и они оказались положительными. Тогда он кому-то позвонил и потом сказал, что я свободна. Я как раз хотела убежать, когда потеряла сознание во дворе…
Лицо Зафирова поменялось за одно мгновение: глаза стали совсем черными и на скулах заходили желваки. Он был зол. Очень зол.
— Ты оставляешь меня? Что случилось? — я снова начала всхлипывать и дрожать.
— Похоже, я знаю, кто тебя похитил… Перестань нервничать, в твоём положении нельзя волноваться. Я скоро вернусь.
— Так с беременностью всё в порядке? — я автоматически схватилась за живот.
— Угроза была, и если бы пришлось выбирать, то, разумеется, я не стал бы рисковать твоим здоровьем ради трехнедельного эмбриона. Но по словам врача, плод остался жив, несмотря на твое переохлаждение и моральное состояние. Врачи провели узи: серцебиение пока не прослеживается, поэтому срок определили по анализу крови.
— Я беременна от тебя, — обиженно прошептала я.
— Разумеется, от меня, — спокойно сказал Зафиров и легко поцеловав меня в висок, вышел.
И это реакция на то, что он станет отцом? Ноль эмоций? Маленький человек у меня под сердцем — трехнедельный эмбрион? Слезы снова жгли лицо, а руки предательски дрожали, потому что мужчине, которого я люблю не было радостно от того, что у него будет ребенок…
Ему было просто никак.
Как меня угораздило зациклиться на этом ледяном социопате и почему от его равнодушия так больно?!
После обеда, к которому я не притронулась, слишком взволнованная предыдущим разговором, ко мне пришел следователь и долго записывал показания. В сотый раз рассказывая все подробности похищения и двухнедельного пребывания в плену, я все же была расслаблена. Все таки отношение сотрудника было самым деликатным и бережным, наверняка из-за Вадима Андреевича, который лично давал указания по допросу.
Потом приехала Дашка, Лера и мама с бабушкой и тётей. Все они сочувствовали мне и пытались накормить целой горой фруктов.
— То есть ты беременна от этого самого Давида? — не выдержав спросила бабушка.
— Перестань! Она слишком слаба для этих распросов! София жива и это главное! — всхлипывала мама.
— Но он же собирается жениться на тебе? Или ты станешь матерью-одиночкой? — не унималась бабушка, для которой самый страшный сон сбылся: уже вторая её внучка собиралась принести в подоле.
Нужно было что-то ответить, но приемлемые варианты, как назло, совсем не приходили в голову, ведь я так и не поняла: рад Давид или нет.
Хотел ли он, чтобы так получилось? Собирался ли вообще быть со мной вместе?
Однако помощь подоспела оттуда, откуда я её совсем не ждала. Вошедшая медсестра критически оглядела сборище вокруг моей кровати, а затем поставила на стол огромный букет роз и красную коробочку со словами:
— Платон Гекторович попросил передать своей невестке и будущей матери своего будущего внука, с пожеланиями скорейшего выздоровления.
Бабушка присвистнула, даже не пытаясь скрыть, что потирает руки:
— Ну вот, другое дело!
Платон Гекторович — отец Зафирова. Откуда он вообще знает о моем существовании? Значит ли это то, что Давид сеоьезно настроен по отношению ко мне, раз оповестил отца о беременности? Открыв коробку, ахнула, не в силах сдержать восхищения: внутри было старинное кольцо невероятной красоты. Кроваво-красный камень в резной золотой оправе с замысловатыми орнаментами приковывал взгляд и играл самыми разными оттенками, красиво преломляя солнечные лучи. Рядом лежало послание, написанное витиеватым почерком:
"Матери моего будущего внука. Фамильный перстень семьи Хадзис"
Все присутствующие заохали и как по команде начали восхищаться потрясающим кольцом. Бабушка расплылась в хитрой лисьей улыбке, а мама с Дашкой хвалили тонкий вкус ювелира.
За поднявшимся шумом присутствующие даже не сразу заметили, как открылась дверь и в палате появился Давид Зафиров собственной персоной.
— Что это за собрание? Разве ты не должна отдыхать и набираться сил? Почему ты ничего не ела на обед? — голос звучал ровно, но я уже знала, что он разлражен.
Все мои посетители обернулись и буквально впечатались в него взглядом. Ого. Сейчас моя бабушка воспримет эти слова как вызов. Не понимая, что делать, я вжалась в кровать и подняла одеяло до бодбородка. Вдруг они забудут обо мне и получится отсидеться под одеялом, только бы не видеть и не слышать скандала!
— Точно, дочка, что же мы тут тебя окружили, — засуетилась мама и начала всех поднимать.
— Так это вы заделали ребенка моей внучке? — прямо в лоб спросила бабушка.
Чёрт! Я была готова провалиться сквозь землю.
Вот откуда в ней такая прямолинейность и простота, граничащая с хамством?!
Чтобы не видеть этой ужасающей картины, я еще сильнее натянула одеяло на покрасневшее лицо.
— Конечно я. Разве у неё есть ещё кандидатуры?
— Так у неё то Сережа, то Алёша! — заводилась бабушка.
Что она несет?! Какой ужас!
— Если я услышу о каком-нибудь мужчине рядом с ней, то я пристрелю его, а ей сверну шею. Но если вы переживаете о её чести, то зря, она конечно глупая импульсивная дура, но была мне верна. И я женюсь на ней в любом случае.
Охренеть. Скандала не избежать. За что мне все это?!
Однако, вопреки моим опасениям, бабушка совершенно спокойно произнесла:
— Вот это я и хотела услышать. Выздоравливай, дорогая, мы еще навестим тебя. Не затягивайте со свадьбой, ведь, учитывая твою худобу скоро будет виден живот!
В палате воцарилась тишина и я, решив, что все ушли, выглянула из под одеяла. Напротив сидел Давид и сверлил меня тяжелым темным взглядом:
— Если я еще хоть от кого-нибудь услышу о каких-то мужчинах, увивающихся за тобой, то я могу не сдержаться. В конце концов ты беременная женщина и должна следить за нормами приличия в твоем положении.
Затем его взгляд скользнул по букету цветов и кольцу в открытой коробке:
— Отец уже прислал тебе часть фамильного золота… Оперативно, — темная бровь поднялась и лицо Зафирова озарила улыбка, полная сарказма.
— Мы ведь даже не знакомв с твоим отцом… Господи, я сама только два дня назад узнала о своем положении, а он уже тоже в курсе, что я беременна и в больнице!
— Разумеется в курсе, ведь это он заказчик твоего похищения.
Глава 36
— Как?! Почему?! Ведь он даже ни разу не видел меня! — больше всего хотелось услышать слово "розыгрыш!", но несмотря на весь абсурд услышанного, было ясно, что Зафиров не шутит.
— Отец очень давно мечтает о моей свадьбе с дочерью своего греческого партнёра. Но, я, разумеется не тот человек, которого можно убедить жениться, поэтому мой отец сначала делал вид, что серьёзно болен, потом узнав, что среди многочисленных