— словно на боевом дежурстве. Подтянутые, ладные, бородатые, уверенные в себе воины. Почти нет той разношёрстности в одежде, которой отличались воины других афганских армий — основная масса не в национальных нарядах, а в хорошо пригнанном камуфляже. Как ни забавно — гэдээровского производства. То есть антикоммунистические моджахеды Масуда были одеты в форму Национальной народной армии исчезнувшей ГДР! Мать история, как же ты прыгаешь!
Или ещё один афганский сюр перед глазами Молчанова: в масудовском лагере встречаются и целуются два выпускника советского военного училища. Один — тот самый Хизбулла — служит у Дустума, другой у Масуда… Э-эх, родился ли в Афганистане свой Шолохов?
Дисциплина у «масудов» железная. Никакого, разумеется, спиртного. Даже курить Ахмад Шах не рекомендует. Всего лишь — но, как сказал один из командиров, к «рекомендации» этой лучше относиться, как к приказу. И то — когда увидишь, как вскакивают эти много чего повидавшие рубаки, едва в комнату входит Вахит, начальник секретной полиции Масуда, понимаешь, куда делись недисциплинированные…
Зато сам Масуд — воплощённая тишина и корректность. Та самая корректность, когда сила, угроза и власть в твоих руках настолько велики, что можно позволить себе полное спокойствие по отношению к человечкам. Но говорил он вещи сенсационные по тем временам.
«Хорошо, вот что я скажу частным образом, — после паузы тихо проговаривает он, поднимая глаза. — Мы воевали не против русских! Мы боролись против созданного советскими манипуляциями антинародного режима НДПА. Это же террористы были! Они нарушали наши обычаи, совершали убийства, насилия. Над целым народом насилие! Особенно против интеллигенции НДПА свирепствовала. А советские пришли их поддерживать, по сути, покрывали этот преступный режим. Ваши слепые коммунистические вожди за своими идеями реальности не видели. Они просто не на тех поставили! Если бы они поддержали не НДПА, а её противников, то и сегодня, возможно, оставались бы в Афганистане в качестве советников, строителей, разработчиков ресурсов»…
«Но сегодня НДПА уже нет, — возразил Александр. — Значит ли это, что в случае вашей победы отношения между нами и вами могут стать хорошими? Может быть, даже союзными?»
«Почему бы и нет? Понимаете, мы же тогда боролись с советскими. Но их больше нет, нет больше того государства, которое пришло нас покорять. На его месте возникла новая страна — Россия. А с Россией у нас никогда не было плохих отношений — ни до её революции, ни после нашей. Наш союз вполне возможен».
«И военный?»
«И военный тоже. А что такого?»
Как, должно быть, ему хотелось сказать эти слова не простому журналисту, а кому-нибудь из серьёзных, ответственных лиц России. Но не было их рядом. Ответственные вовсю ту самую Россию делили…
Вот после этого Молчанову и довелось «повоевать» за Масуда. Поучаствовал, можно сказать, вместе с ним в штурме Кабула. Полежал под бомбами и даже лично пострелял из «зушки» по талибскому МиГ-21, заменив раненого афганского бойца.
По дури, конечно. Просто проснулась старая армейская память. Залезать под танк, куда его настойчиво подпихивали растерявшиеся моджахеды Масуда, не хотелось категорически — из МиГа не бог весть какой бомбардировщик, но попади его ракета в эту раскорячившуюся возле дувала безвестного селеньица железяку, то будет гарантированный закрытый гроб. А если учесть, что он тут один русский, то и в закрытом гробу до родных берёзок не довезут. Тут и закопают. До захода солнца, по мусульманскому обычаю.
В общем, почти по поговорке: жить захочешь — не только за «зушку» ухватишься…
С другой стороны, и забавно там было, под Кабулом…
Ахмед, командир подразделения на этом блок-посту — по рангу ближе к нашему взводному, кажется, — на сложном английском объявил, что левее масудовские бойцы хорошо продвинулись к Кабулу. Вроде бы даже аэродром в Баграме взяли.
«А мы-то почему стоим?»
Ахмед посмотрел, как на дурака.
«У басмачей, — ей-Аллах, так и сказал: “басмачей”! — там же блок-пост. Нас эти скалы разделяют и мы друг друга не видим. Поэтому мы по ним не стреляем, а они — по нам. А если мы выдвинемся, они ж нас увидят, начнут стрелять…»
И тут из-за скал, с талибской стороны, выплывает автобус, набитый людьми. Гражданский, рейсовый! Кабул — Пули-Хумри — Ташкурган — Мазари-Шариф. Пассажиры выглядят вполне спокойно. Шофёр останавливаться не собирается — какие там досмотры, шпионы, диверсанты, вы о чём? Зрелище сюрреалистическое: тут дымятся домики, всё же задетые ракетами талибского самолёта, один из воинов почему-то радостно демонстрирует громадный осколок. Вокруг — поломанные квадраты разрушенных домов и пропылённый глиняный лом дувалов покинутого посёлка. Танк нервно пушкой дёргает. Сзади «Луна» рокотнула, куда-то в сторону Кабула отправила ракету… А мимо всего этого степенно рассекает рейсовый автобус, словно взрослый дядька проходит во дворе через ватагу играющих в войну детишек!
Представить только: немцы в Снегирях окопались, наши напротив, а рейсовик «Истра — Тушино» знай себе спокойно по расписанию дефилирует…
Не смог Масуд тогда взять Кабул. А если взял бы? Он был врагом, но он был редким для Востока врагом — благородным. А лично Александру стал другом. По крайней мере так обозначил генерал Хизбулла смысл церемонии, когда Ахмад Шах подарил Александру свою «масудовку» — традиционную афганскую ермолку с закручивающимися кверху в валик краями…
* * *
Вспомнили с Глебом эпизоды каждый своего Афганистана — несравнимые, конечно, но всё равно остро памятные. Как сама эта страна. Договорились встречаться. Как и с главным редактором Луганскинформбюро — сильнейшим, чувствуется, дядькой, несмотря на подчёркнуто скромные манеры. Забавным показалось совпадение его фамилии с девичьей фамилией матери Александра. Может, ещё и родственники какие дальние?..
И вот вчера та встреча получила продолжение — не только по работе, но и по личному предложению Доброва Александр стал участником разговора луганских и российских писателей. В банкетном зале ресторана, организованном лично помощником главы республики. Тосты, блестящие глаза, всё большая раскованность в мыслях. Там и проговорился Александр про завтрашнее задание посетить фактически линию фронта.
Конечно, писатели тоже захотели побывать на этой линии, ощутить её горячее дыхание! Кто бы этого не захотел на их месте? Тем более — большинство среди них молодые ребята. Нет, глава российского писательского союза, пожилой уже мужик, из возраста поиска приключений уже вышел. Ему больше было интересно на верхах работать. Ведь как он профессионально, несколькими вопросами разговорил замкнутого и довольно косноязычного премьера! А молодые сразу вскинулись, когда Александр объявил, что получил от своего начальства приказ слетать на «передок».
В конце концов отобрались двое. Вроде бы сами. Но по факту именно он, Александр, втянул их в историю, которая уже обернулась к ним своими клыками! И кто снимет с