Читать интересную книгу Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи (сборник) - Ирэн Роздобудько

– Вам не повезло! – улыбнулся он. – Вы же не любите есть в чьем-то присутствии… Но я очень рад видеть вас здесь! Это для меня просто подарок судьбы!

Официанты начали разносить блюда.

– О, креветки! О, судак в белом соусе! Анчоусы! – по очереди комментировали кобзарь и новеллист. – Пища богов!

За другими столиками, особенно там, где сидели ветераны, тоже наблюдалось большое оживление. «Неформалы» уже разливали, прикрывшись краем скатерти, водку – ведь на столиках стояли только бутылки с пивом. Алкогольные напитки продавались в баре на верхней палубе и – по бешеным ценам.

Араменко замахал рукой троице, вошедшей в ресторан последней. Портянко, Атонесов и Дартов направлялись к соседнему столику, за которым уже скучала одна из женщин-«берегинь» в большом цветастом платке, накинутом на плечи. Увидя мужчин, направляющихся к ней, она смутилась.

– Привет, предатель! – воскликнули друзья почти хором и с интересом посмотрели на Владу. Взгляд Дартова задержался на ней дольше. Приятели сели за свой столик и, не скрываясь, выставили несколько бутылок. «Берегиня» покраснела, поправляя свою прическу.

За каждым столиком велись оживленные разговоры, почти все члены делегации были знакомы друг с другом, все шумно делились впечатлениями от своих номеров, кухни и встреч со знакомыми. В течение получаса Влада и Ярик были вынуждены выслушивать байки новеллиста Курти, который жевал и говорил одновременно.

– Когда-то, в середине семидесятых, вызывают меня в КГБ, – рассказывал он, многозначительно поглядывая на собеседников. – А я знаю, что они уже собрали на меня кучу компромата, да и думаю – вы хитрые, а я еще хитрее! Так вот, спрашивают меня: «Вы знаете поэта такого-то?» А я себе думаю: «Они же ожидают, что я отпираться буду!» И говорю им прямо: «Знаю!» – «А вы читали его рукопись такую-то?» – продолжают и думают, что я буду возражать. «Читал!» – обезоруживаю их я. «А давали ее читать тем-то и тем-то?» – называют они фамилии моих знакомых и, дураки, думают, что я не знаю, что они знают, что давал. «Конечно!» – говорю. Была еще куча вопросов – сплошная провокация. Но меня не обманешь! Зачем отрицать то, что им известно? Так они и остались ни с чем…

– Да, – меланхолически вставил Араменко, – а потом все те, кого ты назвал, загудели в лагеря… Тоже мне – хитрец!

– Ложь! Ложь! – заорал Куртя.

По тяжелому взгляду Ярика Влада поняла, что сейчас вспыхнет ссора. Но в зал вошел художник Скун, и все внимание присутствующих переключилось на него.

– Привет вам, растения, птицы и звери! – голосом древнегреческого актера продекламировал художник, став посреди зала. – По вкусу ли вам тело Христово?

Испуганный официант поспешил провести дебошира к его столику, но Скун еще долго бродил по залу, целуя ручки дамам и провозглашая свои сентенции. Именно сейчас он был в запое и не потреблял ничего, кроме водки.

– Дамы и господа! – обратился к собравшимся один из организаторов праздника. – После ужина приглашаем всех на верхнюю палубу. Там начинается дискотека. Бар работает круглосуточно. В кают-компании для вас работает бильярдная. Но прошу не засиживаться, берегите силы – завтра в семь часов утра первая остановка и литературные встречи!

– Потанцуете со мной, Милена? – спросил Ярик Владу.

Они поднялись на верхнюю палубу, где уже звучала музыка. Почтенная публика нерешительно мялась по краям палубы, а посередине танцевали только два подвыпивших румынских переводчика. Их движения, полные непристойной двусмысленности, в мелькании цветомузыки напоминали движения марионеток.

* * *

Араменко пригласил Владу на танец. Через его плечо Влада видела, что рядом с палубой, в баре, увитом зеленью, сидят всего двое посетителей.

– Это ваши друзья? – спросила она Ярика, кивая головой в сторону бара.

– Так я и думал! – наигранно вздохнул Араменко. – Вас больше интересует известный писатель Дартов, чем я… Но имейте в виду, он здесь со своей пассией…

– Меня вообще давно никто не интересует, – ответила Влада.

– …и я в том числе?

– Я еще не решила.

Краем глаза она все же следила за двумя собеседниками. Для людей, которые собрались отдохнуть и повеселиться, они имели слишком напряженный и серьезный вид…

– Не кажется ли тебе, Ваня, что сейчас удобный момент, чтобы выяснить отношения и расставить все точки над «і»? – говорил тем временем Вадим Портянко Дартову.

