о круглом столе короля Артура» соседствовало с целым рядом душещипательных рыцарских романов позднего времени, а далее стоял шкаф, в котором покоились тома по законодательству и еще множество книг с надписями на корешках «Дела графства».
Рэйчел прошла мимо шкафов. Подол ее платья шелестел по плитам пола, словно сухие листья. Она остановилась возле полок, где стояли тома Шекспира и Бена Джонсона, любовные сонеты Ронсара – которыми она так зачитывалась долгими зимними вечерами. Здесь же лежал томик с романом мадам Скюдери – Стивен Гаррисон подарил его своей невесте, но Ева так и не удосужилась прочитать книгу. Рэйчел зачитала ее до дыр и нашла восхитительной.