Честно признаться, увидеть Лючию страдающей от последствий алкоголя было такой привлекательной идеей, что Йен решил ради этого встать с постели. Он набрал и грудь воздуха, отбросил подушку и откинул одеяла. Медленно, осторожно поднялся.
С помощью Харпера ему удалось побриться и одеться. Спустившись вниз, он нашел Лючию в столовой. Они сидела там одна и завтракала. Когда он вошел, она, в ярко желтом платье, сияющая и улыбающаяся, подняла на него глаза. Она выглядела слишком бодрой и оживленной для человека, который, по справедливости, должен был страдать не меньше, чем он.
Он сел по другую сторону стола.
– А где сегодня все?
– Изабель наверху с гувернанткой, делает уроки. Грейс в гостиной с герцогиней Тремор, а Дилан только что уехал и «Ковент-Гарден» на прослушивание певцов для его новой оперы.
Йен кивнул. Забыв о педантичном соблюдении приличий, чем отличался всю жизнь, он положил локоть на стол и потер усталые глаза. Когда он поднял голову, он увидел, что она наблюдает за ним.
Она уже не улыбалась, а пристально, с серьезным выражением лица, смотрела на него.
– Вы должны что-нибудь съесть, – предложила она, подталкивая к нему тарелку и жестом подзывая лакея. – Вам станет легче.
Он почувствовал запах тоста с маслом и тотчас же отшатнулся от стола. Одна мысль о еде вызывала у него отвращение.
– О чем вам понадобилось поговорить со мной? – коротко спросил он.
Она не успела ответить, как лакей поставил перед ним тарелку. Йен закрыл глаза и с трудом сглотнул.
– Джарвис, – произнес он очень тихо, – если ты немедленно не уберешь эту тарелку с проклятыми почками с глаз долой, я убью тебя.
Джарвис поспешил унести тарелку.
– Поразительно. – Лючия покачала головой. – Вы пили меньше меня, а я себя прекрасно чувствую.
То, что явно это было так, не улучшило его настроения. Он даже испытал к ней неприязнь и враждебно взглянул на нее.
Нисколько не смущенная, она смотрела на него, сжав губы, словно сдерживая улыбку. Затем произнесла:
– Дилан сказал мне, что вы никогда не умели много пить и всегда на следующий день чувствовали себя отвратительно. Думаю, он прав.
– Вы рассказали Дилану о вчерашнем вечере?
– Нет. Сегодня утром он заметил пустые бутылки и сделал вывод, что вы пустились в разгул. Кажется, его это обеспокоило. Он сказал, это совсем на вас не похоже.
– Не похоже. – Йен закрыл глаза. – Я схожу с ума. В этом все дело. Должно быть, я лишаюсь рассудка.
Лючия словно не слышала его заявления о безумии.
– Ваш брат спросил у меня, не случилось ли чего-нибудь с вами, но я его заверила, что ничего. Мы все время совершаем непредсказуемые поступки.
– А я – нет. – Он открыл глаза. – Я никогда не совершаю непредсказуемых поступков. Никогда.
Лючия не возразила ему, что две пустые бутылки из-под бренди доказывают, что он заблуждается. Вместо этого она указала на высокий бокал, стоявший перед ним на столе.
– Ваш брат оставил для вас лекарство. Оно делает чудеса, сказал он. Это его собственное изобретение.
– Дилан и должен был изобрести его. – Он с сомнением посмотрел на коричневатую жидкость. – Из чего oно состоит?
– Томатный сок, – жуя ломтик тоста, ответила она, – сок лимона, пряности, настойка ивовой коры, какой-то русский ликер – водка, по-моему, сказал он.
В желудке Йена что-то тяжело перевернулось.
– Звучит отвратительно.
– Там есть что-то еще, я забыла. – Она замолчала и свела брови, стараясь вспомнить, что же это было. – А! – воскликнула она и торжествующе взглянула на него. – Сок моллюсков.
Йен вскочил на ноги.
– Я иду спать.
Он вернулся в свою комнату, все еще содрогаясь от мысли о соке моллюсков. Он задернул шторы и разделся, затем улегся между прохладными полотняными простынями и поклялся, что больше никогда не сделает такой глупости. Она не стоила таких страданий.
– По-моему, это ангел.
Лючия присмотрелась к облаку, на которое указывала Изабель, и покачала головой. Травинки щекотали ее нос.
– Нет, это слон.
– Нет, ангел. У него есть крылья. Видите? – Изабель быстрым жестом обрисовала их. – Вот одно, вот другое. И еще у него есть ореол.
– Все равно не вижу. – Лючия зевнула, под лучами полуденного солнца ее клонило ко сну. – Я вижу слона.
– Вы безнадежны в отношении облаков, – сказала ей девочка и встала. – Я иду посмотреть, что положили миссис Марч в корзину для пикника. Идемте?
Лючия покачала головой:
– Чуть попозже.
Изабель ушла, и Лючия закрыла глаза. Она вдыхала запах травы и наслаждалась лучами солнца, согревавшими ее лицо. Вопреки всему бренди, выпитому накануне, она чувствовала себя прекрасно.
А Йен – нет. Бедняга. Утром она собиралась сказать ему, что сегодня у нее день рождения, надеясь выпросить у него разрешение повидать маму, но, взглянув на его лицо, передумала. Она улыбалась, вспоминая, какой у него был вид. Весьма сомнительный с этим подбитым глазом, ужасно несчастный и такой восхитительный, когда он гневно смотрел на нее, что ей просто хотелось поцеловать его, чтобы он почувствовал себя лучше. Она, может быть, так и сделала бы, если бы в комнате не было слуг.
Она подумала о том его поцелуе два дня назад, и от этого воспоминания по ее телу пробежали мурашки. Если он мог добиться этого только одним коротким поцелуем, то каков же будет его долгий поцелуй?
Лючии хотелось это узнать. Идея просто обнять его за шею, прижаться губами к его губам и послать к черту все по английские приличия была так соблазнительна! Вероятно, он рассердится, снова назовет ее кокеткой и притворщицей и обвинит в том, что она играет им. Гнев этого человека был так горяч, что мог испепелить женщину, но она могла бы поклясться, что его поцелуй стоит этого.
Лючия уютнее расположилась на траве, вспоминая вчерашнюю ночь, когда он на руках нес ее вверх по лестнице. Это было нелегко, ибо она была не из маленьких женщин. Два пролета лестницы, а он даже не запыхался.
Она вспомнила, как он швырнул бокалом в стену и сказал, что не разделяет мнения Хея о ней. Эти слова и ярость, с какой он произнес их, проникли в ее сердце, как лучи солнца, и она словно засветилась изнутри. Женщина может влюбиться в мужчину, который заставляет ее себя чувствовать.
– Лючия? – позвала ее Грейс с другой стороны лужайки.
Лючия перевернулась на живот и оперлась на локти. Она посмотрела на Грейс, сидевшую с Дафни на скамье ярдах в двадцати от нее. С ними была и Изабель, девочки рылась в корзине с провизией.
– Да?
– Вы уверены, что не желаете куда-нибудь поехать? – спросила ее Грейс. – Сегодня мы должны сделать что-нибудь необычное. Ведь у вас день рождения.