– Что ты имеешь в виду? – лениво спросил тот, поглядывая на танцплощадку, где Ярик слишком жарко обнимал свою соседку по столику, а та в своем черном блестящем платье с глубоким декольте на спине напоминала женщину начала XX века.

– Давай выпьем, – предложил Портянко, разливая по рюмкам «Наполеон». Они выпили молча.

– Так вот, – отважился Портянко. – Вот уже два года, как к тебе пришла безумная, можно сказать мировая, слава. И она, думаю, имеет для тебя неплохой материальный эквивалент. Ты стал звездой. А мы? Разве тебя не учили делиться с друзьями, мальчик? А тем более с такими, которые могут рассказать много интересного… Хоть сейчас…

В этот момент в бар ввалилась группа журналистов в сопровождении длинноногих девушек-«маркитанток».

– Господа журналюги! – закричал им уже хорошенько подвыпивший толстяк. – Вот перед вами сидит известный писатель Жан Дартов! Сейчас вы услышите о нем сенсационную новость!

– Ты что – совсем с ума сошел? – прошипел ему Дартов и приветливо махнул журналистам рукой, мол, вы же видите – человек не в себе.

– Страшно? – хихикнул Портянко. – Вот так-то, брат… А помнишь ту телку в 86‑м, которую мы вчетвером?.. Кто тогда замял дело, а? Правильно – я, благодаря своему дядюшке из органов. Кстати, все протоколы до сих пор хранятся у Атонесова… Занятные документики. Ты тогда, помнится, начал первым… Пора рассчитаться со старыми приятелями, не так ли?

– Так вот для чего вы меня сюда пригласили…

* * *

…Он пытался об этом забыть. Смыть с памяти, как пятно от кофе с белого воротничка. В конце концов, его фантазия позволяла это сделать. Руководствуясь психологической установкой (он специально перерыл гору литературы такого сорта), Дартов много раз возвращался в тот день и проигрывал его заново, так, пока на своем месте не начал представлять совсем другого человека – хмельного незнакомца со стеклянными глазами, чужого, к которому он, Ваня, не имеет никакого отношения. Потом, когда образ незнакомца окончательно запечатлелся в сознании, он стер неприятный случай многолетней давности из своей биографии.

Тогда они вчетвером приехали в небольшой живописный поселок со странным названием – Зеленый Угол. Они выполняли благородную миссию: успешные столичные ребята приняли приглашение местной литературной студии посетить это забытое богом село и провести несколько литературных вечеров. Их ждали. Как это всегда бывало в самых отдаленных районах, для них устроили такой прием, которому мог бы позавидовать истинный гурман.

Правда, перепелов, запеченных в свином брюхе, здесь не было, но жареного, нашпигованного овощами и специями мяса было вдоволь, самогон, настоянный на всяком зелье, лился рекой. Председатель колхоза произносил тосты, а юные студийцы смотрели на гостей глазами, полными восхищения, и со священным трепетом слушали стихи Дартова, претенциозные рассказы Портянко и Араменко. Семка Атонесов взял на себя миссию критика-литературоведа и рассказывал молодежи о «подводных камнях» творчества, не забывая внимательно присматриваться к женской половине студийцев. Вечера проходили в местном клубе, обеды и ужины – на природе.

Приятели одновременно обратили внимание на девушку, которая почти все время молчала и смущалась, поглядывая на важных гостей. Она была не похожа на других девушек – румяных, веселых, которые охотно опрокидывали стаканы самогона и заливисто и громко смеялись.

– А это что за экзотика? – спросил Атонесов у руководителя студии.

– Это наша сиротка, – объяснил тот, обнимая Семена за плечи, – общаться со столичными литераторами было для него особой честью. – В этом году закончила школу, талантливая девочка. Кстати, завтра уезжает на учебу – поступила в университет на филологический факультет. Если захотите остаться здесь дней на пять (у нас замечательная рыбалка!), можете ночевать в ее доме – он будет свободным. В прошлом году у Оксаночки умерли родители, а теперь и она уезжает от нас…

Остаться на рыбалку они не захотели. И на следующее утро, загрузив «газик» продуктами и рукописями студийцев (из которых они собирались сделать костер, как только выедут за пределы села), четверка отправилась в путь. За рулем сидел их неизменный «Санчо Панса» по кличке Серый, парткомовский водитель, привыкший молчать и ничему не удивляться. Все четверо еще не отошли от выпитого накануне, кроме того, они продолжали прикладываться к бутылкам, которые им дали в дорогу заботливые студийцы. Машина ехала лесом. На одном из поворотов они увидели живописную картину: на залитой солнцем лужайке сидела юная нимфа – та самая девочка Оксана. Видимо, она направлялась к железнодорожной станции и присела отдохнуть, ведь идти нужно было километров десять-пятнадцать…