– Доктор Рингстед заканчивает записи. Она примет вас через минуту.
Хэтчард кивнул, решив, что даст Гленне максимум пять минут. У него есть дела поважнее, чем торчать в приемной психиатра. Он чувствовал себя здесь неуютно.
Он отбросил журнал и встал.
– Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
Секретарша быстро закивала:
– Разумеется, нет.
Хэтчард повернул к себе аппарат и набрал домашний номер Джесси. Никто не снял трубку. Он позвонил в офис – с тем же результатом. Он не мог связаться с ней с того момента, как покинул ее квартиру несколько часов назад. Он подумывал, не позвонить ли домой Элизабет, может быть, Джесси решила ее навестить, но в этот момент открылась дверь и появилась Гленна.
– Привет, Хэтч. Извини, что заставила ждать. Я очень признательна, что ты выбрал время и зашел. – Гленна отступила назад, улыбаясь свойственной ей прохладной, отрешенной улыбкой. – Входи.
– В чем дело, Гленна? – Хэтчард прошел мимо нее и оглядел мягко освещенную комнату, где доктор беседовала со своими пациентами. Кабинет понравился ему еще меньше, чем приемная.
– Я бы сама пришла к тебе в офис, но, признаюсь, не стоит рисковать наткнуться на отца Джесси. Винсент обязательно спросит, что я там делаю, а поскольку это касается Джесси, мне не хотелось бы вдаваться в объяснения.
– Так вы хотите поговорить о Джесси? – Беспокойство Хэтчарда нарастало.
– Боюсь, что так. Садись.
Он взглянул на кресло. Оно ему определенно не приглянулось.
– Да нет, спасибо. У меня мало времени, Гленна.
– Да, разумеется. Ты очень занятой человек. Совсем как Винсент. – Она одарила его понимающей, чуть снисходительной улыбкой и села за письменный стол. Аккуратно сложила руки на полированной поверхности перед собой.
– Мне трудно начать, Хэтч. Так что потерпи. Хэтч призвал на помощь все свое терпение. Он видел, что сидящая перед ним женщина в затруднении.
– Начните прямо с Джесси.
– Да, Джесси… – Гленна глядела мимо него на скромный, в пастельных тонах, эстамп, висящий на стене. – Я к ней очень привязана, Хэтч. Знаю ее с самого рождения.
– Понимаю.
– Ей в нашей довольно необычной семье досталась трудная ноша. Так случилось потому, что она, хоть и часто ссорилась со своим отцом, все же была единственной, кто мог общаться с ним более или менее постоянно. С ним крайне сложно иметь дело. Ты понимаешь, о чем я?
– Разумеется. Она соглашается иметь с ним дело тогда, когда все остальные отступают. Все уже привыкли, что она играет роль посредника, когда им что-то надо от Бенедикта. Она соглашается, потому что предана семье и Бенедикту. Все очень просто.
Гленна вздохнула:
– Грубовато сказано, но по сути верно. Так оно и шло. Винсенту нравится ощущать себя у кормила, держать всех в узде с помощью денег.
– Самое интересное, – многозначительно заметил Хэтч, – что Джесси никогда не просит о чем-то для себя лично, верно?
– Тут ты не совсем прав. Она взяла на себя эту роль прежде всего потому, что ей самой хотелось чего-то от Винсента. Когда была маленькой, ей хотелось любви и внимания. Видит Бог, от Винсента внимания дождаться было нелегко. Все детские годы Джесси он стоял в стороне, довольно далеко. Вот она и нашла способ заставить его обратить на нее внимание. Надо признать, большого выбора у нее не было.
– Значит, по-вашему, Джесси за всех просит лишь потому, что хочет обратить на себя внимание отца? – Хэтч с любопытством разглядывал Гленну.
– Да. Она так привыкла этим заниматься, что иначе уже не может. Ей с этой привычкой трудно расстаться.
– Но в результате она объединяет всех вас в семью. К чему вы клоните, Гленна?
– Я пытаюсь объяснить, каким образом у Джесси установились такие сложные отношения с отцом. – Гленна поколебалась. – И говорю я все это затем, что, как бы ни удобно было такое всем заинтересованным лицам, Джесси меньше всего нужны подобные же отношения с мужем.
Наконец до Хэтча дошло. Он едва сдержал гнев.
– Вы, как я понимаю, говорите обо мне?
– Боюсь, что да. Моя совесть заставляет меня сказать тебе, что несправедливо добиваться вашего брака. А она настолько привыкла угождать всем в семье, что может сделать эту глупость. И в результате, желая сделать доброе всем, может поломать свою жизнь.
– Скажите мне вот что, Гленна, а какой, по-вашему, муж нужен Джесси?
– Полная противоположность ее отцу. Мягкий, готовый поддержать, заботливый мужчина, способный на любовь и дружбу. У кого на первом месте будет семья, а не работа. Мне очень жаль говорить тебе это, но ты совершенно ей не подходишь. С тобой ей придется вести себя так же, как с отцом. Я прошу тебя как следует подумать. Ехли она хоть сколько-нибудь тебе дорога, ты ее отпустишь.
– Отпустить Джесси? И не надейтесь. – Хэтчард кипел от злости и с трудом сдерживался, чтобы не схватить ближайший предмет и не запустить им в стену. Но ему удалось сохранить внешнее спокойствие, когда он направился к двери. – Вот что я вам скажу, доктор Рингстед. Несмотря на вашу степень, вы ни черта не понимаете, о чем толкуете. Я буду Джесси прекрасным мужем, черт побери.
Ему удалось выйти из офиса, не хлопнув дверью, но он был очень близок к этому.
Отпустить Джесси? Да она рехнулась. Хэтч знал, что никого в своей жизни он не хотел так страстно, как Джесси Бенедикт.
Через минуту он уже оказался на тротуаре перед домом, где размещался офис Гленны. Полшестого, на улицах полно народу, разбегающегося по домам или ближайшим барам. Он обнаружил телефон в магазине и еще раз набрал номер Джесси.
Снова никакого ответа.
Хэтчард выругался и повесил трубку.
Рингстед ошибается. Он именно тот человек, который нужен Джесси. Дьявол, да она ноги вытрет обо всех этих милых, мягких, заботливых мужиков. Возможно, и она сама, и ее тетка считают, что именно такой муж ей нужен, но Хэтч был уверен, что, если она сделает глупость и выйдет за такого замуж, он надоест ей через полтора месяца. Джесси нужен человек такой же силы воли, как у нее. Кого она могла бы уважать. Кто способен ее защитить, причем не только от ее собственного безрассудства, но и претензий ее семейки.
«Не надо защищать диссертацию по психологии, чтобы прийти к такому выводу», – мрачно решил Хэтч.
Когда он вернулся в офис, Винсент ждал его. Стоял в холле у дверей кабинета Хэтчарда.
– Где ты, черт побери, болтаешься? Что вообще тут происходит? Последние дни ты все время где-то шляешься. Как ты собираешься руководить компанией, если исчезаешь при малейшей возможности?
– Остынь, Бенедикт. Я в плохом настроении. – Хэтчард легко отодвинул Винсента и вошел в офис.
Винсент пошел за ним, размахивая папкой.